Приход Кизингера к власти означал смену поколений. Аденауэр родился в 1876 г., Кизингер же в 1904-м, на 28 лет позже. Яркость выступлений в бундестаге и дипломатический опыт привели его в кресло председателя внешнеполитического комитета в парламенте. Но кандидатура Кизингера на пост министра иностранных дел была отклонена Аденауэром. В 1958 г. он стал премьер-министром Баден-Вюртемберга — земли с самым мощным экономическим подъемом в ФРГ.
Избрание Кизингера федеральным канцлером 1 декабря 1966 г. произошло благодаря договоренности между обеими большими партиями — ХДС и СДПГ, которые поделили между собой министерские посты. Партнеры были твердо намерены исключить из коалиции СвДП, до сих пор необходимого союзника, лояльность которого не была никогда гарантирована.
Идея большой коалиции зародилась еще в 1961 г. Тогда она возникла как возможная реакция на требования СвДП, которая добивалась выдвижения на пост канцлера другого политика от ХДС вместо Аденауэра. Однако переговоры потерпели неудачу из-за сильного взаимного недоверия, которое накопили ХДС и СДПГ за все годы конфронтации. На этот раз, в 1966 г., инициативу проявили социал-демократы в лице заместителя председателя партии того времени Герберта Венера, который должен был войти в новый кабинет как федеральный министр по общегерманским вопросам.
После бесславного конца канцлерства Эрхарда выбор пал на тогдашнего баден-вюртембергского премьер-министра прежде всего потому, что Кизингер, находясь далеко от Бонна, не был замешан в интригах, которые плели друг против друга претенденты на выдвижение в канцлеры Райнер Барцель, Герхард Шрёдер и Ойген Герстенмайер. Кандидатура Кизингера устраивала всех, ибо он как раз не был популярным и влиятельным политиком в масштабах всей республики.
Таким образом, Кизингер в этой особенной политической ситуации получил наиболее хорошие шансы на пост канцлера в большой коалиции, как и было рассчитано. Оба партнера, социал-демократы и ХДС/ХСС, были примерно равны по силе, и честолюбивый глава правительства мог бы, играя на этом равновесии, всех совершенно запутать и усилить свою собственную власть. Кизингер же более всего опасался кого-то обидеть или испортить с кем-либо отношения. Когда он выступал, все слушали его охотно и спокойно — каждый мог быть уверен в том, что Кизингер не скажет ничего экстраординарного. С присущим ему дарованием компромисса между желательным и возможным он, скорее, комментировал действия министров, чем давал указания.
1 декабря 1966 г. Кизингер сформировал новое правительство (через год его избрали председателем ХДС). На смену правительству малой коалиции (правительство ХДС/ХСС и СвДП) зимой 1966 г. пришла большая коалиция — коалиция с СДПГ. Позиции ХДС настолько ослабли, что он был уже готов к сотрудничеству с социал-демократами.
Большая коалиция
В правительство большой коалиции вошли 10 министров от ХДС/ХСС и 9 — от СДПГ. Практически все ключевые посты в новом коалиционном правительстве оказались в руках социал-демократов. Пост вице-канцлера и министра иностранных дел занял Вилли Брандт. Между министрами от разных партий, естественно, возникали трения, но король красноречия Кизингер оказался прекрасным амортизатором. К тому же министр экономики Карл Шиллер (СДПГ) и министр финансов Франц Йозеф Штраус (ХСС), прозванные «тонкий и толстый», настолько поладили между собой, что явились необычайно пробивным тандемом. Оппозиция, имевшая в бундестаге всего 50 мест, не могла противостоять правительственному большинству в 446 депутатов.
Главной задачей коалиции являлось преодоление экономического спада, бюджетного дефицита и возросшей безработицы. Ее экономическую стратегию выразил министр экономики Шиллер: «Конкуренция — насколько возможно, планирование — насколько необходимо». Он же изложил и концепцию «глобального регулирования» экономики государством, которая основывалась на рецепте британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса (1883–1946), согласно которому оживлять экономику следует прежде всего финансовыми рычагами. Суть программирования экономики была изложена в принятом 8 июня 1967 г. Законе о стабилизации. Он базировался на принципах стабильности цен, высокого уровня занятости и уравновешенного платежного баланса. Чтобы осуществить эти меры без особых трений, в дело была введена «концертированная (согласованная) акция», по которой представители государства, профсоюзов и предпринимателей договаривались в ходе дискуссии о размере зарплаты.
