Остров Избавления стал на какое-то время центром Парадиз Ланда и жил, в отличие от него, очень яркой, напряженной и интересной жизнью. Здесь появились даже свои собственные маги-жулики, которые уже начали торговать фальшивыми Кольцами Творения. Чтобы не заводить на острове милиции и ОБХСС, я просто налепил фальшивых золотых монет и посоветовал своим друзьям скупать фальшивки через надежных ребят и расплачиваться ими. Это сразу же возымело свое действие, так как мои монеты имели свойство взрываться в руках магов-аферистов.
Однако, не только этим была интересна жизнь на острове Избавления. Друины-артисты, которые были приглашены на остров только за тем, чтобы скрасить наши ежедневные пиры, ввиду полного их прекращения в Серебряном замке, стали давать красочные представления в других замках. Теперь на острове было много мест, где можно было хорошо развлечься и получить массу удовольствия.
Но, как говориться, сколько веревочке не виться… Настало время и все в одночасье изменилось. Те ангелы и друины, которые выбрали для себя Светлый Парадиз, уже стали обживаться на новом месте, а будущие колонисты приготовились к тому, чтобы занять свои места в плацкартных вагонах, то есть в Кольцах Творения своих Верховных магов. Три дня у меня ушло на прощание с этими прекрасными небожителями. Никакого общего пира по этому поводу мы не устраивали, но я посетил множество небольших вечеринок и пирушек, чтобы выпить за их успехи.
И вот наступил час прощания. К этому моменту уже и остров Избавления оказался изрядно ободранным и даже Серебряный замок находился в Кольце Творения Лукреции, как мой последний подарок. Мои сестры-друины были последними магессами, которым следовало войти в Кольцо Творения Создателя Вельзевула. Мы стояли на зеленой лужайке с фонтаном и прощались друг с другом. Никто не мог сдержать слез. Поцеловав последний раз своих сестер-друин я горестно вздохнул и сказал:
— Зел, старина, я буду очень волноваться за тебя, ты уж не подкачай там. Постарайся, чтобы у тебя все вышло как надо.
Вельзевул молча кивнул головой. Из его Кольца Творения вырвался яркий конус голубого света, в котором мои сестры растаяли, как снежок на горячей сковородке. В следующее мгновение голубой луч, поглотивший пять прекрасных друин вернулся в синий Камень Творения и Вельзевул, улыбаясь мне своей волшебной улыбкой, тихо сказал:
— Михалыч, я очень буду стараться и все будет хорошо.
Мы обнялись, я поцеловал Лицинию, легонько щелкнул её по носу и весело сказал ей:
— Прощай, сорванец, звони почаще.
Отступив на несколько шагов назад, я бросил последний взгляд на Вельзевула и Лицинию. Зел был в кипельно-белой тоге Создателя, а моя милая сестренка в той самой золотистой тунике, которую я когда то подарил ей вместо мрачного, форменного комбинезона. Несколько секунд они стояли повернувшись лицом друг к другу, смотрели друг на друга влюбленными глазами, а их крылья были распахнуты во всю ширь, словно для полета. Потом они шагнули, крепко обнялись, чтобы не потеряться, Вельзевул тихо прошептал слова магического заклинания, отправляющего их в Абсолютную Пустоту и мои друзья исчезли.
Не было ни ярких вспышек света, ни электрического треска, ни даже малейшего дуновения ветерка, просто две чистые ангельские души беззвучно переместились в другой мир, который отстоял от этого места столь невообразимо далеко, что туда было невозможно добраться. С тихим вздохом я присел на мраморный бордюр фонтана и закурил. Мне не было больно или очень грустно, просто я знал, что уже больше никогда старина Зел не пожмет мою руку, а Лициния не чмокнет в щеку и от этого становилось как-то неуютно и пусто в таком огромном и, воистину, прекрасном мире.
Мои братья, друзья и даже подруги, тихонько разошлись, чтобы дать мне возможность побыть наедине с собой. Они всегда очень хорошо понимали каждое движение моей души и очень точно угадывали, в чем я нуждаюсь в тот или иной момент, а сейчас мне больше всего хотелось немного побыть одному. Завтра поутру мне предстояло еще одно испытание и я еще не знал, чем оно для меня закончится. Ведь завтра я намеревался предстать перед самим Создателем Яхве, чтобы держать перед ним отчет за все свои дела, делишки, проделки и откровенные безобразия, которых, вероятно, накопилось за это время отнюдь не на одну хорошую взбучку.
Главное светило Парадиз Ланда уже стало тускнеть и разбухать багровым диском, вспомогательное светило Темного Парадиза, прозванное Уриэлем "лампочкой Михалыча", по прежнему светило задорно и весело, но должно было погаснуть вслед за своим старшим братом. Поутру же мы должны были отправиться в путь. Кроме драконов, которые могли просто не поместиться в золотых чертогах Создателя, а потому должны были завтра же перебраться в Светлый Парадиз, больше никто из моих спутников не захотел покинуть меня, хотя все они признавали тот факт, что могут запросто нарваться на хорошую вздрючку.
Каждый мотивировал это по своему. Ури и Мишель со смехом говорили, что им не впервой нарываться на тумаки Создателя Яхве. Асмодей просто хотел посмотреть в глаза Создателю, если тот на меня прогневается, а Узиил говорил, что имеет на него кое-какой укорот. Один Фламарион честно признался, что он отчаянно трусит, но, тем не менее, решительно высказался за то, чтобы держаться всем вместе. Лаура и Неффи, когда я предложил им найти местечко поспокойнее обложили меня такими словами, которых я прежде от них и не слыхивал. В общем, с моими доводами никто не согласился, а старина Конни, который уже не боялся пляжной гальки, пообещал, в случае чего, воткнуть Создателю кое-куда все свои двенадцать перьев-дротиков.
Не знаю, что нашло на моих друзей, но никто из них не собирался смыться заблаговременно и переждать финал моего путешествия по Парадиз Ланду где-нибудь в кустах. Для меня же просто не было другого пути, а то бы я фиг сунулся на вершину горы Обитель Бога, пусть даже там будут распрозолотые чертоги, небо в алмазах и кренделя с баранками на каждом кусте. Наслышан я уже был о милостях нашего вздорного Создателя и прекрасно знал о том, как он, порой, благодарит своих верных слуг за проявленную ими инициативу. Так что будь у меня другой вариант возвращения в Зазеркалье, черта лысого я туда поперся бы.
Оба солнца погасли и на Терраглорис опустилась ночь. Темная и непроглядная. Без звезд на небе, без луны. Яркий свет, лившийся из окон нашего небольшого отеля, лишь усугублял её полный мрак. От моих раздумий меня отвлек Уриэль. Ангел бесцеремонно толкнул меня в бок и сказал:
— Михалыч, подвинься, я лягу. - Мой друг, так любивший вставлять в свою речь словечки и выражения Зазеркалья, был спокоен и серьезен. Он присел на бордюр рядом со мной, закурил и добавил - Как же мне здесь все надоело. Скорее бы уже домой, Михалыч.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
