щелкнул пальцами: — Говори, раб!
Олеандр откашлялся.
— Если он остался верен себе, то разместил апотекариум поближе к центру города. Оборонительные сооружения расположены в шахматном порядке, в основном это автоматические огневые точки или орудийные сервиторы.
— Войска? — пророкотал Салар.
— Возможно, но немного. Больше, чем обычно, если он заподозрит, что мы идем за ним. Он предпочитает распылять силы…
— Тем удобнее будет щелкать их по отдельности. — Авара хлопнула по кобуре с бласт-пистолетом. — Правда, я не горю желанием опять сражаться с этими бронированными чудищами.
— Зато я горю, — ответил Салар, погладив при этом рукоять своего меча. Все отодвинулись от него подальше. За прошедшие между налетами несколько недель Салар стал намного кровожаднее.
Гексахир дал знак Диомоне включить гололитическую систему зала.
— Благодаря моей осмотрительности у нас есть карта города вокруг узла. Предлагаю вам с ней ознакомиться. Когда начнется атака, времени на разведку будет мало.
— Я уже отправила вперед разведчиков, чтобы точно оценили оборону, какой может обладать этот конкретный узел, — заявила Авара. Гексахир бросил в ее сторону взгляд, но потом кивнул:
— Превосходно.
Когда началось обсуждение стратегии, Олеандр отвернулся. Это его не интересовало. Его больше ничто не интересовало. Он словно онемел. Сломался. Сильнее, чем когда-либо прежде, — как будто потерял какую-то искру в жизни.
«Олеандр…»
Он замер, затем пробормотал:
— Мелюзина!
Она не ответила. Она не могла ответить. Гексахир посадил ее в клетку на вершине Башни. Олеандра накрыла волна чего-то похожего на угрызения совести. Он пытался предупредить ее, что Гексахир что-то замышляет, но она не послушала. Она просто улыбнулась и поцеловала его, как тогда, в миг их первой встречи. Его губы все еще горели, он даже не успел ее коснуться.
Он не думал, что Гексахир сумеет поймать ее, хотя и видел, как Фабий делал это довольно часто. Вопрос в том, что теперь делать. Что он может сделать?
«Ты должен был убить его».
Шепот отдался в ушах. Олеандр чуть повернулся и глянул на Диомону. Она не шевелила губами, но слова все равно исходили от нее.
«У тебя была куча возможностей. Почему ты не убил его?»
— Время еще не пришло, — проговорил Олеандр вполголоса, надеясь, что Диомона услышит.
«Тебе осталось недолго, мон-кей. Если он преуспеет, то его уже будет не сбросить».
— Это твоя проблема, не моя.
«Это наша с тобой общая проблема, дурак. Если он поймет, что твой шлем работает не так, как положено, то прибьет тебя не сходя с места».
— Тогда мне просто нужно сделать так, чтобы он не понял. — Сказав это, он поднял глаза.
За ним с понимающей улыбкой на поддельном лице наблюдала Ходящая-по-покрову.
После того как все отправились по своим делам, Гексахир позволил себе потешиться, не отказав в удовольствии взять с собой Олеандра. На самом верху Башни находился обзорный зал, а внутри этого зала — камера. Сложенная из кристаллов, извлеченных из артериальных каналов Башни, камера представляла собой шестиугольник — шесть граней, покрытых особыми значками и рунами, заимствованными из трудов давно умерших мудрецов и философов.
Внутри камеры сидел на корточках демон. Это уже не был величественный ужас, а наоборот, нечто сдувшееся и опустошенное. Словно жертва какого-то хронического недуга. Волосы спутались и обвисли, блеск копыт потускнел, а тело усохло до гипотетических костей.
— Бедняжка, она выглядит слегка увядшей, — заметил Гексахир. Олеандр не ответил. Гемункул взглянул на него: — Я ведь морю ее голодом. Демоны, как и мой народ, питаются эмоциями, которые источает жертва. Лиши их этих эмоций — и они усохнут, точно плод, оставленный на солнце. Только, в отличие от плодов, демоны не могут просто сгнить. Она не умрет и будет худеть и худеть, пока я не решу покормить ее — или отпустить.
— Только ты не собираешься делать ни того, ни другого, — заметил Олеандр. Гексахир улыбнулся:
— Не собираюсь. Вместо этого я собираюсь разнять ее на части и посмотреть, из чего она сделана. Я и раньше экспериментировал с демонами, но такой у меня еще не было. Что-то в ней напоминает мне… его. Как ты думаешь, почему?
И снова Олеандр промолчал. Гексахир выудил болевой жезл:
— Твое молчание никому не поможет, Олеандр. В последнее время меня почти не радуют твои крики. Ответь мне — и, возможно, я отдам ее тебе, когда закончу. Это будет твой собственный нерожденный питомец.
Олеандр поднял глаза, и что-то в его взгляде заставило Гексахира отпрянуть. Гемункул загородился жезлом.
— Еще не до конца сломался, да? — пробормотал он. — Не до конца. Ну ничего, скоро сломаешься. Так значит, она шпионка?
— Я не знаю.
— Думаю, опять врешь. — Гексахир подался вперед. — Да. Я думаю, она шпионка — грязная маленькая шпионка, шепчущая на ушко Фабию о моих планах. Как еще он мог сбежать? А ты ей помогаешь. Чужая пара глаз в моем лагере. — Он ткнул Олеандра жезлом. — Признайся, и я смягчу наказание.
— Ты слышал когда-нибудь историю об истиннорожденном, который дразнил ур-гуля?
В комнату вошел Пешиг, и Гексахир выпрямился. Фигура архонта замерцала и преобразилась в нечто намного более яркое. Силандри покачала головой в притворном ужасе.
— Ты что здесь забыла, клоун?
— Просто пришла убедиться, что все фигуры на своих местах. — Она приподняла посохом подбородок Олеандра. — Граф Солнечный колена преклоняет пред Господином Ножей, его невеста томится в клетке, изнемогая в страхе и нужде.
— Опять история?
— Хорошая история. Ты ее знаешь?
— Меня не интересуют истории.
— А когда-то интересовали, Гексахир Ультилиад.
Гемункул поморщился, его плотская маска пошла складками:
— Ты используешь это имя как скальпель.
— Я использую его, чтобы напомнить тебе твое место, как ты используешь этот жезл, чтобы напомнить ему. Сцена для этой драмы была расставлена задолго до того, как ты отбросил краски и взялся за мясницкий нож. — Арлекин подалась ближе. — Есть и другие, кто прекрасно справится с ролью вместо тебя. Не забывай.
Гексахир рассмеялся:
— Ты станешь менять меня сейчас, в столь поздний час? Навряд ли. Я тебе нужен, и ты прекрасно знаешь, что я не какой-то дурачок-архонт из мелкого кабала. И я готов тебе позволить разыграть твою маленькую драму, если получу то, что хочу, — пусть даже, как я подозреваю, все это фиаско устроила ты ради собственной выгоды.
Силандри оперлась на посох.
— В одной истории, когда на царство пал мор, Господин Ножей отыскал Царя Перьев, чтобы излечить чуму, — принялась она рассказывать что- то, словно сказку для ребенка, — Для этого пленил он графа Солнечного с невестой в день их свадьбы. Поскольку знал, что граф поможет отвести его к царю.
— Эта тварь никакая не невеста, — возразил
