— Вы справитесь, — сказал обоим Гарри, когда они направились к вестибюлю, навстречу другим ученикам, которым предстояло сегодня пройти трансгрессионные испытания. — Удачи!
— Тебе тоже! — значительно ответила Гермиона, и Гарри зашагал в сторону подземелья.
Учеников на урок зельеварения явилось только трое: Гарри, Эрни и Драко Малфой.
— Все еще слишком юны для трансгрессии, не так ли? — добродушно осведомился Слизнорт. — Дожидаетесь семнадцатилетия?
Все покивали.
— Ну-те-с, — бодро продолжал Слизнорт, — раз уж нас так мало, давайте повеселимся. Состряпайте мне что-нибудь забавное.
— Замечательная мысль, сэр, — потирая ладони, льстиво отозвался Эрни.
Малфой даже не улыбнулся.
— Что значит «забавное»? — сварливо осведомился он.
— Ну, удивите меня, — беззаботно ответил Слизнорт.
Малфой недовольно раскрыл «Расширенный курс зельеварения». Всем своим видом он давал понять, что считает эти уроки пустой тратой времени. Наблюдая за ним поверх своего учебника, Гарри думал, что Малфой наверняка жалеет о том, что не сидит сейчас в Выручай-комнате.
Обман ли это воображения или Малфой тоже похудел, подобно Тонкс? Побледнел-то уж точно, и кожа его приобрела сероватый оттенок, скорее всего, потому, что ей в последнее время редко случалось видеть дневной свет. Но никакого самодовольства, возбуждения, высокомерия в Малфое больше не наблюдалось — ни следа былой самоуверенности, с которой он открыто бахвалился в «Хогвартс-экспрессе» заданием, полученным от Волан-де-Морта. И вывод отсюда, по мнению Гарри, следовал только один: выполнение этого задания, в чем бы оно ни состояло, дается ему плохо.
Приободренный этими мыслями, Гарри полистал свой «Расширенный курс» и обнаружил основательно переделанный Принцем вариант Эйфорийного эликсира, не только отвечавший требованиям Слизнорта, но и способный (от этой мысли у Гарри подпрыгнуло сердце) привести его в такое приятное расположение духа, что он, глядишь, и поделится с Гарри воспоминаниями. Если, конечно, удастся уговорить его снять с эликсира пробу.
— Ну что ж, выглядит просто чудесно, — по прошествии полутора часов, хлопнув в ладоши, изрек Слизнорт и вгляделся в отливавшее солнечным светом содержимое котла Гарри. — Эйфория, насколько я понимаю? А что это за запах? М-м-м... вы добавили сюда побег перечной мяты, не так ли? Прием нешаблонный, но отмеченный проблеском вдох-новения, Гарри. Он сможет уравновесить побочные эффекты вроде пения во все горло и потребности дергать каждого встречного за нос... Право же, мой мальчик, я никак не возьму в толк, где вы черпаете эти блестящие идеи... разве что...
Гарри ногой затолкал книгу Принца-полукровки поглубже в сумку.
— ...разве что в вас говорят материнские гены!
— Может быть, — с облегчением подтвердил Гарри.
Эрни сидел с недовольной физиономией. Решив хоть раз превзойти Гарри, он с чрезмерной поспешностью состряпал снадобье собственного изобретения, а оно свернулось и теперь лежало на дне его котла наподобие лиловой клецки. Малфой уже с кислым видом укладывал сумку — Слизнорт объявил его Икотную микстуру всего только «сносной».
Зазвенел звонок, Эрни с Малфоем сразу ушли.
— Сэр, — начал Гарри, но Слизнорт тут же стал озираться и, увидев, что, кроме него и Гарри, в классе никого не осталось, быстро-быстро потопал к двери.
— Профессор... Профессор, вы не хотите попробовать мое зе... — в отчаянии закричал ему вслед Гарри.
Но Слизнорт уже исчез. Гарри уныло опорожнил свой котел, собрал сумку и, покинув подземелье, медленно поднялся в гриффиндорскую гостиную.
Рон с Гермионой возвратились только под вечер.
— Гарри! — едва появившись из портретного проема, воскликнула Гермиона. — Гарри, я все сдала!
— Умница! — откликнулся Гарри. — А Рон?
— Он... Ну, в общем, провалился, — прошептала Гермиона. В гостиную, ссутулясь, вошел донельзя мрачный Рон. — На самом деле ему не повезло, ерунда совершенная, просто экзаменатор заметил, что он оставил позади половину брови... А как у тебя со Слизнортом?
— Радоваться нечему, — пробурчал Гарри, когда к ним приблизился Рон. — Не повезло тебе, дружок, ничего, сдашь в следующий раз. Вместе и сдадим.
— Там видно будет, — угрюмо сказал Рон. — Представляешь, половинка брови. Какая им разница!
— Я понимаю, — постаралась утешить его Гермиона, — придрался он к тебе, вот и все...
Большую часть ужина все трое ругательски ругали экзаменатора по трансгрессии, и, когда они направились в гриффиндорскую гостиную, попутно обсуждая неотвязную проблему Слизнорта и его памяти, Рон хоть немного повеселел.