Речь шла о достижении «социальной симметрии» — еще одно словесное изобретение богатого на воображение Шиллера. Фактически же профсоюзы должны были соблюдать сдержанность, чтобы повысить прибыли предпринимателей, а значит — повысить их инвестиционную активность.
Антикризисные меры правительства проявились в том, что наиболее пострадавшие отрасли — металлургия, строительство, электротехническая промышленность — получили государственные субсидии. Истратив на оживление экономики 12,5 млрд марок, правительство пожинало плоды: с 1968 г. начался хозяйственный подъем, а безработица снизилась до 323 тыс. человек (1,5 % занятых).
Были приняты программы развития образования и науки, а также либерализовано уголовное законодательство.
Во внешней политике особых сдвигов не произошло. Правда, были установлены дипломатические отношения с Румынией и Югославией, а сам канцлер начал отвечать на беспрестанные послания главы правительства ГДР Вилли Штофа, а не выбрасывать их в мусорную корзину, хотя упорно именовал ГДР «феноменом». Кизингер публично отмежевался от западноберлинского правящего бургомистра Клауса Шютца, который в своем первом послании в сенат города употребил слово ГДР.
Проблема чрезвычайного законодательства
В Основном законе ФРГ не было специальных положений на случай возникновения в стране чрезвычайной ситуации, поскольку после веймарского урока существовали обоснованные опасения, что государство может злоупотребить своей властью. Но после отмены Оккупационного статута, предоставлявшего при необходимости чрезвычайные полномочия западным союзникам, возникла потребность в принятии собственного германского закона, чтобы при любом обострении ситуации сохранить дееспособность демократической системы, а значит, иметь возможность отменять некоторые конституционные права. Против этого резко выступили многие интеллектуалы, профсоюзы, но прежде всего — студенты и школьники. Для многих из них стало шоком принятие в мае 1968 г. закона «О чрезвычайном положении». В условиях, когда в бундестаге не было значительной оппозиции, протест получил форму внепарламентской оппозиции.
Все началось со студенческих протестов против «профессорских университетов» под лозунгом «Под мантиями — тысячелетняя затхлость!» Постепенно протесты приняли всеобщий характер — против всякой диктатуры вообще. Во время уличных столкновений в Берлине 2 июня 1967 г. от случайной пули полицейского погиб студент Бенно Онезорг. Это вызвало волну студенческих беспорядков во всех университетских городах ФРГ. 11 апреля 1968 г. в Западном Берлине молодой рабочий несколькими выстрелами тяжело ранил популярнейшего студенческого лидера Руди Дучке. Вооруженные бутылками с зажигательной смесью и камнями студенты попытались разгромить издательство «короля прессы» ФРГ, консерватора Акселя Шпрингера. В результате два человека погибли, более 400 получили ранения. 11 мая 30-тысячная толпа блокировала здание бундестага. Демонстранты требовали сломать «заскорузлые структуры» и сокрушить либеральную демократию, которую они рассматривали как «повседневный фашизм».
Однако демонстрациями протест и ограничился. Рабочие, понимая, что, поддержав оппозицию, могут многое потерять, отнеслись к студенческим волнениям как к выходкам избалованных и аморальных юнцов. Внепарламентская оппозиция раздробилась на мелкие группы, часть из которых примкнула к альтернативным движениям, часть — к террористическому подполью. Но итогом ее выступлений стало общее изменение политического климата ФРГ.
Кизингер как канцлер
Сегодня мало кто вспоминает о молодом депутате ХДС из Швабии, который с неподражаемым красноречием представлял внешнюю политику Конрада Аденауэра в бундестаге, — это уже перевернутая страница истории.
Курт Георг Кизингер никогда не был человеком власти. Скорее, он представлял собой «ходячий согласительный комитет», как иногда шутили тогда. В прекрасную теплую погоду канцлер собирал кабинет за круглым столом на зеленом газоне под тенистыми старыми деревьями в парке дворца Шаумбург. Это соответствовало его жизнеощущению. Достоинство канцлера, как говорили его друзья, он «носил, как королевскую мантию из горностая».
Деятельность канцлера обычно оценивают уже после того, как он покинет свой высокий пост. И чествуют его в больший-стве случаев только при «круглых» днях рождения. На юбилеях Кизингера же почти не говорили о его канцлерстве, настолько незаметным оно было.
