Их семья.
– Тогда все были живы! – быстро проговорила Кёсем. – И потом, я уже из воды видела, как «Джерид» сманеврировать сумел, с теми ладьями не столкнулся. Только нас они не могли подобрать, потому что…
– Это уж я понимаю почему, – бледно улыбнулась Марты. – Лучше тебя понимаю… – Она некоторое время собиралась с духом, затем вновь разомкнула бескровные губы: – А… а «Суаршин»?
– А вот ее мы с тобой последний раз вместе видели, – ответила Кёсем не утешающим, но укоризненным тоном. – Неужто забыла?
– Да… – Марты легонько тряхнула головой, поморщилась от боли. – Здорово же меня… Чем это?
– Обломком реи. Когда та галера залп дала.
Вновь накатила волна – сильнее обычных, но куда слабее того «десятого вала»; обе они, мгновенно сообразив, что надо делать, не отстранились от мачты, а, наоборот, вцепились в нее изо всех сил.
– Нашей? – неслышно проговорила Марты еще сквозь шум закипевшей вокруг них пены.
– Нет, – качнула головой Кёсем, – у нас все реи целы остались, и вообще «Джерид» весь цел.
– Это хорошо.
– Значит, будем ждать, – решительно, даже свирепо подытожила Марты. – Они отделаются от этих столкновений и от погони, а потом вернутся искать нас. И «Дротик», и «Водомерка». А наше дело – дотерпеть. Ничего. Волны смешные, вода теплая…
С последними двумя утверждениями Кёсем не согласилась бы, но какой смысл спорить.
Они как бы полустояли в воде, точнее, лицом к лицу висели над неимоверной высотой, удерживаясь за хрупкую деревянную опору, точно за барьер меж жизнью и смертью. Только разожми руки – и…
Да нет, все же не мгновенно упадешь. Во всяком случае, пока есть силы держаться на воде без опоры. Но надолго ли их хватит? Сколько времени занимает такое вот падение сквозь толщу моря от поверхности до дна? Никто из тех, кому довелось испытать его, ничего уже об этом не расскажет…
– В какой стороне берег? – спросила она.
– Вон там, – указала рукой Марты, сперва ненадолго задумавшись и бросив взгляд на небо: оно было затянуто сплошной пеленой облаков, однако пятно солнца сквозь них все же угадывалось, мутное, как глаз под бельмом. – Но даже и не думай. До него фарсанга три, наверно. И ведь неизвестно, кто сейчас на том берегу.
– А ты одна… – Кёсем сглотнула, – доплывешь?
– С моей-то нынешней головой? Да ты что, смеешься?
– Я не смеюсь. И ты не ответила «нет».
– Ну… может, и не доплыву, – неохотно ответила Марты. – Вода все же не настолько теплая, да и по макушке мне досталось изрядно. Но «нет» вот сейчас отвечаю. Не будь дурой, вместе за бортом оказались, вместе и держимся, ждем наших. Ныряй.
Волна, что прокатилась над их головами, на сей раз была соизмерима с «десятым валом». Им снова пришлось выпустить мачту, а потом затратить немало сил, чтобы вновь оказаться возле нее. Правда, после этого море подарило женщинам довольно долгое затишье. Марты даже сумела поправить сбившуюся набок повязку. Кёсем потянулась было помочь, но та раздраженно отмахнулась: мол, ты, султанша, смотри не потони, это сейчас и есть главная от тебя помощь… Снова обратила внимание на свою руку, обнаженную по плечо, и на руку Кёсем.
– Слушай… Да, спасибо тебе, но зачем так? Чем рукава отрезать, сбросила бы кафтан или с меня стянула…
– Оказывается, не так я хорошо держусь на воде, Чайка, чтобы такой акробатикой заниматься, – прямо ответила Кёсем. – Особенно когда тебя, обеспамятевшую, в это же время надо на воде удерживать.
– Что удержала, а еще и голову перевязала, за это опять тебе спасибо, султанша!
– Ты бы не звала меня так…
Марты, вдруг что-то сообразив, зашарила под водой у себя на поясе.
– Ну да, твой нож взяла, своего у меня нет, – торопливо сказала Кёсем, не дожидаясь, когда та нащупает опустевшие ножны. – И утопила его, когда пыталась обратно засунуть.
– Что ж ты так, султанша? – В голосе Марты звучал упрек.
– Ну я же просила, не зови меня так…
– А как звать? Сестра? Да, пожалуй… И что же нам теперь делать, сестра, если на нас первыми наткнутся не… не наши, а те?
Сестра. Ну и вправду, а кто они еще? Любят одного мужчину; выносили его семя, родили ему сыновей, старшего и младшего… Жены или наложницы в таких случаях часто сестрами себя ощущают, даже если любви у них нет ни друг к другу, ни к общему мужу. Это в Дар-ас-Саадет нет, но даже и там иной раз случается. А здесь…
– Ну и зачем тебе в этом случае нож, сестра? Отбиться от них надеешься?
– Да нет… – Марты опустила глаза.
– А. Ну вот этого не надо. Лучше меня знаешь: даже обычных пленных их обычные семьи иной раз выменивают или выкупают. А уж нас-то наша семья, – это Кёсем смогла произнести без запинки, – точно найдет, хоть на краю света.
И посмотрела на свою новую сестру затравленным взглядом. Где-то их семья сейчас? То, что все были живы пару часов назад, ничего не доказывает, с тех пор ох сколько раз уже можно переместиться… за край света.
– Не в том дело, – качнула головой Марты, кажется, не расшифровав взгляд Кёсем: сколько бы раз она ни провожала своих близких в опасные рейды, ей еще ни разу не приходилось терять кого-то из них, а потому не совсем представляла себе, что такое бывает. – Просто… ну, я ведь видела таких… с края света. Особенно женщин. Видела, какими они оттуда на самом-то деле возвращаются. И себя такую я на шею Карталу взваливать не стану… детям своим тоже не покажусь…
И вздрогнула: Кёсем, дотянувшись до нее поверх мачты, резко хлестнула по лицу.
– Перестань, глупая! Ничего в людях не понимаешь, так молчи! Что, решила мужу и детям горе принести, худшее, чем враги способны?!
Глаза Марты сверкнули. Она протянула руку к Кёсем, но не ударила – обняла за шею, прижалась щекой к щеке.
– А сама-то, – прошептала на ухо, словно кто-нибудь мог их подслушать. – Кто у меня спрашивал, доплыву ли я до берега одна, тебя тут бросив?
Когда женщины разомкнули объятия, их лица были мокры не только от морской воды.
Гортанно крикнув, в воздухе над их головами повисла чайка. Снизилась, видимо, не в силах разобрать, что это такое на волнах и может ли оно ей пригодиться или, наоборот, представлять опасность. Очертила вокруг них круг и унеслась прочь.
Что ей до затерянных в волнах людей, чайке-марты, серокрылой летунье. Для нее те три фарсанга, которые остаются до берега, – недолгий путь…
Кёсем закрыла глаза.
Глава 20. Битич
Финальная часть представления в театре теней о Карагёзе и Хадживате, по завершении которой артисты просят у зрителей разрешения «убрать со сцены все, что было убито и разрушено», – и под музыку уносят марионеток, как «погибших» в ходе игры, так и «уцелевших»