— Так что, Гарри, собираешься ты использовать «Феликс Фелицис» или не собираешься? — требовательно спросил он.
— Наверное, придется, — ответил Гарри. — Не думаю, что мне понадобится весь флакон, там зелья на двенадцать часов, не всю же ночь это займет... Просто приму глоточек. Часов двух-трех мне за глаза хватит.
— После него так здорово себя чувствуешь, — ударился в воспоминания Рон. — Кажется, что просто не можешь хоть что-то сделать неправильно.
— Ты это о чем? — рассмеялась Гермиона. — Ты же его и не пробовал ни разу!
— Да, но я-то думал, что попробовал, ведь так? — ответил Рон тоном человека, который вынужден объяснять совершенно очевидные вещи. — Стало быть, разницы никакой не было...
Поскольку они всего минуту назад видели входившего в Большой зал Слизнорта и знали, что за ужином он любит засиживаться подолгу, все трое помедлили немного в гостиной. План их состоял в том, что Гарри должен будет отправиться в кабинет Слизнорта ко времени возвращения туда профессора. Когда солнце коснулось верхушек деревьев в Запретном лесу, они решили, что нужный миг настал, и, убедившись, что Невилл, Дин и Симус не собираются покидать гостиную, проскользнули в спальню мальчиков.
Гарри вытащил со дна своего чемодана комок носков и извлек из него крошечный, поблескивающий флакончик.
— Ну, поехали, — сказал он, поднеся флакончик к губам и сделав тщательно отмеренный глоток.
— Что ты чувствуешь? — прошептала Гермиона. Гарри ответил не сразу. В него медленно, но верно начинало прокрадываться ощущение бесконечных возможностей, ему казалось, что он может справиться со всем на свете... А уж овладеть памятью Слизнорта вдруг представилось делом не только возможным, но и предельно простым.
Гарри вскочил на ноги, он улыбался, до краев наполненный уверенностью в себе.
— Великолепно, — сказал он. — Просто великолепно. Ладно, я пошел к Хагриду.
— Куда? — ошеломленно воскликнули в один голос Рон с Гермионой.
— Постой, Гарри, тебе же нужно повидаться со Слизнортом, помнишь? — сказала Гермиона.
— Нет, — уверенно сказал он. — Я иду к Хагриду, это самое лучшее, я чувствую.
— Ты чувствуешь, что самое лучшее — заняться похоронами гигантского паука? — в совершенном недоумении спросил Рон.
— Ну да, — сказал Гарри, вытаскивая из сумки мантию-невидимку. — Я чувствую, что должен быть этой ночью там, понимаете?
— Нет, — хором ответили Рон с Гермионой, теперь уже явно обеспокоенные.
— Слушай, а это точно «Феликс Фелицис»? — поднимая флакончик к свету, озабоченно спросила Гермиона. — У тебя никаких больше флаконов нет, наполненных... ну, не знаю...
— Настоем невменяемости, — подсказал Рон, глядя, как Гарри набрасывает на плечи мантию.
Гарри захохотал, еще сильнее встревожив Гермиону и Рона.
— Поверьте мне, — сказал он, — я знаю, что делаю. По крайней мере... — он уверенно шагнул к двери, — «Феликс» знает.
Набросив мантию-невидимку на голову, он начал спускаться по лестнице, Рон с Гермионой поспешили следом. Добравшись донизу, Гарри проскользнул в открытую дверь.
— Чем это ты с ней там занимался? — взвизгнула Лаванда Браун, глядя сквозь Гарри на Рона и Гермиону вышедших вместе из спален мальчиков. Гарри, метнувшись через гостиную, чтобы оторваться от них, услышал, как Рон залопотал что-то бессвязное.
Выбраться через портретный проем оказалось совсем просто — едва Гарри приблизился к нему, навстречу вылезли Джинни с Дином, и Гарри удалось проскользнуть между ними. При этом он ненароком задел Джинни.
— Не пихайся, пожалуйста, Дин, — раздраженно сказала она. — Вечно ты пихаешься, как будто я и без тебя не справлюсь...
Портрет мигом закрылся за Гарри, но он успел еще расслышать гневные возражения Дина, отчего ощущение приподнятости лишь возросло, и, широко шагая, Гарри двинулся по замку. Никакой необходимости красться не было, поскольку никто ему навстречу не попадался, правда, Гарри это ничуть не удивляло: сегодня вечером он был самым удачливым человеком в Хогвартсе.
Почему он решил, что самое правильное — это направиться к Хагриду. Гарри не имел ни малейшего представления. Все выглядело так, точно зелье удачи освещает перед ним путь на несколько шагов сразу. Конца пути Гарри не видел, какое отношение имеет к нему Слизнорт, не понимал, но был уверен, что это лучший из путей, ведущих в память профессо-ра. Дойдя до вестибюля, Гарри обнаружил, что Филч забыл запереть входные двери. Гарри распахнул их и немного постоял, вдыхая ароматы свежего воздуха и трав, а потом сошел по ступеням в сумерки.
