Шли дни и недели, а он все размышлял о своей потере и безнадежно пытался укрыться от действительности, позволяя жизни и времени проходить мимо, стараясь забыть, что живет в мире без Лорел, оживлявшей этот мир для него.
ГЛАВА 25
На пути из Оклахомы в Лос-Анджелес поезд делал так много остановок, что Лорел пришла к выводу, что пешком, вероятно, она добралась бы быстрее до Техаса. Землетрясение нанесло большой ущерб не только Сан-Франциско. Области к северу и югу также ощутили сильный толчок. Рельсовый путь между Оклахомой и Лос-Анджелесом проходил как раз по его следам, помеченным огромными трещинами и разрушениями.
Теперь же из-за непрерывного дождя в местах этих трещин земля стала оползать. В некоторых местах, прямо рядом с железнодорожными путями, произошли оползни, и поезду приходилось останавливаться и ждать, пока машинисты определят возможности движения дальше. Кое-где жидкое грязное месиво покрывало рельсовое полотно, и поезд стоял в ожидании, пока рабочие расчистят путь.
Остановки, так раздражающие Лорел, имели то преимущество, что позволяли Сэсси справлять свои жизненные надобности. Из-за тесной клетки кошка с каждым днем становилась все возбужденнее. Лорел старалась не выпускать ее, боясь, что от испуга она убежит и не вернется. Но вскоре ленточку своего платья Лорел приспособила в качестве поводка, и теперь Сэсси могла совершать небольшой моцион.
Лорел задавала себе вопрос, что же произошло с Тайком? Выжил ли маленький серебристый лисенок? Остался ли он один и голодал или кто-то его приютил? Она глубоко сожалела, что оставила его, и очень надеялась, что кто-нибудь о нем позаботится.
После всего горестного и тревожного, что ей пришлось пережить за несколько последних страшных дней, стоянки и ожидания на этих бесконечных рельсах казались ей странными, как если бы ее жизнь вдруг приостановилась во времени.
Измученное больное тело не находило удобного положения на жестком сиденье. Каждый толчок доставлял жестокие страдания ее уставшим мышцам и костям и, как ни старалась, Лорел не имела возможности распрямить тело и вытянуть ноги. От шума и вони переполненного вагона в голове стучало в такт стуку колес, и Лорел казалось, что она вот-вот лопнет.
Однако физический дискомфорт был ничто по сравнению с невыносимой болью памяти и души. Долгие часы ожидания позволили Лорел погрузиться в грустные думы, а это было слишком большой нагрузкой для ее и без того истерзанного сердца. Даже когда от усталости закрывались глаза и она начинала дремать, сон приносил мучительные грезы о Брендоне. Наяву или во сне она не могла спастись от воспоминаний о времени, проведенном вместе с ним. Мысли о нем непрестанно иссушали ее разум, преследовали изболевшуюся душу, разрывали на куски разбитое сердце. Казалось, на этом долгом и трудном пути домой не будет отдыха ни душе, ни телу.
Она покинула Техас упрямой взбалмошной девчонкой, а возвращается женщиной, сполна познавшей радости и сердечные страдания любви к мужчине. У них бывали ссоры, но были и восхитительные моменты захватывающей дух любви. В ее памяти на каждое злое слово Брендона вспоминалась дюжина его проявлений нежности. Ее кожа еще ощущала его волшебные ласки, и тело с головы до ног чувствовало прикосновение его сладких губ. В своих снах она нежно лелеяла его запах, вкус его поцелуев, прикосновения его рук.
Горячие слезы обжигали глаза Лорел. Гибель Брендона поставила ее в очень трудное положение, но она не жалела о любви, которую разделила с ним. Любовь, несомненно, была, несмотря на то, что их брак по каким-то причинам оказался недействительным. Их любовь не была притворством! Она не разрешала себе думать иначе. Может быть, если бы Брендон остался жив, он бы ей все объяснил.
Сейчас она не может ничего выяснить, но в одном совершенно уверена: она никогда не пожалеет о своей любви к Брендону, несмотря на то, что эта любовь принесла ей много боли. В ее памяти навсегда останется то короткое восхитительное время, когда они были вместе, без стыда принесет она в этот мир их ребенка и потом расскажет ему все, что сможет, о его отце. Время, конечно, залечит страшную рану, и останутся одни светлые воспоминания, которые будут освещать грядущие темные дни. Она была уверена, что никогда не полюбит никого так, как Брендона: никогда снова ее сердце не будет отдано другому мужчине безоглядно, целиком. Да и как бы она могла это сделать, если часть его Лорел оставила в Сан-Франциско вместе с пеплом Брендона?
Наконец поезд прибыл в Лос-Анджелес и после короткой остановки, сменив локомотивы, отправился на восток по направлению к Фениксу. Оттуда он пошел на Таксон, затем на юг в Эль-Пасо. Они оставили побережье Тихого океана и углубились в гористую местность. Каждый поворот колеса приближал Лорел к дому.
Был поздний апрель, снег покрывал шапками самые высокие вершины, от таяния снега поднялись реки и с ревом устремились в долины. Цветы на холмах и в глубоких ущельях, ручьи, струящиеся со скал и уступов, возвещали весну изобилием красок и звуков. Все это мало трогало Лорел, она сидела, целиком погрузившись в свои горькие воспоминания, держа руки на животе, где рос и бил ножками ее ребенок.
Спустя несколько дней, усталая, с затекшими от долгого сидения конечностями, Лорел вышла из поезда в Эль-Пасо. После утомительного и продолжительного пути очень хорошо было оказаться опять на земле Техаса. Отсюда ей нужно было попасть на местный поезд до Кристалл-Сити.
Но, как выяснилось на вокзале, она опоздала. Следующий будет по расписанию только через два дня. Лорел пришла в уныние и заволновалась при мысли, что придется столько времени торчать в этом скандальном пограничном городе, пользующемся дурной славой. Эль-Пасо был хорошо известен царящим в нем беззаконием и уличными драками, вспыхивающими даже среди бела дня. Еще хуже был разгул головорезов ночью. Перестрелки случались реже, те времена прошли, но разборки и поножовщина были все еще обычным явлением. Эль-Пасо — далеко не то место, где следовало находиться леди, одной, без помощи. Необходимо найти гостиницу на следующие две ночи, решила Лорел.
Поначалу она собиралась дать отцу телеграмму, но потом решила сделать это перед самым отходом поезда на Кристал-Сити, иначе эти два дня он будет беспокоиться до самого ее приезда, тем более что поезд по той или иной причине может задержаться. А встретить ее на вокзале он так или иначе успеет.
И Лорел, добравшись до ближайшей гостиницы, сняла комнату. Затем, поскольку ей ничего другого не оставалось, она отважилась снова выйти на шумные улицы, решив потратить время на магазины. Купив газеты и несколько журналов себе на вечер, она зашла в маленький ресторанчик позавтракать. Вздремнув в своей комнате и немного придя в себя, она спустилась пообедать в ресторане гостиницы. К ночи город начинал оживать, поэтому Лорел рано уединилась, перевернула и взбила бугристую постель и наконец улеглась спать.
