— Ты дрожишь, Данкен! — Эрисса положила руки ему на плечи. — Пойдем. Я тебя поддержу.
— Нет, спасибо. Не надо. — Он постоял, стараясь овладеть собой.
Какое-то недоразумение. Сахир совершенно твердо говорил о гигантской катастрофе где-то по соседству и в будущем по отношению к этой ночи. Бесполезно пытаться распутать весь клубок за час. Узелок за узелком, не торопясь, систематически — вот единственный способ. Родина Эриссы географически находится не очень далеко, так? Согласно Сахиру, да, недалеко. Отлично! Начнем с нее.
— Скажи мне, откуда ты? — спросил Рид.
— Что? — Она засмеялась. — Ну… После того как мы расстались, я побывала во многих местах. Теперь я живу на острове Малат. А прежде… о, во многих местах, и всегда тосковала по родине, где ты меня нашел.
— По чему? Где? Скажи ее название. Где ты была тогда.
Она покачала головой. И даже в мутной тьме он увидел, как всколыхнулись волны ее волос.
— Но ты же знаешь, Данкен, — произнесла она с недоумением.
— Все-таки назови ее, — настом он.
— Ну, Хариа-ти-эйя. — Страна Столпа, мысленно перевел Рид, а Эрисса продолжала, стараясь говорить яснее, раз уж он так странно ничего не понимал: — А на материке ее называли Атлантида.
Глава 6
Утреннее пробуждение было странным. Оно затворило путь к спасению из невероятного сна. В далекое, фантастическое, неясно, существующее ли, превратился двадцатый век.
— Съезжу на разведку, пока мой конь еще служит мне, — объявил Улдин и ускакал. Вид у него был не такой изнуренный, как у его товарищей по несчастью. Возможно, потому что его лицо с самого начала выглядело жутковатым. Тем временем остальные решили укрыться в море. Они соорудили каркас из палок, перевязав его ремешками, которые Олег нарезал из своего пояса, а потом накрыли одеждой, чтобы как-то заслониться и от прямых лучей солнца, и от слепящего их отражения от поверхности воды, в которую они намеревались погрузиться по горло.
Когда тент уже можно было установить, Эрисса сняла сандалии и тунику. Олег охнул.
— Что с тобой? — спросила она простодушно.
— Ты… женщина… и… ну… — Свекольный загар не позволял увидеть, покраснел ли русский. Внезапно он засмеялся. — Ну, если ты такая баба, то это еще не самый скверный день в моей жизни.
Эрисса гордо выпрямилась:
— Ты о чем? Убери руки!
— Она из другого народа, чем ты, Олег, — вмешался Рид. — У них нагота зазорной не считается.
Но сам он стеснялся раздеться в ее присутствии. Крепкое, гибкое ее тело, почти не изменившееся и после рождения детей, было самым красивым из всех, какие ему доводилось видеть.
— Ну так отвернись, девка, пока я не войду в воду поглубже, — пробурчал Олег.
Омывшись, наслаждаясь прохладой, они почувствовали себя лучше. Даже жажда стала менее мучительной. Олег не слишком охотно последовал примеру Эриссы, которая по совету Рида отпила один-два глотка морской воды.
— Ты не думай, я не верю, — сказал он. — Так мы только быстрее отдадим Богу душу. Но если от этого сейчас нам немножко силы прибавится, так, может, святые пошлют нам помощь. Эй, вы там, слышите меня? — крикнул он в небо. — Золотую чашу всю в драгоценных камнях пожертвую храму святого Бориса! Шесть алтарных покровов лучшего шелка, расшитых жемчугом для Пресвятой Девы. — Он помолчал. — Лучше я повторю еще раз по-русски и по-ромейски. Ну и по-варяжски тоже.
— Твои святые еще и не родились даже! — не удержался Рид, но, когда Олег переменился в лице, добавил с раскаянием: — Ну, ведь я могу и ошибаться! — Какой смысл напоминать, что Христос — а если на то пошло, то, наверно, и Авраам — был тоже где-то в будущем. Он повернулся к Эриссе:
— После сна у меня в голове прояснилось, — сказал он. — Я попробую хорошенько обдумать все, что нам известно.
«И постараюсь не замечать того, что вижу сквозь воду», — виновато добавил он про себя.
Рид тщательно расспросил их обоих, надолго умолкая и обдумывая ответы. Они смотрели на него с почтением. В отличие от Улдина. Но и тот, однако, прежде чем уехать, соблаговолил ответить на несколько ключевых вопросов.
Олег оказался богатейшим источником информации. Рид пришел к выводу, что грубоватая простоватость русского во многом была обезоруживающей личиной, скрывавшей изощренный ум. Киевское государство выгодно отличалось от многих современных ему западноевропейских захолустий. Восемь миллионов человек обитали на территории, превосходившей размерами Соединенные Штаты к востоку от Миссисипи и очень богатой природными ресурсами, которые эксплуатировались умно и расчетливо. Торговля с Византией велась широко и постоянно, причем с товарами оттуда приходило и знакомство с византийским искусством и идеями. Люди, принадлежавшие к высшим русским сословиям, которые состояли более из богатых купцов, чем из военной знати, были грамотными, осведомленными в событиях не только на родине, но и в чужих краях. Они жили в домах с печами и застекленными окнами, ели золотыми и серебряными ложками с расставленных на роскошных скатертях блюд всевозможные яства, включая и такие редкости, как апельсины, лимоны и сахар. Собаки в дома не допускались, а обитали в специальных конурах, обычно под наблюдением конюха-венгра, который ходил и за лошадьми. Киев в особенности был космополитическим приютом десятков различных национальностей; правление князей не было деспотическим, и народные собрания, особенно в Новгороде, обладали столькими вольностями, что дело иной раз доходило до потасовок.
Главное же, Олег мог совершенно точно указать свое положение в пространстве и времени: восточная излучина Днепра, начало 1050 года нашей эры.
Улдин не столь определенно сослался на недавнее завоевание земель остготов после сокрушения аланов и упомянул об алчных замыслах против Римской империи дальше на западе. Интерес к истории (благодарение Богу за цепкую память!) помог Риду определить, где был подхвачен гунн: Украина в сотне-другой миль от Крыма к северо-западу. Время — последняя треть четвертого века нашей эры.
Эрисса, несмотря на ее горячее желание помочь, оставалась темной загадкой. Название острова, с которого ее подхватили, Малат, было дано ему кефтиу, главными его обитателями. Рид не нашел ему английского эквивалента — как не догадался бы, что названия Осло и Христиания носил один и тот же город, не знай он об этом из справочников.
Загадку ее родины, Атлантиды, он пока отложил. Затонувший материк? Чистейший миф — геологически невозможный, во всяком случае в последний миллион лет. Однако употребленное ею название в такой мере несло те же коннотации — прекрасный и счастливый край, который море забрало себе, — что шлем придал ему почти нарицательный смысл… Она сказала, что ее Атлантида исчезла. Где она поселилась потом? Может быть, разгадку подскажет язык другого народа, также ей известный?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
