— Между прочим, это не ты велел им заковать меня в цепи?
Наступило ужасающе долгое молчание. Гарет смешался — Ни одна из баллад о Драконьих Погибелях древности, подумала Дженни, не предусматривала, как себя вести в таких ситуациях — и наконец тихо сказал:
— Нет. Но ты и сам знаешь все легенды и истории, касающиеся демонов. Поликарп не единственный, знаешь ли, кто поддерживает призывы к наказанию.
Джон бросил взгляд на Эктора и не сказал ни слова. Гарет вспыхнул.
— Я велел Поликарпу и всем остальным в совете подождать. Потому что доверял тебе.
Джон склонил голову, но рот у него скривился. — Спасибо. Но вообще-то не стоило. Если б это был не я, не стоило. А уж когда исчезла Дженни, так я и вовсе не могу его винить за то, что он меня запер. Имей в виду, я не настолько спятил, чтобы отправиться туда, но в данный момент работаю над этим. — Он поправил очки на носу. — Поли будет здесь… когда?
— Завтра, — сказал Гарет. — Сегодня они доставляют Ежей через Бездну Ильфердина. Подкрепление из Бела уже заметили — дождь, который защитил нас, задержал их. — Еще одно касание солнечного света заискрилось на промокшей, покрытой лужами земле лагеря, и Гарет и все воины с тревогой глянули в небо.
— Готов поспорить, у тебя намечаются неполадки и с урожаем. — Джон отбросил с глаз длинные волосы. — Видишь ли, они будут тут сегодня ночью — Роклис и ее ребята, я имею в виду.
— Я знаю. Им придется, если они хотят захватить мост. Я оставлю людей в…
— Не. — Джон покачал головой. — Дай им поужинать и чуток соснуть. Ничего не случится до… часов до двух ночи, я бы сказал. До середины ночи.
— Почему середины?
— Потому что именно тогда люди, что стояли с восьми вечера, начинают увиливать и считают, что до рассвета ничего не случится. Именно тогда они могут вздремнуть чуток или улизнуть по своим делам, или начинают поглядывать вокруг, чтобы высмотреть, кто еще в дозоре и с кем они могут поболтать.
Лорд Эктор открыл рот, возмущенно протестуя, когда Гарет и Джон прошмыгнули мимо него бок о бок. — Ты поднакопил осветительных сигналов, которые можно сразу поджечь? Они видят ночью, как днем, так что чем больше этих погребальных костров ты подожжешь, тем лучше.
Гарет кивнул. — Мы старались, чтобы древесина не намокала, а со вчерашним конвоем получили масло. Когда тучи разойдутся, нам понадобится свет. Луна не взойдет до завтрашнего утра, да и в любом случае ей будет всего три дня.
— Сынок, — вздохнул Джон, — я могу рассказать тебе с точностью до дюйма, сколько еще осталось до полного восхода луны с тех пор, как я съездил в Эрнайн. А сейчас покажи мне, где у тебя Ежи после первой атаки? Ты их всех назад отодвинул? Хорошо. Джен, ты можешь чуток поколдовать?
В соответствии с Джоновым прогнозом драконы напали между полуночью и рассветом. Дженни дремала в объятьях Джона и наслаждалась покоем, оставшись в одиночестве без Карадока и его заклинаний вторжения и господства. Скочившись в сердце драгоценности, она знала, что у Фолкатора была другая рыбка на крючке и он, похоже, позволил ей успокоиться в Цитадели Халната.
Смутно, очень смутно она, казалось, видела самого Карадока, человека, который и в самом деле когда-то любил Роклис, который искал знаний и силы и гулял вдоль северо-западного побережья Сомантуса: это был сломленный поседевший мужчина, что спал, оцепенелый, в сердце какого-то далекого драгоценного камня.
Но она не ощущала никакой жалости. Время от времени она тянулась сквозь трещину в кристалле к своему телу, чтобы ближе ощутить тепло Джоновых рук и его щекочущее дыхание в своих волосах. И время казалось ей очень хрупким и драгоценным — позднее она оглянется на эти мгновения со щемящей тоской, как путешественник, что затерялся среди зимних пустошей, грезя о тепле. Она поняла, что смертный приговор был единственно разумным выходом, после того, как увидела Поликарпа в одиночестве сумеречного кабинета с ракушкой-тюрьмой Амайона. Она знала также, что даже предписанный способ казни был необходим, ибо данной им властью демоны могли овладеть человеком и после смерти.
Но не Джон, думала она сжимая его руку. Не Джон.
А затем голос Моркелеба произнес в ее сознании: Дженни. Пора.
Она проскользнула сквозь изъян в самоцвете, как вода. Вливаясь в тело, кости, разум.
Джон уже сидел (волосы падали на глаза), и ощупью искал очки. — Пойдем, милая, — сказал он и подвесил на шею морозный кристалл печати Королевы демонов и ножичек из камня, чтобы пускать кровь для освобождения. Он привлек ее к себе — ладони обхватили лицо, сгребая мрак ее волос — и поцеловал в губы. — Знаешь, что делать?
— Знаю. — В углу комнаты сгрудились арбалеты с укрепленными железом остриями. Отравленные стрелы были так длинны и тяжелы, что она с трудом подняла оружие. Джон вскинул на спину три из них, два вскинула она. Она ощутила касание его рук, прилаживающих ремни; их сердца уже были покрыты броней, вовлеченные каждый в свою битву.
Никаких прощаний, думала она. Никаких прощаний.
Над ними, на уровне земли, кричали люди, стучали башмаки у проема редута. Вдоль стены сверкало и дрожало оранжевое сияние факелов. Король привстал и выкрикнул женское имя, но смутился; Гарет держал его руки и мягко разговаривал с ним, объясняя, что все хорошо. — Используй их аккуратно, — сказал ей Джон, — но если будет возможность, ни за что не колебайся. Понимаешь?
Он говорил о Яне. Она подумала о пьяном, с распустившимся ртом парне, щупавшем тела лагерных шлюх, связанных для его удовольствия; подумала о несчастном, плачущем ребенке, которого иногда видела мельком в своих снах — таком же пленнике, как и она.
— Не буду.
— Хорошая девочка. — Он похлопал ее по плечу и пошел вслед по лестнице в щели под крышей, заваленной землей. Прощаясь, он коснулся ее руки; на фоне тьмы уже вознесся черный призрачный скелет Моркелеба. — Ты не… Нет ли каких-нибудь заклинаний, чтобы ты наложила их на меня, уберечься от … — Он заколебался, потом с тем же выражением сказал:
— Знаешь, если я в сражении умру, я — их.
Дженни долго колебалась, сравнивая то, что она знала о своей истощенной силе, с любовью к этому мужчине. Она знала, что хотя если уничтожить тело, это не даст ему вернуться потом в виде призрака, но если он умрет в сражении, то извлечь его беззащитную душу из рук Королевы Демонов будет невозможно.
Она сказала:
— Я не могу. Никак не могу наложить заклятья, они понадобятся мне для битвы. — Она не знала даже, сможет ли призвать достаточно силы, чтобы защитить себя и Моркелеба от магии остальных драконов. Плетение охранных заклятий забрало бы все, что у нее осталось после наложения заклинаний на Ежей и арбалеты днем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
