Потом ей нужно было подпереть дверь. Она увидела терракотовый горшок размером с холодильник, который, решила она, можно использовать в качестве баррикады. И только она пошла к нему, чтобы его подвинуть, что потребовало бы от нее всех ее сил до капли, как дверь со стуком распахнулась и в оранжерею с ревом влетела Диана.
Она была в двадцати футах от нее — и вот она уже рядом с Кэкстон. Ее бледная рука сверкнула, словно фотовспышка. Лицо Кэкстон обожгла боль, а в ушах зазвенело, словно ее голова была колоколом, в который ударили. Она почувствовала, что падает. Нос заболел практически сразу, и она подумала, что он, наверное, сломан. Она попыталась удержаться на ногах, но, когда поняла, что это безнадежно, выставила вперед руки, чтобы упасть на них.
Диана потянулась вниз. Еще не успев упасть на землю, Кэкстон взлетела наверх. Диана ударила ее в живот, и Лора задохнулась от боли. Спазм тошноты заставил ее согнуться, и Лора поняла, что ее сейчас вырвет. Рука Дианы опустилась ей на плечо. Она почувствовала, как треснули кости и стали тереться друг о друга. Она перестала владеть рукой, и ее жалкий прут полетел с грохотом на грубый кирпичный пол.
Если бы Диана не держала Кэкстон, она бы, наверное, разбилась. Она упала на колени, больно ударившись ими, и обхватила себя за живот, чувствуя, будто ее выпотрошили. Впрочем, Диана вовсе не порезала ее. На ней не было ни капли крови, даже из носа, который был горячим и онемевшим и как минимум вывихнутым, кровь не шла. Ей было ужасно больно, она чувствовала, что, наверное, никогда больше не поднимется. Но кровотечения у нее не было.
Диана продумала свое нападение. Она позаботилась о том, чтобы не ранить Кэкстон.
— Ну что ты хочешь от меня? — пробормотала Лора.
— Ты знаешь, чего мы хотим. Ты знаешь, чего хочет она. — Диана опустилась на корточки перед Кэкстон и скрестила руки на острых коленках. — Мы хотим, чтобы ты убила себя и покончила со всем этим.
— Это то, чего хочет она, — ответила Кэкстон. — Но чего хочешь ты, Ди?
Диана положила голову на руки и отвела взгляд.
— Это просто небольшая ссора между нами. Мы можем справиться с ней и помириться. Я все еще люблю тебя. Я все еще хочу быть с тобой. Но этого не может быть, пока ты человек. Поэтому я тоже хочу, чтобы ты убила себя.
Учитывая то, как она чувствовала себя сейчас, это прозвучало не так страшно. Это будет концом боли и страха.
— Я буду в обиде на тебя вечно, — сказала Лора. — Я буду ненавидеть тебя за то, во что ты меня превратила.
Диана печально улыбнулась.
— Нет, это неправда. Может, сначала ты и будешь расстроена. Но потом ты проголодаешься. Ты захочешь крови больше, чем будешь ненавидеть меня. И тогда ты попробуешь ее… Когда я ее попробовала, я поняла, что никакое это не проклятие. Плевать мне, Тыквочка, если я состарюсь и высохну. Мне плевать на то, как противна кровь на вкус. Когда я почувствовала силу, которую она дала мне, мне стало плевать на все. И с тобой будет то же самое, я обещаю.
Кэкстон была уверена, что Диана говорит правду.
— Но мне так страшно, Ди, — призналась она. — Ты же знаешь про мою маму.
Слеза показалась в уголке ее глаза, но она стерла ее. Это чересчур.
Диана потянулась вперед и погладила Кэкстон по волосам.
— Я знаю. Я знаю, что тебе страшно. Но это всего лишь миг.
Она схватила Кэкстон за руки и поставила ее на ноги.
— Пошли. Я помогу тебе.
— Нет, — ответила Кэкстон. — Давай я сделаю это сама.
Ее все еще трясло, но она пришла в себя достаточно, чтобы идти. Она шагнула туда, где на кирпичах лежал ее железный прут.
— Давай сделаем это тут, под луной, — я не могу сделать это в темноте.
Улыбка Дианы была абсолютно чистой и невинной.
Кэкстон подошла к заградительной ленте и подняла свой прут. Диана здорово изувечила ее, но постаралась не пролить ни капли ее крови. Кэкстон не была уверена почему, но знала, что это, должно быть, важно.
— Может, мне нужно сделать это так?
И Кэкстон полоснула себя острым концом прута по левому запястью.
— Тыквочка, нет! — ахнула Диана, вскидывая руку, чтобы остановить Лору.
Потом опустила руку и просто стала смотреть.
Острая боль наполнила руку. Лезвие бритвы сделало бы более аккуратный разрез, но тогда бы рана не так кровоточила. Кэкстон смотрела, как темная кровь вытекает из раны, заполняя узкую канавку на руке. Она заполнила порез, вышла за его края и потекла по запястью. На кирпичи упала капля, черная в лунном свете.
— О Тыквочка, — простонала Диана.
Она уставилась на кровь на руке Кэкстон.
— Что? Я что-то сделала не так? — спросила Лора.
Конгрейв, вспомнила она, который был без сознания, раненый, лежал на земле без чувств, пришел в себя от одной только капли ее крови. Как будто его сердце получило инъекцию адреналина. Райс пытал и избивал ее, но ни разу не нарушил целостность ее кожи.
Может, они боялись крови так же сильно, как хотели ее. Может, они сходили с ума от нее. Может, она заставляла их терять контроль над собой.
Рот Дианы широко раскрылся. Ее ноги зацарапали по кирпичу, и спустя мгновение она уже бежала, вытянув руки, закрыв глаза, щелкая пастью в разреженном воздухе. Казалось, она парит в невесомости. Ее ноги почти не касались земли, и она неслась со скоростью галопирующей лошади, ведомая этой кровью.
Кэкстон рассчитала превосходно. Она упала на пол, перекатилась налево, и Диана пронеслась мимо нее, двигаясь слишком быстро, чтобы затормозить.
Вампирша с хрустом врезалась в стоящие плотными рядами острые стекла, руки разлетелись в стороны в попытке найти что-нибудь, за что можно схватиться, чтобы смягчить удар. Мельчайшие осколки взлетели в воздух, словно кружащийся, падающий снег.
Звук… звук был неземной. Дробящийся крик. Миллион крошечных звенящих колокольчиков.
Живого человека, несомненно, разорвало бы на куски. Диана же медленно встала, платье свисало с нее лохмотьями. Кожа была сплошь покрыта кровью, темной, мертвой кровью, то капавшей, то льющейся с ее рук и ног. Она попыталась удержать ее. Она лизала себя, словно кошка, пытаясь снова впитать всю эту вытекающую из нее кровь.
Это не работало.
— Она должна быть свежей, — сказала Кэкстон. — Она должна быть теплой.
Диана подняла красные смятенные глаза. Она не понимала, что с ней произошло. Потом она увидела кровь, капающую с запястья Кэкстон, и ее рот непроизвольно распахнулся. Она сделала шаг вперед, но острый осколок стекла пронзил ее ногу. Диана взвыла.
Кэкстон сняла форменный галстук и намотала его поверх запястья, затянув до боли и завязав его, словно жгут. Теперь нет смысла умирать от кровопотери, решила она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
