что ценность его жизни уже как бы мала, ценность сладкой мести – уже побольше, и потому ценность точного приземления тоже не так уж мелка, как могло показаться с первого взгляда.
Деятельность, описанную выше, можно назвать прагматической или, на худой конец, экономической, включая, как ни прискорбно, месть конкурентам, а ценности, проявляющиеся таким образом – прагматическими. Личная экономика – их производство, начиная с себя самого, как биологического и социального субьекта, и последующий прибыльный обмен с другими. В повышении своей ценности заключается и цель такой деятельности, и важный смысл жизни. Человек запрограммирован на него, как животное на выживание. Если он отбросит глубокие размышления, есть большая вероятность, что все его интуитивное поведение к этому и сведется – как бы стать богаче, значительнее, привлекательнее, успешнее, известнее и т.д. Для многих людей все означенное напрямую ассоциируется со счастьем, блаженством, эвдемонией, нирваной и другими эвфемизмами того, к чему стоит стремиться в этой короткой земной жизни. Она служит мерилом для всякого бытового, практического события по умолчанию, отчего собственно, она и стоит под номером "1": крыша не течет – хорошо, горячую воду дали – еще лучше, зарплату прибавили – вообще праздник. Откуда радость? Оттуда, что стало хорошо ей, любимой ценности №1. Закон постоянного и неуклонного повышения личной ценности – это, так сказать, квинтэссенция животной сущности человека, адаптированной к общественным условиям.
Прагматические ценности ассоциируются обычно с деньгами и материальной собственностью, но конечно сюда надо включать также идеальную – продуктивный потенциал (способности, образование), личный социальный капитал (полезные знакомства, авторитет), человеческий (здоровье, обаяние) и еще что-то такое же условное, например, гражданство престижной державы. Накапливание подобных ресурсов всегда имеет конечной целью Большое, Важное, Значительное "Я", оценка которого возможна только относительно других людей. Как это происходит? Изначально ценность личных ресурсов (и ресурсов личности) субьективна и может быть обьективирована только деньгами (отчего №1, как вы уже догадались, друзья, есть не ценность, а стоимость). Т.е. все эти ресурсы рано или поздно необходимо конвертировать в материальную собственность – тогда и получится общая база для сравнения. В этом овеществлении человека – и суть результата, и суть процесса. Если взять идеальную экономику, то прибыль там возможна только путем создания новой ценности. Никакой иной прибыли – например, от утайки информации – там нет. Экономика ищет, а в идеале и находит, обьективные ценности любых ресурсов – сначала ценности вещей относительно людей, а потом ценности людей относительно людей: люди, которые в начале процесса служили мерилом полезности вещей, в конце превращаются в мерило друг друга, а в качестве обьективного ориентира ценности появляется нечто не зависящее от них. Стремясь к обьективности – как это требуется этикой – они уподобляются экономическим шестеренкам, действуют правильно и предсказуемо, а потому ценность №1 и все ее ценности нижних уровней в идеальной экономике можно считать обьективными, почти как обьективны этические "силы", действующие согласно своим собственным этическим "законам".
Однако пока до идеала дело не дошло, материализованная величина ценности №1 воплощает не столько обьективный результат генерации ценностей, сколько способности добиваться успеха "субьективно этичными" методами. И поскольку накопленная таким способом собственность дает такому успешному множество дополнительных возможностей по сравнению с менее успешными, не будет большим преувеличением заметить, что материализация №1 недалеко ушла от банального экономического насилия.
3 Рациональность и ее отсутствие
Нам всем очень льстит, когда нас считают рациональными существами. То есть целеустремленными, рассудительными, соображающими что к чему. Прагматическая деятельность требует всех этих качеств. Поставив перед собой цель, человек нагружает свой рассудок, изыскивает возможности, распределяет средства, напрягает способности и – раз! – цель достигнута. Ему становится хорошо. В этом и заключалась его цель. Никто не станет напрягаться, чтобы ему стало плохо. И в этом также заключается смысл "большой", прагматичной рациональности – человек ставит перед собой такие цели, чтобы получить пользу или удовольствие. Только видя свою пользу, чувствуя ее своим нутром, человек способен планировать, выбирать, строить свою деятельность и в конце точно знать, что цель достигнута. Т.е. в основе рационально выбранных и рационально достигаемых целей могут лежать только ценности, проистекающие от №1, все то, что легко угадывается в рациональной сфере жизни – экономике, да и вообще в публичности и политике, хотя современную политику почему-то и не принято относить к экономике. Вся эта рациональная сфера очень разумная. Все там правильно, понятно, логично. Есть четкий личный интерес, есть понятный смысл, план, результат. Правда некоторые мыслители доказывают, что люди в рыночной экономике ведут себя неразумно – как стадо баранов, если выражаться точнее. Но это имеет очень простое обьяснение – они ведут себя самым разумным образом для тех обстоятельств в которых находятся – в обстоятельствах отсутствия информации, неуверенности в своих желаниях и чужих намерениях и, возможно, недостаточного умения наилучшим способом распоряжаться своим мозгом. Но даже просто тратя деньги без всякого смысла они поступают рационально, потому что тратить на себя – это все же удовольствие.
Однако следует признать, что ставить перед собой цель "хорошо жить чтобы жить хорошо", как-то пустовато. Конечно, природа заполняет эту пустоту приятными ощущениями, включая чувство превосходства над окружающими, отчего хорошая жизнь кажется наполненной глубоким смыслом. Найденный таким образом смысл, кстати, создает иллюзию сакрального знания, добавляя тем приятных ощущений. И все же, несмотря на всю разумность этих целей, нетрудно видеть, что полностью рациональные люди недалеко ушли от неразумных животных. Истинно рациональные люди стремятся к иррациональному. Туда, где нет личного интереса, понятного смысла, плана, а иногда и результата.
Ничего этого нет разумеется в иррациональной сфере. В этой бестолковой сфере люди действуют как бы без цели. Они не могут спланировать ресурсы, соптимизировать средства, приложить максимум усилий в нужный момент. В этот самый нужный момент у них вполне может пропасть желание вообще что-то делать. А все потому, что конечная цель, намечаемая людьми в такой деятельности не до конца осознаваема, не вполне осмыслена и, в силу этого, принципиально недостижима. Иррациональные цели берутся просто из желания сделать что-то эдакое, доброе – скажем, подсобить кому-то. Но откуда мы можем знать, что тому нужно? Он, бывает, не дурак так сразу признаваться. Да и то сказать, сам-то он всегда ли знает, что ему нужно? Если в основе действия свой интерес, он рано или поздно проявится где-то внутри – в чувствах, в ощущениях, в интуиции. А чужой не проявится. Никогда. Да и риск велик. Как можно быть уверенным в результате в мире, где от нас мало
