— Даже Тос'ун Армго, — рассмеялся Громф. — Он оказался среди эльфов Мерцающего леса при помощи Дзирта, и коварно их предал. Это дьявольски красиво, разве нет? Края сети Ллос соединились вместе, и смотри, — она поймала муху по имени Дзирт.
Киммуриэль покачал головой.
— Все это является лишь дополнительной выгодой, — уверил его Громф. — Война — средство Ллос еще раз объединить свой народ вокруг Верховной Матери, и более полно, чем когда-либо начиная с падения Ивоннель Вечной. Город — Квентл, полностью. Ее союзы сильны и занимают хорошее положение. Ни один не отважится встать против ее пожеланий, уже не говоря о ее Доме.
— Вашем Доме, — поправил Киммуриэль, и ответное пожатие плеч Громфа ответило проницательному псионику красноречивее всяких слов. Громф был двойствен в этом — во всем этом.
Но почему?
Он подумал о Джарлаксе, который был одержим подобным недугом в вопросе относительно Домов Мензоберранзана, и, в целом, о лишенных права собственности мужчинах дроу, поскольку всем распоряжались жрицы и Верховные Матери…
Киммуриэль подумал о том, что уже начался восьмой месяц, и о значении этого месяца для этого дроу, который все еще служил в качестве архимага, и таким образом, Мастером Магика, академии волшебства дроу.
— Паучья Королева использует войну, чтобы объединить свой народ, — тихо сказал он, и Громф кивнул. — Паучья Королева хочет объединить свой народ в это время, потому что она занята борьбой — не интермедией, которой является ее борьба с Миликки, но большим сражением, чтобы управлять областью Мистры, областью Волшебства, в котором Громф наиболее опытен.
Он кивнул снова, поскольку он никогда не симулировал смирение — качество, которое Киммуриэль разделял с Громфом.
— И теперь Громф ищет более высокое волшебство разума, и я уверен, без благословения Паучьей Королевы.
Архимаг пожал плечами.
— У вас есть списки новых студентов, поступающих в Магик? — сказал Киммуриэль.
Громф кивнул.
— И дочерей благородных Домов больше, чем сыновей, — предположил Киммуриэль, — впервые в памяти, пожалуй, впервые за все время.
— За все время, — подтвердил Громф.
— И намного больше женщин, чем мужчин.
Громфу не нужно было отвечать, Киммуриэль все понял. Почти все волшебники Мензоберранзана были мужчинами. Правда, волшебники женского пола тоже были, но большинство из них были, прежде всего, жрицами, которые изучали тайное искусство, в дополнение к их долгому обучению в Арак-Тинилит. И так, желание Леди Ллос захватить область Мистры принесло надежду многим мужчинам Мензоберранзана, принесло кажущуюся свободу Дому Ксорларрин, Благородному Дому, где мужчины были в состоянии достигнуть такой видной высоты, потому что это был единственный благородный Дом, где тайное волшебство не оставалось подвластным только божественному волшебству жриц.
На протяжении всей истории Мензоберранзана тайные искусства оставались достоянием мужчин, их единственной ступенькой на иерархической лестнице города, но теперь даже это станет принадлежать Верховным Матерям. Их дочери станут доминировать в Магике и все, что будет оставлено мужчинам, это Милли-Магтир, школа воинов.
Сестра Громфа, Верховная Мать Бэнр, сейчас была сильна, как сказал Громф. Добавление Дома До'Урден на Правящем Совете дало ей, в сущности, два голоса из восьми и союзы, которые она сформировала с другими Домами на Совете, гарантировали ей скорый неограниченный контроль.
— Достаточно контроля, чтобы сделать посмешище из всего этого, — ответил Громф, и Киммуриэль был доволен фактом, что архимаг просто прочитал его мысли. Он не ставил преград, ибо мог легко остановить вторжение, и отсутствие псионической блокировки действительно было приглашением, тем, на которое Громф был в состоянии ответить.
— Высмеять Дом До'Урден, высмеять Правящий Совет, — пояснил Громф. — Они все понимают это, особенно Верховные Матери Мез'Баррис и Баррисон Дель'Армго. Верховная Мать Бэнр показала им, что будет дергать за ниточки, и они будут служить марионетками, и ничто не делает это более очевидным для Верховных Матерей чем то, когда Далия, Верховная Мать Дартиир До'Урден, входит в Зал Совета и садится за стол Ллос.
«Ни одна не пойдет против нее, — понял Киммуриэль. — Не теперь».
— Это всегда временное явление в Мензоберранзане, не так ли? — спросил Громф, прочитав эту мысль, и Киммуриэль счел слова и тон старого волшебника интересными, даже соблазнительными.
Власть Квентл укрепилась бы с победой в Серебряных Пределах, но возможно были некоторые в Мензоберранзане — и действительно, учитывая спор о Тсэбрэке, некоторые и в Кью'Ксорларрине — кто не был в восторге от этой перспективы.
И возможно были некоторые в пастве Ллос, которые надеялись уже не столь рьяно как прежде, что она заполучит власть Мистры, как свою собственную.
— Верховная Мать Зирит непреклонна в решении оставить Тсэбрэка в своем молодом городе, — рассуждал Киммуриэль.
— Ее сын, Равель, заменит его в Доме До'Урден.
Взмахом руки Киммуриэль закончил все телепатические вторжения, на которые Громф мог бы решиться с этого момента. Псионик выглядел задумчиво, когда попытался раскрутить тонкие намеки и выводы из этой самой удивительной встречи. Двое из детей Зирит заняли бы высокое положение в Доме До'Урден, с Равелем как Волшебником Дома и Сарибель как Первой Жрицей.
Киммуриэлю пришло в голову, что даже такая необычная договоренность не предоставила бы Зирит власть, которую она могла бы ожидать.
Поскольку Далия, названная Верховной Матерью Дартиир, управляла Домом До'Урден, и такой была сила насмешки Верховной Матери Бэнр, что любой предпринимающий попытку покушения на жизнь Далии, рискует получить ответ от Дома Бэнр, и возможно даже от Леди Ллос, которая была, очевидно — так как это была такая насмешка над всем, что Мензоберранзан знал и во что верил — довольна выбором Верховной Матери Бэнр для Восьмого места на Правящем Совете.
И Мать Дартиир была безвольной марионеткой Верховной Матери Бэнр.
Киммуриэль бросил хитрый взгляд на Громфа, компаньона Метиля Эль-Видденвельпа.
Или она была?
ГЛАВА 18
Рев дракона
Город был построен дворфами в незапамятные времена, и с тех пор оставался одним из самых сильных укреплений на всей поверхности Фаэруна. Двойные стены, окружавшие Сандабар, скрывали глубокий ров, полный голодных гигантских плотоядных угрей, а лестницы и проходы, закрепленные должным образом, соединяли сторожевые посты, и легко удалялись, если часть города была потеряна, что не случалось никогда за всю славную историю этого места.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
