Уэстон был очень способным во всех аспектах своей жизни, кроме этого. Помимо трех приготовленных им блюд, он был ужасным поваром.
Я тоже.
Но, черт возьми, как же нам было весело пытаться и терпеть неудачу.
Также было облегчением узнать, что Уэстон не во всем идеален. Облегчение для меня, а не для него. Ему очень, очень не нравилось, что он не может в чем-то преуспеть.
Наши рты были прикованы друг к другу, когда мы ввалились в квартиру Уэстона. Он запустил пальцы в мои волосы, удерживая меня на месте, чтобы впиться в мои губы своими. Он всегда целовал меня так, словно это был наш последний поцелуй.
Я вытащила его рубашку из штанов и провела ладонями по его упругому прессу, вздыхая ему в рот. Его пресс напрягся, и я обвила руками его талию, поглаживая линию мышц вдоль позвоночника. У меня кружилась голова от желания, и оно не уменьшалось с течением времени. Если уж на то пошло, оно только усиливалось.
Кто-то прочистил горло.
— Возможно, сейчас самое время сообщить вам, что я здесь.
Уэстон немедленно толкнул меня за спину, и я оглянулась, чтобы увидеть незваного гостя. Майлз откинулся в гостиной, он вытянул ноги перед собой, скрестив лодыжки, в одной руке у него была бутылка воды, в другой — книга в мягкой обложке.
Он отложил книгу и пошевелил пальцами.
— Сюрприз.
Уэстон скрестил руки на груди.
— Тебе здесь не рады.
Поскольку угроза опасности миновала, я обошла Уэстона стороной.
— Я думаю, Уэстон имеет в виду, что мы не знали, что ты будешь здесь сегодня вечером.
— Я имел в виду то, что сказал, — нараспев произнес Уэстон.
Майлз вздрогнул, и от его страдальческого выражения у меня внутри все сжалось. Они с Уэстоном никогда не были друзьями, но расстояние между ними было утыкано шипами и охранялось кровожадными крокодилами. Казалось, что наладить отношения почти невозможно.
Потирая затылок, Майлз подвинулся к краю дивана.
— Я отправил сообщение, но, судя по вашему арктическому приветствию, я предполагаю, что оно не было прочитано, — когда Уэстон не ответил, он продолжил. — Послушай, я жил с мамой и папой, пока в моей квартире шел ремонт…
Уэстон за моей спиной напрягся.
— В каком месте?
Майлз склонил голову набок.
— Э-э, таунхаус, который я купил год назад. Я отправил тебе список по электронной почте. Ты даже ответил: «Выглядит неплохо». Для этого нужен был «рено» сверху донизу, так что это, очевидно, не выглядело хорошо, но я предположил, ты хочешь сказать, что видел потенциал. — Он нахмурил брови. — Ты не помнишь?
Я оглянулась на Уэстона. Его ноздри раздулись, когда он уставился на своего брата. Затем он покачал головой.
— А, ладно, — Майлз кивнул, его челюсть дрогнула. — Я вроде как удивлялся, почему ты больше никогда об этом не упоминал.
Я разрывалась, что было странно. Я должна была быть на стороне Уэстона не только потому, что обожала его, но и из-за моей истории с Майлзом, но смятение Майлза и его потребность быть замеченным старшим братом были ощутимы.
— Ничто из этого не объясняет, что ты делаешь в моем доме, — тон Уэстона был сухим и нетерпеливым.
Майлз встал и пнул ногой спортивную сумку, стоявшую рядом с диваном.
— Я надеялся, что смогу переночевать здесь. Как я уже сказал, я жил с мамой и папой, но я больше не могу этого делать. Папа проводил рядом намного больше времени, чем обычно, и все, что они делали, — это ссорились.
— В этом нет ничего нового, — Уэстон не был впечатлен.
— Нет, я знаю, — Майлз обхватил ладонью затылок, переводя взгляд с нас двоих на него. — Папа привел в дом свою девушку. Так что это что-то новенькое.
Если Уэстон и раньше был жестким, то сейчас он был как статуя.
— Что за хрень? — произнес он.
Майлз кивнул.
— В этом доме как будто Третья мировая война. Я всю жизнь игнорировал их ссоры, но даже я не могу отделаться от того, что наша мать колотит в дверь папиной спальни каминной кочергой.
— Господи. Ты пытался ее остановить?
Майлз поморщился.
— Не-а. В тринадцать лет я научился не вставать между ними, — он провел пальцем по шраму на брови. — Это из-за того, что я принял удар от бокала, предназначенного папе.
Уэстон издал сдавленный звук.
— Ты никогда мне этого не говорил, — обвинил он. — Она запустила в него бокалом вина? Как я мог об этом не знать?
Уголок рта Майлза изогнулся в сардонической полуулыбке.
— У тебя были Леви, у меня были Олдричи.
— Что это значит?
— Это значит, что ты смог избежать хаоса, который царит в браке наших родителей, но я остался с ними, — Майлз снова потрогал свою сумку. — Они не успокоились в своем преклонном возрасте. Если уж на то пошло, они избавились от запретов своей молодости. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день они убьют друг друга. Это будет великая Война Роз. В конце концов, они будут лежать в куче обломков, вцепившись друг другу в горло.
Руки Уэстона обняли меня за плечи, и он притянул мою спину к своей груди. Его тело вибрировало от напряжения. Я хотела бы убрать это, но им с Майлзом нужно было поговорить. Если бы Уэстон хотел, чтобы я была здесь в качестве буфера, я была бы им для него, но это должно было остаться между ними двумя.
— Ты должен был рассказать мне о бокале, — предостерег Уэстон. — Как я должен был помочь тебе, если я не знал?
Майлз пристально посмотрел на него.
— Мне наложили четыре шва, а ты не спросил, что случилось. Должен ли я был дать тебе письменный отчет о событиях? Это то, что заставило бы тебя беспокоиться?
— Мне было не все равно.
Майлз усмехнулся.
— Ты показал это, исчезнув, — он наклонился и поднял свою сумку. — Неважно. Я понимаю, что здесь я мешаю. Я
