В юности я много слышал о ней, а лет в восемнадцать случайно купил ее автобиографическую книжку «По ту сторону отчаяния» — и влюбился в ту девочку, разбросавшую в самый разгар советской власти листовки с антисоветскими стихами.
Лера не бежала, сдалась милиции и спокойно пошла за это в тюрьму. Валерия Ильинична никогда ни от кого не бежала, всегда говорила правду и спокойно шла в тюрьму.
Лет в двадцать, будучи еще зеленым репортером в Тамбове, я набрался наглости, нашел телефон, позвонил и напросился на интервью для своей газетки, которое ей (Новодворской, да, в принципе, и газетке) абсолютно было не нужно. Но было очень нужно мне.
Офис (было ли тогда такое слово?) Демократического Союза располагался в доме на Пушкинской площади. Валерия Ильинична назначила мне встречу у памятника. Я пришел с букетом роз, которые отбирал так тщательно, как ни до, ни после никому и никогда. «Так это вы, мой тамбовский волк?» — сказала Валерия Ильинична. Так мы познакомились, и я был на седьмом небе, хотя виду старался не подавать. Интервью получилось, по-моему, так себе, но это не имело значения.
Второй — и последний — раз я увидел ее двадцать лет спустя на вечеринке «Эха». Она уже не ходила. Поцеловал руку. Про то интервью и про меня она, конечно, не помнила.
Я не забуду Вас, Валерия Ильинична, никогда. Я Вас очень люблю.
Дмитрий Ольшанский, публицист:
Изрядно-порядочная публика пишет некрологи Валерии Ильиничне Новодворской.
Пишет искренне, «с душой».
Должно быть, это и правильно: покойница была чужда всякой корысти и карьеры, исповедовала свою веру в то, что России и русских быть не должно, упорно и страстно, как истинная подвижница и даже юродивая.
Но за это ли ее поминают добрым словом?
Представим, что кто-то другой пронес бы через всю свою жизнь — и с тем же честным упорством — ненависть к евреям, американцам, европейцам, гомосексуалистам и тэ пэ.
Поминали бы его те же люди и с тем чувством?
Ох, вряд ли.
А значит, Валерия Ильинична «навсегда останется в наших сердцах» не потому, что она была человек чистый, как слеза Басаева и Бандеры, а из-за того, что именно и кого именно она так ярко и последовательно ненавидела.
Ну ничего, утешимся тем, что ей было кому передать свое знамя. Целый телеканал «Дождь» учеников.
Клятву-то над могилой будете приносить, юные пионеры?
Андрей Добров, ведущий авторской программы на Ren-TV:
За последний год в России умерли тысячи простых, неизвестных людей. Они любили свою страну, рожали и растили детей. Строили дома и писали книги. Сеяли хлеб и рисовали картины. Сражались на войнах, двигали науку, спасали людей, копали картошку, водили трамваи. И было понятно, для чего они жили.
Поэтому я не буду писать про Новодворскую. Никак. Я лучше вспомню тех моих знакомых и друзей, которые умерли в расцвете лет, востребованные, любимые детьми, родными и друзьями. Тянувшие лямку без слова упрека. Без ненависти.
Без ненависти, понимаете?
Михаил Ремнев, Первый канал:
Вероятно, пока человек жив, с ним можно вести полемику, но когда он умер… сделать ничего нельзя… Остается лишь собрать волю в кулак и НЕ ИСПЫТЫВАТЬ НЕНАВИСТИ. Валерия Ильинична была весьма искренняя в своей ненависти. Предлагаю уважать хотя бы это. И вероятно, воздержаться от посмертных злословий было бы правильно. Честно говоря, я, как и многие другие, не испытывал к ней симпатий и не разделял ее взглядов.
Аршак Оганесян, журналист (работал в «Собеседнике»):
Странно, но к уходу этого человека я отношусь без всякого внимания, горечи, соболезнования. Жаль больного человека, и все. И болезнь эту ее никто не «прививал» — путь «далай мамы» она сама себе выбрала… Политик? С большой натяжкой, только в силу того, что общалась с политиками… Экономист? Очень сомневаюсь, ибо ту энергию, которую она направляла на «комуняк», Путина… вполне можно было бы направить на благо БОЛЬШИНСТВА населения НАШЕЙ страны. И конечно же не поддерживать фашистский путч в Киеве. Человек «никто», и звать ее «никак»…
Андрей Бинев, ведущий программы «Вольный слушатель» («Радио России»):
Есть люди цельные, несгибаемые. Их даже смерть не меняет. Они живут, пока их любят или ненавидят, потому что помнят и многие боятся. Страх перед ними при их жизни ничто в сравнении с ненавистью, а значит, и со страхом после их физического ухода… Хорошо еще, если не прожил всю свою червячью жизнь в презрении. А ей повезло! Ее это минуло. Она для этого сделала все возможное и невозможное. Необязательно было разделять ее взгляды, но и не замечать их не удавалось никому, даже тем самым мелким, недалеким червячкам.
Марк Котлярский, сотрудник рекламного агентства:
Любая яркая личность вызывает раздражение, «неудобство», как жмет неудобная обувь, вызывая неприятные ощущения. А Валерия Новодворская была не просто яркой личностью, она была звездой, как пафосно бы это ни звучало, она неслась по жизни, по слову классика, как беззаконная комета в кругу расчисленном светил…
Алексей «Профессор» Лебединский, музыкант:
Ликуйте, сволочи! Ушел еще один чистый человек, смело выражавший свои мысли и искренне желавший сделать жизнь людей в нашей стране достойнее, противившийся маразму и нечисти… Ликуйте, подлые ворюги и мошенники!
Илья Переседов, религиовед:
Пара слов о Новодворской и ее окружении.
Раз уж мы некоторое время назад высказывали справедливые упреки в адрес руководителей федеральных каналов, которые отправляют своих журналистов в горячие точки без бронежилетов и касок, будет уместным с таким же неравнодушием присмотреться к смерти Новодворской.
Женщина получает травму ноги и полгода самостоятельно пытается ее вылечить. У нее гниет конечность. В итоге она умирает от заражения крови. Нестарой — 64 года всего.
И никто из ее соратников и знакомых, кто сейчас так театрально горюет, за эти полгода не нашел возможности и времени, чтобы уговорить ее доехать до больницы, или лишние пару сотен баксов, чтобы привести к ней на дом врача.
Ни Боровой, ни Гозман, ни Ходорковский — никто…
Справедливо печалилась Раневская, глядя на цветы, подаренные после спектакля: «Как много любви, а в аптеку сходить некому!»
Вот только поклонники Раневской не претендовали на то, чтобы решать судьбу своей страны и брать на себя ответственность за ее будущее.
Повторюсь, Новодворская умерла не от последствий арестов и карательной психиатрии. По всем признакам ее убило равнодушие ближних.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
