– Всегда виноват я, – простонал Джейс, подыгрывая.
Бен счастливо кивнул.
– Всегда. Только подумай, в какие ещё ты попадёшь неприятности, если мы будем видеться чаще.
– Не могу дождаться, – ответил Джейс, но без сарказма. Следующей лучшей вещью было съехаться. – Как думаешь, ты сможешь заботиться о Самсоне, когда меня не будет в городе?
– Конечно! – сказал Бен. – Мишель и Грег расстроились, что ты уехал?
Джейс покачал головой.
– В последнее время они так заняты детьми и, наверное, обрадовались, что не приходится думать про Самсона. Счёт все равно не в их пользу, потому что я никогда не смогу посидеть с детьми.
– Ха! Бедняги. – Бен выпил воду и пошёл к холодильнику, остановившись рассмотреть фотографии с их итальянской поездки, прикрепленные к дверце магнитами. Он с улыбкой развернулся. – Это большое дело. Я имею в виду, твой переезд сюда.
Джейс кивнул, подходя ближе.
– Очень большое. Самое большое, что я делал для парня.
– И что ты будешь делать, если мы расстанемся? – спросил Бен.
Джейс покачал головой.
– Останусь здесь. Брошу работу, переведусь в твой колледж и запишусь на все те же уроки, что и ты.
– Чтобы завоевать меня обратно?
– Или запугать. И отогнать любых других парней. Ты никогда больше не будешь с кем-то встречаться. Или я, или ничего.
Бен задумался.
– Полагаю, я застряну с тобой. В конце концов, ты вроде милый. Даже для старика.
– Спасибо, – сказал Джейс, притворившись, что собирается укусить Бена за нос, прежде чем его поцеловать.
Это было хорошо. Его работа всё равно будет сумасшедшей, а график непредсказуемым, но, возвращаясь ночью домой, он будет находить мурчащего кота и, если повезёт, хорошенького студента. Мало-помалу Джейс строил семью, о которой мечтал. Мир был очень счастливым местом.
* * *
Джейс нырнул на бортовую кухню, чтобы втихаря зевнуть, незаметно для пассажиров. В такой ранний утренний рейс, как этот, он, наверное, вызвал бы цепную реакцию, волна зеваний переходила бы от ряда к ряду, из-за чего упало бы давление в салоне. Он усмехнулся этой мысли и проверил свои часы.
Оставалось ещё четыре часа до приземления в Нью-Йорке. Оттуда он постарается найти запасной рейс обратно в Остин, чтобы начать четыре дня блаженных выходных. Конечно, он всё равно будет в резерве, что означало, что его могут вызвать, но, если всё пойдёт по плану, предстоящие дни будут чистым блаженством.
Барбара, пожилая стюардесса с завидным для Джейса стажем, просунула голову на кухню.
– Пилот хочет нас видеть, – сказала она.
Джейс поправил форму, идя за Барбарой и прикидывая, с чем это связано. Может, хотели предупредить о проверке в компании – этот слух в последнее время разросся. Если на борту наблюдатель из авиакомпании, едва ли правильно созывать сразу всех бортпроводников в кабине пилота.
Как только они собрались у двери, пилот повернулся к ним с мрачным выражением лица. Второй пилот не сводил внимания со штурвала, но по профилю было видно, какой он бледный. Пилот бросил взгляд мимо них, чтобы убедиться, что в зоне слышимости нет пассажиров. Затем тихим голосом он произнёс:
– Происходили захваты.
У Джейса внутри всё оборвалось. Захват самолёта был одним из страхов, что казались ужасно маловероятными, как то, что тебя унесёт торнадо, или твой дом сгорит в пожаре. И всё же такое случалось.
– Множество захватов, – продолжал пилот, ещё раз проверив проход. – Самолёты падали на Нью-Йорк.
Джейс и другие бортпроводники все заговорили одновременно, с их губ слетали миллионы не до конца сформулированных вопросов. Мысли Джейса метались между беспокойством за жертв и раздумьями, не находится ли в опасности его собственный рейс. Пилот поднял руку, заставляя всех замолчать.
