Которое, к слову, получилось полным и всесторонним. У общительного Трая предсказуемо обнаружилась масса знакомых, приятелей и даже друзей обоих полов в самых неожиданных местах, так что время прошло задорно и разнообразно. И я была бы замечательно отдохнула и получила ещё больше удовольствия, если бы не отягчающие факторы в виде навязчивого ощущения подставы и ещё одного малоприятного открытия. Почти пугающего, если не брать во внимание прежние мои мысли.
Я обнаружила, что ревную. Безобразно и примитивно ревную рыжего решительно ко всем его знакомым девицам, даже если их общение сводилось к безобидному «привет-пока». Но по счастью мне хватало выдержки, чтобы не шипеть на окружающих и на самого мужчину. Если бы ещё хватило решимости прекратить это безобразие, послать Трая Солнцеликой под хвост и… да хоть бы в запой на оставшиеся дни уйти, что ли! Но решимости не хватало: слишком хорошо было всё остальное.
В «свадебный» день княжну у нас изъяли за пару часов до часа «Ч». По местным традициям помогать с подготовкой к обряду должны были исключительно замужние женщины, в число которых из нашей компании вошла только своевременно обзаведшаяся этим статусом тень. Не знаю уж, к чему её собирались готовить: Вета вон вообще управилась походя, без лишнего шума. Наверное, наряжали сообразно статусу и давали последние наставления «для молодых жён». По книге, ага.
Поскольку у нас никакой парадной формы не было, жалкие остатки нашего дружного коллектива коротали время до заката в отмытой гостиной в доме Белой Звёздочки. Идти отсюда до места проведения ответственного мероприятия было недалеко, и спешить было некуда.
— Может, пойдём уже? Лучше на улице погуляем, на аборигенов посмотрим! — Первой не выдержала Леся, и все остальные солидарно закопошились, откладывая книги и прочие немудрёные развлечения.
Правда, через пару мгновений хозяин дома вдруг ухватил меня за запястье и потащил в сторону лестницы.
— Трай, ты чего?
— Надо переодеться, — отмахнулся он.
— Зачем?! — растерянно уточнила я, покорно плетясь на буксире. От неожиданности, не иначе.
— Нет, ну нашли тоже время! — возмущённо фыркнула Листопада.
— Имейте в виду, десять минут ждём, потом уходим, — поддержала её Белка.
— Трай, какая блоха тебя укусила, можешь ответить? — со вздохом поинтересовалась я.
— Могу, — спокойно согласился он, втаскивая меня в спальню и закрывая за собой дверь. — И даже сейчас объясню, — пригрозил он, оттесняя меня к кровати. Поведение мужчины настолько озадачило, что я даже не попыталась оказать сопротивление, а потом было уже поздно.
— И что это значит? — поинтересовалась задумчиво.
— Это я тебя фиксирую, — ухмыльнулся в ответ Трай, а я недовольно фыркнула.
— Да ладно? А я не заметила!
Фиксировал он меня в самом деле надёжно. Уселся сверху на бёдра, руки завёл за голову, крепко, но достаточно осторожно сжимая запястья. Учитывая разницу в весе, на стороне мужчины было железное преимущество, а шансов вырваться у меня было немного. То есть, при большом желании и угрозе жизни я бы, наверное, попробовала сопротивляться: например, перекинуться, и выдираться уже с применением когтей и зубов. Но настолько фатальных гадостей я от Белой Звёздочки не ожидала, поэтому, немного подёргавшись и удостоверившись, что капкан надёжен, с укором воззрилась на мужчину. К слову, терпеливо ожидавшему, пока мне надоест эта возня.
— Что ты себе вообще позволяешь? — проворчала для порядка очень недовольно, хотя возмущения не чувствовала, только всё возрастающее любопытство. Уж очень введение было странное.
— А я вообще наглый, — с довольной и совершенно кошачьей улыбкой заявил он, склоняясь к моей шее и целуя горло. Великолепная возможность мотнуть головой и, к примеру, сломать мужчине нос. Но я великодушно позволила ему дурачиться дальше, и ответила только на словах:
— Не то слово!
— И рыжий, — со смешком сообщил Трай, спускаясь к ключицам.
— Какая новость, — ехидно фыркнула я.
— А ещё я тебя люблю, — добавил он, поднимая голову и заглядывая мне в лицо.
— Ну да, это тоже очень свежо… — Я машинально продолжила ворчать, а потом осеклась и уставилась на мужчину в полном шоке. — Ты — что? — уточнила подозрительно.
— Я тебя люблю, — послушно повторил рыжий. — Я решил, что будет глупо не сказать об этом прежде, чем ты уедешь, — спокойно добавил он. — Хотел просить тебя разделить со мной жизнь, даже про желание это дурацкое тогда — помнишь? — для этого заговорил. Но я понимаю, насколько глупо пытаться удержать кошку в четырёх стенах. Кроме того, ты очень ясно дала понять, что не останешься здесь — ни одна, ни с кем бы то ни было ещё. И это правильно. Но… пообещай мне возвращаться, хорошо? Хотя бы иногда. Год, два, пять… Я буду ждать, правда. Я умею. Только — пообещай. Можешь даже соврать, мне этого будет достаточно, — он кривовато усмехнулся уголками губ, внимательно разглядывая моё лицо.
Первым порывом было возмутиться и… наверное, устроить скандал. Может быть, даже весьма грандиозный, с мордобоем и битьём всего бьющегося, что попадётся под руку. Не от обиды или со зла, а с перепугу и от неожиданности. Из-за вот этой внезапности, из-за невозможности пошевелиться, а тем более — развернуться и уйти.
Но я замерла. В первый момент от резкого и категоричного отказа меня удержал взгляд мужчины; без обычного весёлого огонька, пристальный, тяжёлый. А со дна этих глаз смотрела такая тоска и горечь, что у меня перехватило дыхание. Я очень явственно прочувствовала в этот момент смысл фразы «волчья тоска».
Потом я сумела осознать сказанное, вдумалась в смысл слов, всю их обречённую безнадёжность, и протест комом застрял в горле, окончательно лишая возможности сказать хоть что-то и почти лишая возможности дышать. А рыжий продолжал смотреть на меня и ждать ответа.
А потом вдруг поняла: не ответа. Он ждал удара. Наверное, так же, как в детстве, провоцируя отца и выводя его из себя, потом с каким-то мазохистским удовольствием ожидал очередного тычка или визга плети. Или раз за разом упрямо выходил на арену против заведомо более сильных противников, чтобы раз за разом его уносили оттуда в лазарет.
И моё «нет» окончательно растворилось, оставив горечь на языке и саднящее ощущение в горле, будто сорванном в крике. Я далеко не самый лучший человек в мире, я умею быть жестокой, но… вот именно сейчас у меня «не поднялась рука» нанести удар. Сразу вспомнилось очень многое: и бледные полоски шрамов на спине, и стоящая в траве у ног бутылка, сумасбродный прыжок в яму и волчьи клыки у самого горла. Пришла отстранённая мысль, что этот удар может стать последним; не железный же он, в самом деле! Да даже если железный, любой металл имеет свой предел прочности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
