западного округа Шир Шар Халош невольно обрадовалась. Несмотря на злость в карих глазах, обведенных черной краской, Афурста могла пролить свет на грядущие события.
-Чертов щенок, - бурчала капитан сквозь зубы. – Ну, дождешься ты у меня, доберусь до тебя. Халль, как спалось? Никто не тревожил? Не обижал?
-Никто не приходил, - произнесла Халльвега, вглядываясь в лицо женщины. Та кивнула на ее слова.
-Желающих навестить тебя хватает. Но пока не время, - Афурста принесла от стены знакомый табурет. Поставила перед койкой, уселась на него. В ногах правды нет, особенно когда на тебе доспех. – Вчера была в особняке, из которого видели, как ты выбиралась.
-Это не дом Такселя?
-Его. Прости, что говорю это, но там нет никаких доказательств, что ты была пленницей.
-А какие следы вам нужны? – удивилась Халльвега странным речам.
-Нужны не следы, а доказательства того, что ты была в доме Такселя против своей воли, - пояснила свои слова Афурста.
-То есть?.. А оковы, которые вы с меня сняли?
-На них нет отпечатков Такселя, в перчатках был, наверное. Доказать, что это он их на тебя надел, мы не сможем.
-То есть вы считаете, что я притащилась сама к нему в дом, где прикончила? – невесело хмыкнула Халльвега, разглядывая каменный пол у подножия койки. – Неудачная ночь? Эту причину выбрали?
-Я ничего не выбирала, - терпеливо произнесла Афурста. – И тебе верю. Поэтому не рычи на меня. Я пытаюсь сказать, что нам будет невероятно трудно доказать твою полную невиновность. Есть свидетели того, что вы с Такселем были друзьями, общались, ты ему нравилась. Тем вечером вы пошли прогуляться. Утром тебя нашли в крови, а Таксель мертв. Мы все прекрасно понимаем, как обстоят дела. Тебе верим. Но есть родители Такселя. И есть закон, который гласит, что авантюристам запрещено убивать друг друга в городах. Вне стен вы вольны делать, что душе угодно.
-Меня казнят? – глухим голосом спросила Халльвега в лоб. – Таково наказание за убийство, кажется.
-Решение еще не вынесено. Командующий Элльтаг лично взялся за твое дело. Мы оповестили о случившемся родителей Такселя, он ждет их сегодня около полудня. Тебя отведут к ним.
-Зачем? – тихо пробормотала Халльвега. – Не хочу их видеть. И слышать тоже не хочу. Не хочу ничего, что напоминало бы о том, что случилось…
-Прости, но от твоего желания сейчас ничего не зависит. Поэтому придется потерпеть. И еще, - Афурста залезла в кармашек на поясе, извлекла оттуда небольшой кулек. Протянула девушке на койке. Сама поднялась с табурета, вернула его к стене. – Будь готова к тому, что тебе предстоит. Будь смелой и не бойся ничего, на вопросы отвечай внятно и четко. Думай перед тем, как что-то сказать. Избегай фраз, которые можно понять двояко. Командующий на твоей стороне, он постарается уладить конфликт миром. Сейчас мне пора идти. За тобой зайдут через два часа.
Халльвега невесело кивнула. Проследила за тем, как за спиной капитана закрылась дверь. Наверное, ей повезло, что эта женщина к ней так добра. Иначе прием мог бы быть совсем иным.
Кулек в руке раскрыла и с удивлением смотрела на его содержимое. Небольшие плиточки шоколада. Двухцветные, с одной стороны белый шоколад, с другой – темный. Рисунок на одной из сторон был ей знаком. Краб, пляшущий на травке.
Смахнула слезы со щек, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и принялась за угощенье. Мелочь, а приятно.
Как Афурста и обещала, за ней зашли через несколько часов. Правда, отвели не к родителям Такселя и командующему на суд, а еще долго мариновали в небольшой комнатке без окон. Сидеть было не на чем, приютилась у стены.
Судя по журчанию в голодном животе, на суд по свою душу она угодила уже поздно вечером.
Лучше бы совсем не попадала. Правду слушать родители Такселя не пожелали. Кричали, ругались, проклинали. Хорошо, что рядом была Афурста. Капитан с каменным выражением лица стояла между ними, не позволяя приближаться друг к другу.
Ей не верили. Ни единому слову. Халльвега рассказала историю, которая с ней случилось. Особо говорить было не о чем, конечно. Однако все затянулось. Спать хотелось и есть. А ее все спрашивали и спрашивали об одном и том же по третьему, пятому, десятому кругу.
Больше всего поразило то, к чему придиралась пострадавшая сторона. Что она, являясь всего лишь адептом, став им только год с чем-то назад, не имея толком навыков, будучи не в своей родной специализации, сумела каким-то чудом победить в заявленном поединке весьма опытного авантюриста.
Откуда ей знать, как так получилось? Повезло? Нет, просто ее тактика боя оказалась лучше, чем у убитого парня.
Все вокруг были уверены, что чего-то девушка не договаривает. Обстоятельство действительно странное. Именно из-за него история казалась недосказанной. Что хуже всего – так считали не только родные Такселя. По глазам видела сомнение в глазах командующего, что сидел за столом напротив, в глазах Афурсты.
В конце концов оправдываться надоело, о чем она громко заявила всем присутствующим. Свою историю она изложила. Хотят что-то придумать – флаг им в руки. Их фантазия, видимо, работает лучше ее.
Командующий Элльтаг приказал увести девушку с заседания.
Халльвега переступила порог комнаты и откочевала к окошку. Выглянула через решетку. На мостовой в свете фонарей блестела и переливалась картина известного ей художника. Она вызвала тепло в груди. Немая поддержка стоила многого, успокаивая расшалившиеся нервы.
Ужина не дождалась. Уснула под окном, сжавшись в комочек и обхватив колени руками. Утром ее там же под решеткой обнаружила Афурста, неся в руках поднос.
-Нашла место, где спать, - покачала головой капитан, проходя в комнату. Поднос с двумя тарелками и стаканом поставила на пустующую койку. – Иди завтракать. Прости, вчера не смогла занести ужин. Дел было много.
-Ты, - осененная догадкой, пробормотала Халльвега, поднимаясь на ноги. Те ужасно затекли от неудобного положения. Впредь будет думать, где засыпает, - Не ложилась?
-Несу ответственность за то, что происходит на моей территории. Не волнуйся, отосплюсь, когда все закончится. Ты ешь, не стесняйся. Я завтракала, спасибо.
Халльвега присела на противоположный край койки. Через поднос от нее разместилась Афурста. Пахло вкусно, живот вновь начал подавать признаки жизни.
Около пяти минут стояла тишина, нарушаемая только Халльвегой, доедающей тарелку супа, которую держала в руках за неимением лучшего.
-Меня уже приговорили к смерти? – тихо пробормотала она, не удержавшись. Внутри все замерло, страшась услышать ответ.
-Какая смерть, ты
