— Вот! — наставник вскинул вверх указательный палец. — Не знаешь. Поэтому я тебе скажу. Скорее всего, Руговир секретоноситель или важный свидетель. Так что не забивай себе голову, мне кажется, что все будет хорошо. Поручика допросят и освободят. А что, тебе приглянулся этот молодой штурмовик?
Девушка слегка смутилась и покраснела, а затем покачала головой:
— Просто мы немного знакомы и раньше встречались.
— Он тоже из дворянской элиты?
Всем было известно, что Арьенте, чей отец трудился простым каменщиком-поденщиком, недолюбливал аристократов, и Юна много раз выслушивала от него поучительные истории, в которых простолюдин всегда оказывался умнее и талантливее дворянина. Вот и сейчас, несмотря на загруженность госпиталя, куда продолжали присылать раненых офицеров, и непомерное количество работы, он мог, позабыв обо всем, поведать девушке очередной рассказ. Но выслушивать нравоучения Юне не хотелось, и ее ответ был коротким:
— Нет.
— Ладно. Ступай. Через час начнем обход больных.
— Хорошо.
Целители разошлись. Арьенте направился в свою комнату, а девушка вышла в сад и, прогуливаясь по тенистым дорожкам, размышляла о своей жизни.
Сколько себя помнила, Юна Эстайн всегда получала все самое лучшее, и отец с братьями выполняли любые ее прихоти. Породистые лошади, собственное имение, дорогие столичные наряды, благовония из далеких южных земель, любые драгоценности, превосходные репетиторы и безумно дорогие духи. Все это девушка имела с момента своего рождения и общество, в котором Юна всегда находилась в центре внимания, состояло из таких же людей, как и она. Золотая молодежь Северной Мореи, потомственные дворяне и дети богатых купцов, могли позволить себе любые шалости и развлечения. Над ними никогда не стоял кто-то, ограничивающий их свободу, и это порождало чувство превосходства над простолюдинами, которые должны знать свое место и не имели права поднимать глаза на касту господ. Но, тем не менее, благодаря влиянию Арьенте и отца, который иногда, через силу, мог становиться строгим, душа Юны не была испорчена. И она не стала спесивой аристократкой, для которой все небогатые люди навоз под ногами и бессловесное быдло. Поэтому девушка не гнушалась проявлять сострадание к больным, и случалось так, что она лично стирала грязные бинты в общественной больнице родного Рупьенгарда, а затем дежурила в палатах для бедных, которые не могли оплатить дорогостоящие услуги мага-целителя.
В общем, Юна жила странной двойной жизнью. Вечерами кружилась на балах, где вокруг нее вились толпы ухажеров. А днем, как прилежная ученица целителя Арьенте, она приезжала в больницу, накидывала потертую зеленую мантию и безвозмездно помогала людям. И так продолжалось до тех пор, пока Сьеррэ Эрахов, друг детства и верный кавалер, не сделал ей предложение руки и сердца.
После этого жизнь девушки, которая не торопилась говорить «да», изменилась и она, может быть, впервые, всерьез подумала о том, что ожидает ее в будущем и каким оно будет.
Сьеррэ Эрахов считался выгодной партией. Знатный, богатый, начитанный, не дурен собой, умен и неплохой фехтовальщик. В Рупьенгарде он входил в пятерку самых завидных женихов, и граф Эстайн, который дружил с семейством Эраховых, наверняка бы благословил союз молодых людей. Это несомненно и будь на месте Юны другая девушка, она согласилась бы без колебаний. Но ученицу Арьенте одолевали сомнения, и она не торопилась, поскольку был у Сьеррэ один постыдный недостаток, о котором мало кто знал. Он не мог овладеть женщиной, не причинив ей боль. И чтобы снять напряжение юноша частенько инкогнито выезжал в город, где находил дамочек легкого поведения, готовых ради нескольких альго вытерпеть все, что угодно.
Юна узнала об этом совершенно случайно, подслушав разговор Арьенте, который пытался излечить юношу от такого странного порока. Но он не смог ничего сделать, потому что болезнь гнездилась не в теле Сьеррэ, а в его голове. Поэтому, в конце концов, целитель отказался от пациента. Ну, а Юна, которая в это самое время стала свидетелем дуэли между младшим Эраховым и Руговиром, всю ночь проплакала, а затем приняла волевое решение и тоже отказала несостоятельному жениху.
Как переживал разрыв Сьеррэ, девушка не знала. Он исчез из города, и неприятная история понемногу стала забываться. А потом началась война и Рупьенгард, столицу Северной Мореи, охватила патриотическая лихорадка. Войны ждали давно и многие мечтали о ней, ибо в победе морейского оружия никто не сомневался, а новые завоевания открывали перед людьми новые перспективы. Аристократам грезились богатые владения и покорные рабы, которые достанутся младшим сыновьям. Купцам рынки сбыта. Промышленникам рудники. Воинам слава и добыча. Ремесленникам заказы на поставку вооружения, а простому люду снился собственный клочок земли. И когда наместник Северной Мореи объявил о создании собственного легиона, который возглавит знаменитый генерал Эрахов, на призыв откликнулись все слои населения. В первую очередь, конечно же, вассалы генерала, а вслед за ними подтянулись и другие североморейцы, среди которых оказалась любимая дочь графа Эстайна.
Нельзя сказать, что граф Люциан одобрил решение дочери и встретил его с радостью. Но легион был своим, родным, и в нем служило много родственников графской семьи, а ученики Арьенте практически все отправлялись на войну добровольцами. По этой причине глава семейства рассудил, что дочь будет под присмотром, вздохнул, поцеловал Юну в лоб и выделил на нужды 11-го легиона крупную сумму денег.
Дело было сделано и Юна, вновь встретив Сьеррэ, который находился в учебном лагере и не терял надежды стать ее супругом, отправилась на поиски приключений. Однако война оказалась совсем не такой, какой Юна себе представляла. И за тот недолгий срок, который девушка провела на фронте, она увидела очень много такого, о чем бы хотела позабыть.
Никаких благородных рыцарских поединков. Никаких пикников на фоне красивых сражений. Никакой романтики. Только кровь, грязь, вонь, распоротые кишки и разбитые головы, отрезанные руки и ноги, страдание людей и бессилие целебной магии, которая не могла излечить всех. Это то, что окружало Юну в полевом армейском госпитале. Но это было не самое страшное, ибо наиболее ужасные виды открывались в пути. Брошенные и разоренные деревни, сожженные города и заросшие поля, изнасилованные местные женщины, брошенные на произвол судьбы дети, протягивающие руки к проходящим мимо солдатам, горы дерьма на обочинах разбитых дорог, павшие животные, повешенные на деревьях диверсанты и разлагающиеся останки вампиров, которых морейские егеря насаживали на колья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
