— Мы похитим и детей, возьмем их с собою в морозильнике.
Черчилль нахмурился. Он не видел способа избежать насилия. Но ведь так всегда и было на всем протяжении человеческой истории.
— Предположим, мы заберем с собою младенцев, еще не умеющих говорить и не помнящих Землю. Но нам придется захватить еще и достаточное количество женщин, чтобы их вырастить. И тут возникает еще одна проблема: полигамия. Не стану ручаться за других женщин, но совершенно уверен, что Робин будет здорово возражать.
— Объяснишь ей, что это временная мера, — сказал Ястржембский. — В любом случае, для тебя можно сделать исключение. Оставайся с одной женой, если тебе так хочется, а нам не мешай пожить в свое удовольствие. Я предлагаю напасть на одну из деревень в Пантс-Эльфе. Мне рассказывали, что тамошние женщины привычны к полигамии и, судя по тому, что я слышал, будут только рады, заполучив мужей, которые обращают на них внимание. Им чертовски не по душе педрилы, которые сходят у них за мужиков.
— Ладно, — произнес Черчилль. — Согласен. Но меня беспокоит еще кое-что.
— Что же именно?
— Как нам освободиться из плена.
Наступила угрюмая тишина.
— Как ты считаешь, — спросил Ястржембский, — Витроу выложит деньги, чтобы выкупить нас всех?
— Вряд ли. Его кошелек серьезно отощает, когда он раскошелится, чтобы вырвать меня и Робин из лап этих головорезов.
— Ну что ж, хотя бы вы окажетесь на свободе, — сказал Стейнберг. — А что же будет с нами?
Черчилль поднялся и громко застучал цепями, требуя кого-нибудь из команды.
— Что ты затеял? — спросила Робин. Она не участвовала в разговоре, поскольку могла разобрать не больше двух-трех слов на английском языке XXI века.
— Я хочу подбить капитана на одну авантюру, — ответил он на ди-си. — Кажется, я нашел выход. Но все зависит от того, насколько буду красноречивым я и насколько понятлив он.
В люк трюма просунул голову матрос-карел и спросил, какого черта они расшумелись.
— Передай своему капитану, что я знаю способ, как ему заработать в тысячу раз больше денег, чем он рассчитывает, — заявил Черчилль. — А еще — неувядаемую славу.
Голова исчезла. Через пять минут в трюм спустились два матроса и освободили Черчилля.
Он даже представить себе не мог, как подействуют его слова, произнесенные почти что в шутку.
Прошел день, но он не вернулся. Робин была близка к истерике. Ей представлялось, что капитан разгневался на ее мужа и убил его. Другие пытались успокоить ее разумными доводами, что, мол, такой делец, как капитан пиратов, не станет губить столь ценного пленника. Но и сами они беспокоились: Черчилль мог бы, сам того не желая, чем-то оскорбить капитана, и тому пришлось бы убить его, чтобы смыть позор. А может, его просто прирезали при попытке к бегству.
Некоторые из узников задремали, но Робин продолжала бодрствовать, непрестанно молясь Колумбии.
Наконец, почти на заре, люк открылся, и по лестнице сошел Черчилль, сопровождаемый двумя матросами. Он пошатнулся, едва удержался на ногах и вдруг начал громко икать. После того, как его приковали, все наконец-то поняли в чем дело. От Черчилля несло перегаром и он едва ворочал языком, глотая слова и целые обороты.
— Напился, как верблюд перед уходом каравана, — пробормотал Черчилль. — Весь день… всю ночь. Переговорить мне его удалось, но перепить — вряд ли. Много чего разузнал об этих финнах. Они меньше прочих пострадали во время Опустошения, а затем заполнили всю Европу, подобно древним викингам. Смешались с остатками скандинавов, поляков и прибалтов. Сейчас они удерживают северо-запад России, восток Англии, почти весь север Франции, побережье Испании и Северной Африки, Сицилию, Южную Африку, Исландию, Гренландию, Лабрадор и Северную Каролину. Бог знает, что еще… Они выслали несколько экспедиций в Индию и Китай…
— Все это очень интересно, но об этом расскажешь как-нибудь потом, — перебил его Стейнберг. — Лучше выкладывай, о чем договорился с капитаном. Поладили вы?
— Он очень хитрый парень и ужасно подозрительный. Убедить его было чертовски трудно.
— Что с тобою? — спросила Робин.
Черчилль на ди-си попросил ее не беспокоиться — скоро они все будут на свободе, затем снова переключился на родной язык.
— Вы когда-нибудь пробовали объяснить действие антигравитационных генераторов и двигателей человеку, который не ведает даже о том, что есть такие штучки, как молекулы или электроны? Между прочим, мне пришлось прочесть целую лекцию по основам атомистики и…
Его голос ослабел, голова упала на грудь. Он заснул.
Женщина трясла его, пока он не переборол дурман.
— А, это ты, Робин… — пробормотал он. — Робин, тебе ужасно не понравится моя затея. Ты возненавидишь меня…
Он снова заснул, и все попытки разбудить его на этот раз оказались тщетными.
14
— Жаль, что я не могу сама снять этот пояс, — пожаловалась Мэри Кэйси. — Он так натер мне кожу, что я едва хожу. И он очень негигиеничный. В нем есть два небольших отверстия, но мне приходится наливать туда воду, чтобы смыть грязь.
— Сочувствую, — нетерпеливо произнес Питер. — Но не это меня сейчас беспокоит.
Мэри взглянула на него.
— О нет, только не это!
Рога его стояли ровно и упруго.
— Питер, — сказала она, пытаясь сохранить спокойствие. — Ради бога, не надо. Ты не должен… Ты погубишь меня.
— Нет, не погублю, — ответил он, едва сдерживая рыдания — то ли от владевшего им желания, то ли от сознания, что он снова не хозяин сам себе. Точную причину Мэри определить не смогла. — Я буду нежен, насколько смогу. Обещаю, что для тебя это будет совсем немного.
— Даже один раз — слишком много! — возразила она. — Нас же не повенчал жрец. Это грех.
— Какой же грех, если ты сделаешь это не по своей воле, — прохрипел он. — У тебя нет выбора. Поверь мне, нет никакого выбора!
— Но я не хочу! Не хочу! Не хочу!
Она продолжала протестовать, но Стегг уже не обращал внимания, он был слишком занят, пытаясь открыть пояс. Помочь здесь мог бы только ключ или напильник, но ни того, ни другого под рукой не было, и все его старания были обречены. Но напор гормонов был столь велик, что он уже не мог рассуждать здраво.
Пояс состоял из трех частей. Две, облегавшие талию, были из листовой стали. На спине они соединялись петлями. Одеть эти створки можно было открытыми, а затем защелкнуть замок впереди. Третья часть пояса состояла из множества небольших звеньев, как у кольчуги, и пристегивалась к поясу вторым замком. Благодаря такому устройству пояс предоставлял телу определенную степень свободы. Как и бандаж вокруг талии, «кольчуга» была изнутри подбита толстой тканью, чтобы защитить кожу. Однако в целом приспособление было весьма тесным, иначе носящая его могла бы выскользнуть из него, либо стащить его силой, лишь немного ободравшись.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
