Фагуа ловко запрыгнул на борт и обвел корабль внимательным взглядом. Вслед за ним на палубу залез немолодой слуга в парадном костюме. Смотрелся он несколько франтовато на фоне герцога, одетого добротно, даже богато, но без кричащих излишеств. Вслед за слугой на борт поднялись два рядовых латника. Вот и вся небольшая делегация.
– Прошу простить меня за причиненные неудобства. – Герцог едва заметно кивнул. В голосе его не было ни капли раскаяния, скорее это звучало наподобие официального ритуала. И это хорошо. Официальная вежливость – уже что-то. Лучше, чем официальная невежливость.
Купец пел дифирамбы, рассказывая, как рад видеть на борту такую значительную особу. Я был ему благодарен. Искусство говорить комплименты не относится к моим сильным сторонам. Исключение составляет дама, которая мне понравилась. Здесь язык сам находит нужные слова независимо от мозга. Впрочем, действует это не всегда. Многословие отказывает, когда необходимо больше всего. Если дама не просто мне нравится, а нравится очень (так, что сердце начинает усиленно стучать, а дыхание замирает), многословность мне решительно изменяет. Тот, кто чувствовал нечто подобное, меня поймет, кому не довелось – не отчаивайтесь, у вас все впереди. Хочу добавить, что подобное происходит нечасто. Гораздо реже, чем мне случается встретить симпатичных дам.
Это что касается женщин. Как говорить комплименты высокопоставленным особам – герцогу или, скажем, королю, – я совершенно не представляю. Из меня получился бы скверный придворный. Впрочем, ко двору меня не зовут. И оттого ни я, ни император не можем оценить мою там неуместность.
Герцог вежливо кивал в ответ на дифирамбы купца. Так продолжалось не менее полуминуты. Затем Фагуа обошел купца Лотуса и направился к нам с Растой.
– Отличный корабль! Вы позволите его осмотреть?
Надеюсь, в трюм он не полезет. Раста посмотрел на меня. Герцог внимательно наблюдал за нами. Как он определил, что с этим вопросом не следует обращаться к купцу? А наш гость не так прост. Может, мои предположения о придворных дифирамбах и их значении были несколько преувеличены?
Предоставить Расте возможность показать корабль герцогу? Боюсь, у него еще меньше опыта общения с герцогами, чем у меня. Я хотя бы имел возможность видеть их. По телевизору. Когда-то.
Корабль местному правителю понравился. Он с удивлением покрутил штурвал, осмотрел носовой и кормовой навесы. Это он еще не видел паруса, свернутого по причине его временной ненадобности. Осведомившись о цели нашего путешествия, он покачал головой и подарил нам кубок. Раста посмотрел на изделие и многозначительно хмыкнул. Расценивать это следовало, как «не гномы делали». Что-то вроде того. Меня же кубок навел на мысль об ответном подарке. Каком? А что здесь думать – кубок был очень многозначителен и говорил сам за себя.
Я позвал притаившегося на корме Лесли и отправил его в трюм – принести из холодильника пару бутылок игристого вина моего изготовления.
Это было что-то. Вот он – момент триумфа. В праздничном вине герцог разбирался замечательно. То, как оно с пеной и шипением вырывается из бутылки, привело его в восхищение. Дегустация, правда, немного напомнила мне сцену из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ту самую, где говорится: «Отведай ты из моего кубка!» В общем, чтобы снять сомнения в качестве предлагаемого напитка, мне пришлось осушить половину емкости, которая, надо отметить, была немаленькой. Затем кубок перешел к герцогу. Проникнувшись демократией, герцог предложил кружку игристого вина и лейтенанту своей гвардии, а затем и камердинеру. Латники с вожделением облизывались, но то ли демократичность герцога не простиралась столь далеко, то ли все дело было в закончившейся второй бутылке. Пришлось им удовлетвориться лишь созерцанием этого зрелища. И это правильно – они на работе.
Когда обе бутылки опустели, герцог высказал сожаление. Сожалел он о том, что бароны не попробовали этой необычной шипучки.
– Знаете, Вик, это было бы замечательное дополнение к празднику.
– Так у вас праздник?!
– А что мы, по-вашему, делали на мосту?
Я удивленно крякнул. Праздник я представлял несколько по-другому. Быть может, развешивание сетей под мостом заменяет им украшение елки?
– Лесли, возьми корзину и принеси два десятка бутылок игристого вина в подарок его светлости.
