На первый взгляд, эту готовность к выпивке и драке трудно совместить со свойственной англичанам сдержанностью. Что имел в виду Д. X. Лоуренс, когда говорил, что «я не очень-то жалую Англию, но вот англичане действительно представляются мне весьма приятными людьми. Они такие джентльмены». Что было на уме у Джорджа Оруэлла, когда он писал, что «вероятно, самой яркой характеристикой английского общества является джентльменское поведение. Это замечаешь, как только ступаешь на английскую землю. Это страна, где кондукторы в автобусе приветливы, а у полицейских нет револьверов. Это не та страна, где живут белые люди и где запросто могут спихнуть с тротуара».
Мне кажется, дело в том, что все это относительно. Подавляющее большинство английского народа не проводит время за выпивкой, не дерется и не блюет. Даже те немногие, кто этим занимается, обыкновенно делают это вечером по пятницам или субботам. В ежедневной жизни английское общество в основном остается поразительно вежливым. Попробуйте хотя бы подсчитать, сколько «пожалуйста» и «благодарю вас» вы услышите при покупке газеты, или запомнить, сколько раз перед вами извинятся, толкнув в поезде. В отличие от некоторых других развитых стрaн, где научились силами полиции навязывать волю государства, большинство англичан полиция не пугает. В преступности тоже наблюдается общая тенденция избегать насилия: в Англии и Уэльсе разбойные нападения составляют примерно один процент зарегистрированных преступлений, в то же время кражи со взломом — 24 процента. В Соединенных Штатах, где краж со взломом происходит больше, чем разбойных нападений, пропорция последних на фоне всех совершенных преступлений в четыре раза выше. Трудно не сделать вывод, что преступлениям, связанным с конфронтацией и насилием, англичане предпочитают действия исподтишка. Наиболее показательны цифры по самым серьезным правонарушениям. Хотя после Второй мировой войны количество убийств стабильно растет, их уровень в Англии удивительно низок. Несмотря на сенсационные заголовки в газетах, у вас гораздо меньше шансов быть убитым в Англии по сравнению с большинством других промышленно развитых стран. Число убийств по Англии и Уэльсу ниже, чем в Японии, наполовину меньше уровня Франции и Германии, составляет одну восьмую уровня Шотландии или Италии и в двадцать шесть раз ниже, чем в Соединенных Штатах. Напрашивается вывод: несмотря на готовность некоторых англичан выпить и подраться, глубоко внутри большинство из них испытывают достаточно высокую степень уважения друг к другу.
А произошло вот что. По мере того как «респектабельное общество» кануло в небытие, стало терпимым и отношение к старинным, не таким благородным манерам. С этой точки зрения, похоже, что строгие правила поведения, одежды и этикета придуманы англичанами, чтобы защитить себя от самих себя. В третье тысячелетие Англия вступает не в темном костюме, а в ярком разнообразии нарядов, будучи обязанной прошлому и всем, и ничем.
Возьмите английское увлечение заключать пари. Более 250 лет, с конца XVI по начало XVIII веков, правительство с удовольствием потакало пристрастию к азартным играм, организуя государственные лотереи, выручка от которых помогала финансировать в числе прочих, войны против Наполеона и строительство Британского музея. Однако с ростом национального самосознания стала выше и щепетильность: многое свидетельствовало о плохом воздействии лотерей на общество, и правительство лорда Ливерпуля постановило, что их следует отменить. Этим, однако, вкус к азартным играм отбить не удалось, и скоро пустили корни другие формы заключения пари: можно было делать ставки на исход состязаний между людьми, таких как ходьба, профессиональный бокс или борьба, или на петушиные бои, травлю собаками привязанного быка, собачьи бои или лошадиные бега. Увлечение этим было настолько велико, что ставки делали даже на гонки инвалидов с деревянной ногой. Неудивительно, что в Ланкашире азартные игры называли «биржей бедняков». К 1890-м годам регулярным еженедельным занятием во многих домах стали ставки по футбольным купонам на результаты матчей. В течение шестидесяти лет эти новые футбольные пулы, предлагавшие предсказывать исход матчей, стали крупнейшим частным игровым предприятием в мире.
Отношение властей к этому явлению было типично лицемерным: санкционируя государственную лотерею, правительство давало одобрение на то, что некоторые уже называли «пороком XX века» — как алкоголь был пороком прежних эпох. Однако власти вполне устраивало получать как можно больше прибыли путем обложения налогами компаний, занимающихся футбольными пулами, и букмекеров. В конце концов в 1994 году правительство консервативной партии («партии семьи» и «здоровых денег») поддалось соблазну легкого дохода и устроило еще одну государственную лотерею. Под пошлые рассуждения и полуправду о благе, которое несут обществу азартные игры — проводившиеся два раза в неделю розыгрыши показывало по телевидению Би-би-си, — и лотерея быстро стала одной из крупнейших в мире. Более двух третей взрослого населения покупало билеты регулярно, а 95 процентов — от случая к случаю. Масса фактов говорила о том, что общедоступность скретч-карт развивает пристрастие к азартным играм, но все предпочитали закрывать на это глаза. Это было многозначительным свидетельством того, что «респектабельное общество» кануло в Лету.
Можно было бы рассмотреть немало других примеров, начиная с изменений в отношениях полов и кончая тем фактом, что в 1998 году действующий министр иностранных дел, верховный посол страны, смог позволить себе завести интрижку, развестись с женой и сожительствовать с секретаршей в своей официальной резиденции, и никто ему даже слова не сказал. Однако то, как далеко зашла страна, вероятно, лучше всего отражает отношение англичан к еде.
В 1949 году Реймонд Постгейт, радикальный журналист, знаток классической литературы и обществовед, так разозлился на спокойное отношение англичан к невкусной еде, что предложил основать Общество борьбы с жестоким отношением к продуктам. Объектом его атаки стали бутылочки с соусом, которые можно найти на столе в любом ресторане:
«Их подают исходя из того, что вам захочется начисто скрыть вкус предложенного блюда. Ощутить, что оно разваренное, кислое, вязкое, водянистое, несвежее или приторное — что-нибудь из этих шести свойств (или все вместе) вам суждено непременно, будь то рыба, мясо, овощи или сладкое. Кроме того, все будет пережарено или переварено; блюдо могло быть и подогрето заново. Если заведение, где вы ели, английское, оно будет называться закусочная или «каффи»; если иностранное, его могут назвать рестораном или «каффи». Во втором случае будет не так чисто, но у пищи может обнаружиться какой-то вкус».
