Мистулов удивлен, смеется и спрашивает:
— Когда же вы, Федор Иванович, успели составить наградные листы?
— А у нас есть старший полковой писарь Халанский, — отвечаю ему.
Полковник Мистулов, при своей внутренней, скрытой от других, гордости, был добрейший человек, доброжелательный ко всем людям, ко всему человечеству, а к своим подчиненным — в первую очередь, не считаясь с чинами.
Он весело, радостно смеется и громко говорит:
— Давайте, давайте!.. Все подпишу!
Все подписано и послано в штаб дивизии. Все мы знали, что эти наградные листы должны пройти все командные инстанции. И штаб главнокомандующего Кавказской армией из Тифлиса отправит их уже непосредственно в Петроград, и только там все будет утверждено. Подобная операция всегда занимала 5–6 месяцев. Это было долго, но мы привыкли ждать…
Производство в «первый офицерский чин», как и все дальнейшее производство в следующие чины каждого офицера в императорской России, производилось только самим государем императором для всех родов оружия и объявлялось в высочайшем приказе. Это, конечно, не значит, что сам император рассматривал наградные листы и оценивал каждого офицера. Оценку, военный стаж офицера рассматривал и утверждал и хлопотал о нем вначале непосредственный штаб (бригады, дивизии и так далее). Военное министерство, рассмотрев все, утверждало в окончательной форме, составлялся приказ по военному ведомству, который подписывался императором, почему он и назывался «высочайшим».
Подобное производство в чины относилось и к военным врачам и военным чиновникам. Все это считалось правильным.
В Гражданской войне 1918–1920 гг. подобное производство в чины взяли себе главы всех белых армий на юге России, в Сибири и на других фронтах, как и войсковые атаманы. Не всегда был правильный расчет, в особенности «за боевые отличия», почему получались «фантастические скачки» в повышении, умалявшие достоинство чина. Производство же во Второй мировой войне вне отечественной территории, под иностранным командованием, надо считать еще более фантастическим, как и ненормальным.
Мистулов и его боевые награды
Старший адъютант штаба нашей дивизии есаул М. И. Удовенко в секретном порядке запросил меня как полкового адъютанта дать в штаб сведения: какие награды имеет командир 1-го Кавказского полка полковник Мистулов?
По положению все послужные списки офицеров и казаков полка хранятся в полковой канцелярии и адъютант по полковым приказам вносит в них все движение по службе каждого из них: полученные награды, производства в следующие чины, важные командировки — вообще все изменения, происходящие в службе каждого офицера, урядника и казака.
У полковника Мистулова послужной список был «целая книга». Разновременно он служил во всех четырех полках своего Терского войска. В русско-японскую войну в чинах сотника и подъесаула он награжден был всеми боевыми орденами до Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Золотого оружия (тогда так называлось официально Георгиевское оружие) и ордена Св. Георгия Победоносца 4-й степени. В Первой мировой войне на Западном фронте в должности командира 2-го Сунженско-Владикавказского полка своего Терского войска он был награжден орденом Св. Владимира 3-й степени с мечами (шейный орден) и тремя монаршими благоволениями. По своему чину полковника он уже не имел права на другие высшие ордена.
До русско-японской войны он был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени «мирного времени», то есть без мечей и банта. Все это я изложил в своем ответе есаулу Удовенко. И каково же было и мое, и — в особенности — Мистулова удивление, когда осенью вышел приказ по Кавказской армии, что командир 1-го Кавказского полка полковник Мистулов «за боевые отличия награждается мечами и бантом к уже имеющемуся у него ордену Св. Станислава 3-й степени».
Прочитав это, я почувствовал неловкость и обиду за своего доблестного командира полка. Так он был награжден за две операции — Мемахатунскую и Эрзинджанскую.
Мистулов был смущен.
— Как это вышло, Федор Иванович? — спрашивает он меня. Я доложил, каков был секретный запрос мне из штаба дивизии.
Мистулов смеется и продолжает:
— Как это вы нашли этот мой Станислав «мирного времени», о котором я давно забыл… Хоть бы «один» его оставили мне на память, — шутит он.
Но я почувствовал, что он недоволен такой наградой, преподнесенной ему нашим штабом дивизии.
Получалось странное явление, а именно: в Русской императорской армии ордена, как боевые, так и мирного времени, распределялись «по чинам».
В данном случае полковник Мистулов проявил исключительную доблесть со своим полком в двух наступательных операциях. Он, давший возможность к щедрым наградам своим офицерам и казакам, сам фактически почти ничем не был награжден, так как уже имел все боевые ордена по своему чину и должности. Его чин полковника, да, кажется, и для генералов, ограничивался «тремя монаршими благоволениями», объявляемыми высочайшим приказом, которые вносились в послужной список, но не имели внешних отличий.
Новое перемещение казачьих частей
Потеряв Эрзинджан, турки сделали нажим в стыке 1-го и 4-го Кавказских корпусов в районе города Кига, что в ста верстах южнее города Мемахатун, имея целью дойти до Эрзерума.
«Ввиду серьезной обстановки, слагавшейся на этом участке фронта, командующий Кавказской армией направляет на поддержку 5-й Кавказской стрелковой дивизии в середине июля Сибирскую казачью бригаду, затем — 2-ю Кубанскую пластунскую бригаду генерала Букретова. 4-я Кубанская пластунская бригада генерала Крутеня, снятая с Сиваского направления и брошенная в район Киги, форсированным маршем в 5–6 переходов прибывает к району с. Темран, что к юго-востоку от Киги», — пишет генерал Масловский.
Здесь я должен еще раз подчеркнуть, что ни одна из четырех Кубанских пластунских бригад не имела своей артиллерии, как не имела ее и Донская пластунская бригада. И эти бригады, не имея своего высшего войскового соединения — дивизии и корпуса, все время перебрасывались из одного корпуса в другой на боевые участки, являясь как бы вспомогательной силой, но, конечно, лучшего боевого качества.
В конце июля или начале августа нашу бригаду спешно оттягивают в район Эрзерума. Здесь сосредоточивается вся 5-я Кавказская казачья дивизия, расположившись широко полковыми биваками около сел северо-западнее Эрзерума. Роскошная широкая долина. Много травы для лошадей. Регулярный подвоз продуктов и зерна. Мы находимся в резерве корпуса Калитина и на отдыхе. Наш полк стоит в селе Кара-арз, вернее — около села с деревьями, что так редко в Турции. Все офицеры и казаки живут в палатках. В семи верстах от нас на юг, у самого шоссе, бьет горячий постоянный родник. Он огорожен, имеет крышу и является купальным бассейном, круглым, имеющим в поперечнике шагов двадцать. В нем могут одновременно купаться человек тридцать. И вот приказанием по полку повзводно казаки с величайшем удовольствием купаются в нем, словно в бане. Купались с казаками не раз и офицеры-молодежь. Лямку-то тянули и они, одинаковую с казаками. И об одном лишь казаки жалели — что в этом горячем бассейне нельзя стирать их замызганное белье…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
