И тут Авита доказала, что обладает талантом не только к живописи.
Не ответив на учтивую речь шута, она полуобернулась к своему спутнику и заговорила капризно:
— Ну вот, а ты говорил: уже поздно, спать пора… А я говорила: здесь интересно, а примет я не боюсь! Я же говорила: голову проветрить! Я же говорила: с медведем что-то не то!
При каждом своем «говорила» Авита раскрывала и закрывала веер.
Мирвик молча восхитился. Рядом с ним стояла не милая умненькая художница, а избалованная стерва, привыкшая из своего дружка веревки вить. Рядом с такой девицей мужчине и впрямь лучше помалкивать: еще нарвешься на сцену при всех…
А как она работала веером! Алая бахрома так и порхала перед глазами собравшихся, отвлекая на себя все взгляды.
Клоун опешил, но выхватил из потока фраз ту, которая касалась цирка, — и вознегодовал:
— С каким медведем что-то не то? С нашим медведем что-то не то? Не объяснит ли светлая госпожа…
Светлая госпожа с громким хлопком сложила веер и, словно копье, устремила его в грудь шуту:
— А я говорю, что медведь, которого вы водите по улицам, — не медведь! Я говорю: это человек, зашитый в медвежью шкуру! Вы говорите, что у вас есть детеныш дракона, а я говорю: это вранье! Чучело, да? Верно я говорю?
— Чучелами людей не морочим! — оскорбленно отозвался «человек-пес».
— А чем морочите? — ехидно поинтересовалась девица, вновь раскрыла веер и заколыхала им перед грудью.
— Знаменитая труппа Прешдага показывает только редкие диковины со всех стран мира! — воздел ввысь руки клоун. — И чудеса человеческой отваги и ловкости!
— Ап! — слаженно воскликнули детишки и пошли колесом вокруг гостей.
— Да? — прищурилась Авита. Левой рукой она вытащила из бархатного мешочка у пояса горсть медных монет — все, что осталось от двух серебрушек. — А если я захочу проверить? Я, может, пари заключила… слышишь, дорогой, что говорю?
В ответ молчаливый господин в широкополой шляпе сокрушенно вздохнул и пожал плечами: мол, тебя трудно не услышать, цветочек мой!
— Если я права, — гордо продолжила говорливая гостья, — он мне покупает новое платье. А если я проиграю…
Тут она осеклась и закрыла лицо веером, предоставив собеседникам думать, что там, за бело-алой «ширмой», она краснеет и смущается.
Клоун подобрался. Горсть медяков на ладони этой дурехи была разумной платой за то, чтобы показать ей животных. Лишь бы она, уходя, не извлекла из этой горсти один медяк, чтобы вручить его своим провожатым. А что, с такой станется… Вон веер — яркий, а не новый, бахрома пообтрепалась. Скуповата барышня.
— Дракончик у нас в клетке сидит, — поклонился «человек-пес». — Пусть господа изволят следовать за мной…
Авита шла медленно, цепляясь взглядом за любую необычную мелочь. Не глядела тайком — таращилась в открытую, многословно комментируя все, что попадалось на пути. С порога ближнего фургона замахали хвостами две собачки, рыженькая и черненькая, — как же их не погладить, как на руки не взять, таких миленьких? А вот эта веревка меж фургонами зачем натянута? Канатоходцы упражняются, да?.. Ой, белье сушить? Фу, как скучно!..
Высматривать то, что нужно, Авита предоставила Мирвику. И он в оба глаза поглядывал из-под шляпы: где можно спрятать девушку? Отнял у своей спутницы рыженькую собачку, молча вернул ее в фургон (попутно убедившись, что в домике на колесах никого нет). Опустившись на колено, поправил ремень на сапоге (а заодно проверил, не лежит ли под фургоном связанный человек).
— О-о, клетка здесь, да? Прямо в фургоне? А как же дракончика людям показывают?.. Ах, стенка откидывается? А чего клетка такая крохотная, фургон же большой?.. Ах, перегородка? Я ни за что бы не догадалась! А за нею хранится еда для дракона, верно?.. Что?! Как — кровать?! Неужели кто-то спит за тоненькой перегородочкой… рядом с драконом?
— Я сплю, госпожа, — учтиво поклонилась тощая наррабанка. На лице ее застыла приветливая улыбка: женщина на своем веку встречала и не таких настырных дур, привыкла уже.
Авита прищурилась, что-то прикинула.
— Нет, голубушка, это ты шутки шутишь. Не влезет там кровать, чтоб взрослому человеку поместиться. Разве что ребенок бы втиснулся.
Циркачка шагнула в сторону и любезно открыла неприметную дверцу:
— Вот здесь я и ночую, госпожа моя. А как дети мои малышами были, так и они со мной спали.
— Невероятно! Я всегда говорила, что вы, циркачи, такие отважные!
И Авита перевела внимание на клетку, где лежало, свернувшись в кольцо, унылое чешуйчатое существо. Тварь не открывала глаз и не обращала внимания на суету вокруг своей персоны.
— Ух ты, черный какой! А крылья где?
— Мал еще, не прорезались.
— А почему он не свирепый и не кровожадный? — обвиняющим тоном вопросила несносная девица. — Драконы всегда свирепые и кровожадные, я своими ушами про это слыхала! — И для убедительности она коснулась своих ушек.
— А спит потому что, — объяснил «человек-пес». — Как проснется, сразу рассвирепеет.
— Так как же я пойму, чучело это или не чучело? — возмутилась гостья.
Она несколько раз со щелчком открыла и закрыла веер. Убедившись, что маленький дракон не открывает глаз, Авита издала высокую горловую руладу и принялась с воплями прыгать перед решеткой, размахивая веером. При этом она была похожа на гигантскую квохчущую курицу. Мелкие циркачата в восторге подняли гвалт, подражая сумасбродной девице. А забытый всеми Мирвик успел, встав на подножку у входа в фургон, заглянуть на его крышу. Заодно и крышу соседнего фургона взглядом окинул.
«Ай да художница! — думал он. — Почему я такую не встретил, когда вором был? Мы бы с нею весь город обтрясли, как яблоню!»
Авита тем временем прекратила свои прыжки и, обернувшись к наррабанке, сказала по-детски обиженно:
— Всё, он хвостом дернул. Значит, не чучело. Похоже, я спор проиграю.
Циркачи дружно отозвались: мол, какое еще чучело, не держим такого добра! Чистокровный дракон! Веселее всех галдели дети. Каждый день они участвовали в представлениях, развлекая других, но самим поглазеть на потешное зрелище им доводилось редко.
— Если еще и медведь настоящий, — забавно вздохнула Авита, — придется мне проигрыш отрабатывать…
У взрослых (да и почти у всех детишек) мелькнула одна и та же мысль: интересно, а что она такое проиграла своему дружку?
А бесцеремонная девица уже шагала прочь от клетки, на ходу засыпая циркачей нелепыми вопросами.
Мирвик шел позади, зорко глядел по сторонам, прикидывал: куда еще можно спрятать человека? У одного из фургонов — двойное днище? Ой, не похоже! А вот пустые, с заколоченными окнами дома осмотреть надо обязательно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