Этим бы все и завершилось, но герцог уговорил меня пойти к нему в гости. Приглашал он и Расту, и купца. Но те отказались. Сразу видно – люди благоразумные. Надо было отказаться и мне. Всему виной вино, извините за тавтологию. Нет, не так. Всему виной то, что герцог оценил его по достоинству. Его шипучесть и игристость. Этим он подкупил меня. Да, мне стыдно! Но после того как гномам мое газированное вино не пришлось по душе, восторги герцога по поводу него были подобны большому горшку меда, неожиданно полученному в подарок. В общем, в гости к герцогу я все-таки отправился.
Камердинер нес заветную корзину сам, не доверив это латникам, хотя ноша была нелегкой. Лесли притащил ее из трюма с трудом.
Замок у герцога был впечатляющий, жаль, рассмотреть его как следует я не успел. Герцог пригласил еще нескольких дворян из тех, что проживали поближе. В том числе парочку вдовых баронесс довольно приятной наружности.
И на кой я в это ввязался? Импровизированный праздник продолжался до полуночи. Открывающиеся с хлопком и пеной бутылки вызывали бурные крики. Баронессы плясали на столе (и дернуло же меня сказать, что так делается в лучших домах), я порывался срубить горлышко бутылки шашкой и не сделал этого только из-за ее отсутствия. Рубить горлышко бутылки мечом – это совсем не то.
– Вик, оставайся у меня, – уговаривал герцог. – Организуем производство вина. Я тебя дворянином сделаю. Земельный надел дам. Будешь бароном?
– Не м… Не могу. – Я потряс головой. – Бароном не могу.
– А графом? Хочешь быть графом? – Герцог еще раз прокричал «ура», поднял кубок и вернулся к нашему разговору.
– Хочу-чу! Но не могу!
– Ик. Герцогом я тебя сделать не могу. Я сам герцог.
Я развел руками. Если никак, то что поделать.
Задремал я за столом, между двумя баронессами. Какой позор! Слуги отнесли меня в гостевую комнату, где я и проспал до утра. Утром камердинер подал мне кофе. Выглядел он на удивление свежим в пику и на зависть мне. Это я про камердинера, кофе тоже был хорош. Этот напиток был в империи очень большой редкостью, и я по достоинству оценил гостеприимство герцога.
– Его светлость оставил вам письмо. К сожалению, срочные дела потребовали его отъезда. Он будет только к вечеру.
– Не могли бы вы прочесть? – попросил я.
Камердинер с видом королевского герольда развернул записку и начал читать: «Уважаемый гость, надеюсь, вы дождетесь моего возвращения, но, не зная ваших планов, настаивать не могу. Кстати, насчет виноделия и дворянства я был совершенно серьезен. Вик, подумайте, такие предложения делаются нечасто.
Баронессы, что дегустировали с нами вчера вино, обе не замужем. Любая из них будет рада составить вам партию. Если это вас не устраивает, получите дворянство по-другому, но чуть позже. В течение полугода – непременно».
Камердинер прервал чтение и заинтересованно на меня взглянул.
На этом письмо заканчивалось. Ниже была лишь подпись – «Герцог Фагуа».
Дворянство! С ума сойти! Дворянство в империи – это пропуск к относительно безбедному существованию. Притеснить титулованную особу в империи не так-то просто. Что до баронесс, я не успел с ними как следует познакомиться. Внешне вроде бы ничего. Герцог к тому же писал и о другой возможности получить дворянство.
Ну почему все так не вовремя! Год назад я согласился бы не задумываясь. А я ведь проезжал через Занту. Но только герцогу я был тогда неинтересен – обычный путешественник без чудесных кораблей и удивительного газированного вина. А что сейчас? Не скрою, предложение Фагуа было очень заманчивым. О черт! Почему заманчивые предложения поступают в самый неподходящий момент! А баронессы очень даже ничего. Особенно беленькая.
Вот оно – мое искушение! Или испытание. Дворянство и хороший доход от производства газированного вина… Но как же гномы? Они поверили мне. Сказать: плывите, ребята, дальше сами? Но это был мой план. Без меня его не смогут довести до конца.
– Вы что-то сказали? – осведомился камердинер.
– Нет, ничего.
Я ругался про себя (то есть молча). Ну почему все так неуклюже?
Минут через десять я начал собираться.
– Какие будут распоряжения? – осведомился камердинер.
– Будет ответное письмо герцогу. Вас не затруднит его написать?