– Сохраняйте спокойствие, – многозначительно произнёс он, напоминая самую основную инструкцию. – ФАА9 обеспечивает безопасность работы средств управления воздушным движением. Все находящиеся в воздухе самолёты должны немедленно сесть. Этот рейс перевели в МАМ.
Международный аэропорт Мемфиса. Но все самолёты? Это же неправильно, так? Джейс взглянул на Барбару. За двадцать лет работы она когда-нибудь видела что-то подобное? Судя по выражению шока на её лице, он сомневался.
– Прямо сейчас мы не говорим ничего пассажирам, – продолжил пилот. Я сделаю объявление, что мы начинаем посадку. До тех пор будьте бдительными. Продолжайте улыбаться, но сразу же сообщайте о любом подозрительном поведении.
Раздались приглушённые вопросы, но, если пилот и знал больше, им он не говорил. Джейс с адреналином вернулся к работе. Мемфис был получасе в получасе полёта. Совсем не оставалось времени. И всё же, внезапно каждое лицо в салоне стало подозрительным. Почему женщина в крайнем ряду смотрела на него с такой опаской? Джейс заметил мускулистого молодого человека на заднем ряду. Он приобрёл эти бицепсы после упражнений в зале или после военных тренировок? Пожилой мужчина, который спешил в туалет, – слабый мочевой пузырь или бомба, которую нужно взорвать?
Напряжение возросло, когда пилот объявил, что они совершают аварийную посадку из-за неполадок оборудования. Пилот заверил пассажиров в безопасности, больше ссылаясь на нормы, чем на что-либо ещё. Пассажиры застонали от раздражения, но Джейс чувствовал себя наэлектризованным. Если на борту захватчики, это отклонение вынудит их действовать преждевременно.
Джейс отбивался от вопросов, на которые не мог ответить: пересадки, компенсация, потерянные связи. Ему хотелось кричать, что люди умерли – умирали – и что попасть на бизнес-встречу вовремя не так уж и важно. Но он делал свою работу, убеждаясь, что пассажиры в безопасности и как можно более спокойны.
Когда самолёт приземлился, Джейс выглянул на посадочную полосу, заполненную самолётами. Некоторые из самых сообразительных пассажиров прокомментировали это, как раз когда пилот сделал очередное объявление.
– Дамы и господа, причина, по которой нам нужно было посадить самолёт, была не в проблемах с оборудованием. Из-за чрезвычайного положения в стране Федеральная комиссия по связи запретила всё воздушное движение. Соединённые Штаты находятся под атакой.
* * *
Джейс стоял в зале аэропорта, плечом к плечу с пассажирами, пилотами и сотрудниками аэропорта. Вместе они смотрели съёмку, повторяющееся видео клубящегося дыма над верхушкой первой башни Всемирного Торгового Центра, бизнес-центр теперь представлял собой чудовищный, изрыгающий дым крематорий. Даже зная, что будет – уже посмотрев кадры – многие ахали каждый раз, когда самолёт снова врезался во вторую башню.
Они стояли там несколько часов, не зная, что делать или куда идти в этом странном новом мире, где невозможное возможно. Джейс уставился на экран, прикованный к месту, по его лицу текли слёзы. Он скорбел по членам команд на борту тех самолётов, по пассажирам, которые потеряли жизни, по семьям, которые никогда не оправятся от событий этого дня. Он задумался, оправится ли кто-нибудь вообще. Когда первая башня рухнула, он вскрикнул. Он был не одинок. Все они чувствовали безнадёжное отчаяние, желание остановить эти ужасные вещи, но беспомощность в действиях. Они могли только смотреть друг на друга, поглощённые ужасом из-за того, что разворачивалось. Незнакомцы обнимались, пытаясь успокоить друг друга, пока плакали, но они ничего не могли сделать. Не здесь.
На протяжении всего этого времени Джейс пытался позвонить семье, зная, что они будут переживать. И Бену, который без сомнения проверит на кухне их маркерную доску, на которой Джейс писал упрощённые версии своего графика. "Денвер", – прочтёт Бен, мультяшный самолётик полетит над стрелочкой, которая вела на другую сторону доски, где было написано "Нью-Йорк". Даже когда Бен узнает, что захват самолётов начался не в Денвере, он задумается, не изменился ли график Джейса, как бывало часто.
