Его речь прервал владелец лавки: он появился в дверях с охапками яркой материи в руках.
— Вот вам мистическая мантия, пригодная для самого могущественного волшебника! Использовалась в прошлом году для роли Иувина в постановке «Конец империи» на весеннем фестивале. Смею сказать, одна из моих лучших работ!
Байяз поднял мерцающее полотнище малиновой ткани повыше к слабому свету и с восхищением стал разглядывать его. Загадочные диаграммы, мистические надписи и символы солнца, луны и звезд посверкивали серебряными нитями.
Малахус провел рукой по сверкающей материи другого абсурдного одеяния, предназначенного для него.
— Ты не высмеял бы меня с ходу, Логен, если бы я появился возле твоего костра в таком наряде! — сказал он.
— Может, и высмеял бы, — поморщился Логен.
— А вот здесь у нас великолепный образец варварского одеяния! — Лавочник вывалил на стойку тунику из черной кожи, украшенную блестящими медными завитками и обшитую паутиной бессмысленно тонкой кольчуги. Он указал на прилагавшийся к тунике меховой плащ: — Только взгляните, настоящий соболь!
Совершенно нелепое одеяние, равно непригодное для защиты и от холода, и от оружия. Логен скрестил руки на груди своей старой куртки.
— И ты думаешь, я это надену? — воскликнул он.
Лавочник нервно сглотнул.
— Вы должны простить моего друга, — проговорил Байяз. — Он актер нового направления. Он считает, что исполнитель должен полностью погрузиться в роль.
— Вот как? — пробормотал лавочник, оглядывая Логена с головы до ног. — Что ж, северяне сейчас… я бы сказал… актуальны.
— Несомненно. Уверяю вас, мастер Девятипалый — лучший в своем деле. — Старый волшебник ткнул Логена в бок. — Самый лучший. Я сам видел.
— Ну, если вы так говорите… — Лавочник явно сомневался. — Могу ли я поинтересоваться, что именно вы будете ставить?
— О, это новая пьеса. Я еще работаю над деталями. — Байяз постучал пальцем по своей лысой голове.
— Вот как?
— Да, это даже скорее сцена, чем целая пьеса, — ответил он и снова взглянул на мантию, восхищаясь игрой света на загадочных символах. — Сцена, в которой Байяз, первый из магов, в конце концов занимает свое место в закрытом совете.
— А-а. — Лавочник понимающе закивал. — Политическая пьеса! Может быть, сатира? Какого рода — комическая или драматическая?
Байяз искоса взглянул на Логена и сказал:
— Это пока не решено.
Варвары у ворот
Джезаль мчался по узкой улочке вдоль рва, по истертым камням мостовой. Огромная белая стена бесконечной лентой проносилась справа, мелькали башня за башней. Он совершал ежедневную пробежку вокруг Агрионта. С тех пор как Джезаль бросил пить, он необыкновенно окреп и сейчас почти не сбился с дыхания. Было совсем рано, улицы города оставались безлюдны. Время от времени появлялся какой-нибудь случайный прохожий, он смотрел на бегуна или даже кричал вслед одобрительные слова, но Джезаль не обращал на это внимания. Его взгляд не отрывался от сверкающей и покачивающейся воды во рву, а мысли блуждали далеко отсюда.
Арди. О чем еще он мог думать? После предупреждения Веста Джезаль перестал видеться с девушкой и надеялся, что его мысли быстро обратятся к другим материям и другим женщинам. Он усердно занимался фехтованием, он вспомнил о своих офицерских обязанностях, однако обнаружил, что совершенно не способен сосредоточиться. Другие женщины казались ему бледными, пустыми, утомительными существами. Длительные пробежки и однообразные упражнения позволяли его уму отвлекаться и блуждать свободно. Скука солдатской службы в мирное время была еще хуже: приходилось читать нудные газеты и стоять на страже того, на что никто не намерен покушаться. Внимание неизбежно рассеивалось, и перед Джезалем появлялась она.
Арди в простой крестьянской одежде, раскрасневшаяся и вспотевшая после тяжелой работы в поле. Арди в пышном уборе принцессы, сверкающем драгоценными каменьями. Арди, купающаяся в лесном озере, пока Джезаль прячется в кустах и подглядывает за ней. Она же, строгая и сдержанная, поднимающая на него робкий взор из-под густых ресниц. Арди — портовая шлюха, манящая к себе из дверей грязного притона. Фантазии были бесконечны, но все заканчивались одинаково.
Часовая пробежка вокруг Агрионта завершилась, и Джезаль направился по мосту к южным воротам. Отдав службе ежедневную дань равнодушия, он проверил караульных, прорысил через туннель и стал подниматься вверх, чтобы пройти внутрь крепости по длинному наклонному пандусу. Затем свернул к дворику, где его должен был ожидать маршал Варуз. И все это время Арди оставалась где-то в закоулках его мозга.
Нельзя сказать, что ему было не о чем больше беспокоиться. Турнир приближался, неуклонно приближался. Скоро Джезаль выйдет на бой перед возбужденной публикой, среди которой будут его родные и друзья. Это прославит его… или опозорит. Ему следовало бы проводить бессонные ночи в бесконечных думах о позициях, поединках и клинках. Однако он думал совсем о другом.
Кроме того, надвигалась война. Здесь, на залитых солнцем улицах Агрионта, легко позабыть о том, что в Инглию вторглись орды свирепых варваров. Вскоре он отправится на Север, поведет солдат в бой. Несомненно, мысли об этом должны занимать человека целиком. На войне его могут ранить, искалечить, даже убить. Джезаль попытался воссоздать в памяти подергивающееся, кривящееся, разрисованное лицо Фенриса Наводящего Ужас. Легионы вопящих дикарей, лавиной идущие на Агрионт. Война — ужасное дело, опасное и страшное.
Да…
Арди родом из Инглии. Что, если она попадет в руки северян? Джезаль, разумеется, бросится ей на выручку. Ей не причинят вреда. Во всяком случае, не сделают ничего страшного. Ну разве что немного порвут платье, что-то в этом роде… Она, без сомнения, перепугается и почувствует благодарность к своему спасителю. Он, конечно же, будет обязан утешить ее. Может быть, она даже упадет в обморок? Тогда ему придется нести ее на руках, и ее голова склонится ему на плечо. Возможно, придется положить ее на землю и немного расстегнуть платье… Их губы встретятся, тихо коснутся друг друга. Она, наверное, приоткроет рот, и тогда…
Джезаль споткнулся на полушаге, в паху у него стало тесно от возбуждения. Эти грезы приятны, но едва ли совместимы с энергичной пробежкой. Дворик был уже рядом, а подобное состояние никак не подходило для тренировки. Капитан в отчаянии огляделся по сторонам. Он искал, на что бы переключить внимание, и едва не поперхнулся: у стены стоял майор Вест, одетый для фехтования и наблюдавший за приближением Джезаля с необычайно угрюмым выражением лица. На мгновение капитан испугался: а вдруг Вест сумел угадать, о чем он думает? Он нервно сглотнул, ощущая, как краска разливается по лицу. Нет, Вест не может такого знать, просто не может. Однако майор чем-то очень недоволен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
