Я бежал от него, пытаясь выбраться на поверхность моря крови внутри бутылки, захлебываясь и отплевываясь, отчаянно бултыхаясь. На мне была тяжеленная чародейская мантия Луны, которая, пропитавшись кровью, тянула меня ко дну. А сбросить ее я не мог.
И тут поднялся Харин-Иша, ужас без кожи и глаз, но с челюстями, вытянувшимися наподобие крокодильих, он звал меня, повторяя мое истинное имя:
— Цапля. Иди сюда, Мальчик-Цапля. Это конец истории про Мальчика-Цаплю, делавшего вид, что он тот, кем не является.
Своими гигантскими челюстями он поймал меня за ноги. И все это время вокруг меня возвышались громадные фигуры Ваштэма и Таннивара, и гора плоти, Лекканут-На, искаженные стеклом бутылки. Я звал их, но, если они и слышали меня, для них это был просто писк Секенра-кузнечика из бутылки, стоявшей перед ними на столе — любопытная диковинка, ничего большего. Они говорили между собой, и их голоса звучали подобно отдаленному грому.
Я проснулся, дрожа, весь в поту. Телом завладела Лекканут-На. Она заставила, меня встать с постели, снять с себя всю одежду, быстренько принять ванну и обтереться губкой.
— Мы не можем позволить себе, чтобы от тебя несло, как из конюшни, по крайней мере сегодня вечером.
— Ох.
— Столь же выразителен и многословен, как прежде; да-да, я понимаю. Что ж, одевайся, но не как чародей, а как Секенр, чтобы поменьше бросаться в глаза. В этом и твоя сила, и гарантия твоей безопасности. Мне кажется ты и сам это прекрасно знаешь. Тебя попросту недооценивают. Этого бы не произошло, будь ты лет на пять постарше и сложен, как герой из легенды. Так что не переживай по поводу своей внешности.
— Да как я могу? У меня другой-то никогда и не было, — вяло улыбнулся я.
— Секенр, если бы я не знала тебя, как свои пять пальцев, я бы решила, что ты пытаешься шутить.
— А.
— Ладно, не обращай внимания. Одевайся.
Особого выбора у меня не было. Жакет и штаны, которые Тика купила мне в Тадистафоне. Одна из полотняных рубашек моего предшественника, которую я мог заправить в штаны. Никаких туфель. Никаких драгоценностей. Я собрал волосы в хвост и завязал их шнурком.
— И что теперь? — спросил я.
— Мы идем в Город, Секенр. Этой ночью там состоится грандиозный праздник: будут гуляния по случаю начала сезона дождей, а в этом году — еще и спасения города от заргати. Тебе придется хорошенько повеселиться, независимо от того, хочется тебе этого или нет.
Я пожал плечами. Ее не переспоришь.
— А теперь посмотри на себя в зеркало, — потребовала она. — Что ты видишь?
Я послушно подошел к зеркалу. На меня смотрел самый обычный юноша, который вполне мог оказаться и жителем Дельты, и жителем Страны Тростников, одетый вполне прилично, чтобы принадлежать к весьма уважаемой, хотя и не слишком богатой семье.
Внезапно изображение изменилось, и тысячи сияющих пятен поплыли во тьме, словно звезды, как их описывал поэт: пузырьки, плавающие в море вечности.
Но это были не звезды. Огоньки превратились в тысячи бумажных фонариков, вырезанных в форме птиц, необычных зверей или смешных лиц, протянутых гирляндами от крыши к крыше или поднятых в воздух на шестах. Тут был мужчина, одетый гигантским змеем с серебряными крыльями, там над толпой шел клоун на ходулях, а его костюм с развевающимися лентами сверкал, переливаясь всеми цветами радуги. Женщина в маске извивалась в неистовом танце, а ее платье, казалось, горело. Но в толпе было и множество буднично одетых горожан, много молодежи и бегавших и кричавших детей.
— Сюда, — сказала Лекканут-На, указывая моим пальцем на темный закуток за рядом бочек. Я протянул руку, схватился за обруч бочки и протащил себя сквозь зеркало.
Шум праздника подействовал на меня, как взрыв; в узких улочках эхо многократно повторяло музыку и смех. Я вышел из-за бочек. Никто не заметил моего чудесного появления.
Должно быть, я провел не меньше часа, просто глазея на празднество, на необычные костюмы и разнообразие масок, на идолов многочисленных богов и полубогов, которых несли на плечах их приверженцы. Бесконечная толпа напоминала море. Я позволил ее волне подхватить себя, и нас выбросило на одну из крупнейших площадей столицы. Я стоял неподвижно, прислонившись к столбу, любуясь огромными храмами с отполированными черными колоннами, отражавшими свет факелов, на гигантские статуи царей, героев и знати, которые в таком количестве возвышались на крышах, что казались еще одной празднично бурлящей толпой, взирающей на нас с небес. И еще казалось, что многие из них держат в руках звезды, но в действительности это были всего лишь фонари.
Кто-то сзади схватил меня за плечо; я вырвался, порядком испугавшись. Обернувшись и отступив на шаг, я оказался лицом к лицу с коренастым бородатым торговцем. На лице его играла широкая ухмылка, а в руках он держал кипу разноцветных масок с тесемками-завязками.
— Выбери одну, — велел он. — Для себя.
Не понимая, в чем дело, я все же последовал его совету. Я повертел маску в руках. Она была сделана из плотной бумаги, раскрашена и усыпана сверкающими блестками.
— С тебя одна рыба.
— Что?.. — опешил я. Возможно, в Городе-в-Дельте существовал какой-то не известный мне обычай менять маски на рыбу? Но у меня, конечно же, не было с собой рыбы, ни живой, ни мертвой.
(Внутри меня хмыкнула потерявшая от изумления дар речи, Лекканут-На.)
Продавец подчеркнуто нахмурил брови.
— У тебя что, нет ни одной? Увы, бедный мальчик.
— Я просто не понимаю, что вы имеете в виду.
— Ты не здешний?
— Нет, я из Страны Тростников.
Он снова комично нахмурился пожал плечами.
— Что ж, тогда, бедный мальчик из Страны Тростников, позволь мне объяснить тебе, что в Городе-в-Дельте всех волнует только такой вид рыбы…
Он подбросил в воздух мелкую монетку.
С момента прибытия в город мне ни разу не предоставлялся случай потратить деньги, но у меня с собой был кошелек на длинном шнурке вокруг шеи. Это подсказала мне Лекканут-На. Я вытащил его из-под рубашки и нашел в нем медную монетку, действительно, с изображением рыбы. Я понятия не имел, что это означает, а надпись в темноте прочитать не мог. Я даже не знал реальной стоимости этой монетки, но отдал ее торговцу который скрылся в толпе так быстро, что мне даже показалось — как я попытался пошутить про себя — не без помощи магии.
Пестрые ларьки и палатки с навесами заполнили все пространство площади подобно цыганскому табору — настоящий город в городе. Я бродил среди рядов и отдельных павильонов, выходя на площадки, где кувыркались акробаты, а силачи поднимали громадные тяжести. Меня особенно заинтересовал один из них — невероятно здоровый жирный детина, истекавший потом и громко хрюкавший, поднимая статую такого же здоровенного жирного мужчины с придурковатым лицом и корзинкой в руках. Толпа смеялась и хлопала в ладоши, в бронзовую корзину летели монетки. Иной раз кто-нибудь для смеха швырял туда камень. Атлет скалил зубы и шипел, но толпа лишь смеялась и хлопала еще громче. Как я понял, весь интерес заключался в том, что, если бы он уронил статую, все кинулись бы забирать свои деньги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
