Джерома, который путается под каблуками и слишком туго заправляет футболку в брюки.
- Здесь Виктория, - сказал он, когда они сбросили пальто в общую кучу.
Зора огляделась и увидела ее, одновременно и расфуфыренную, и полураздетую.
- Ну и что, - сказала Зора, но потом до нее дошло. - Ой, Джей… Если хочешь, поезжай… Я понимаю. А я потом возьму такси.
- Нет, все отлично. Правда. - Джером подошел к чаше с пуншем и налил им обоим по стаканчику. - За неудачную любовь, - грустно сказал он и отпил глоток. - Один бокал. Видела, Джейми Андерсон танцует?
- Обожаю его.
Нелепо прийти на вечеринку с братом или сестрой и стоять в каком-нибудь углу с пластиковым стаканчиком в руках. Говорить не о чем. Слегка отвернувшись друг от друга (дескать, они не в одиночестве, но и не вместе), Зора и Джером кивали головой невпопад музыке.
- Папина Вероника, - сказал Джером, когда та прошла мимо в лаконичном прямом платьице по моде двадцатых годов, дополненном головной повязкой. - А это твой приятель-рэппер? Видел его в газете.
- Карл! - чересчур громко позвала Зора.
Тот оторвался от стереосистемы, которую настраивал, и подошел к ним. Зора не забыла завести руки за спину и опустить плечи - так ее грудь выглядела лучше. Но Карл на грудь не посмотрел. Как всегда, дружески похлопав ее по плечу, он энергично пожал руку Джерому.
- Рад снова встретиться, - сказал он, расплывшись в голливудской улыбке.
Джером узнал в нем тогдашнего паренька из парка и отметил приятные перемены: свободную, доброжелательную манеру держаться, почти веллингтонский апломб. Он из вежливости спросил, чем Карл занимается, и тот зарядил про свою фонотеку; он не заносился и даже не слишком хвастался, но по его непринужденному эгоизму было понятно: встречного вопроса Джерому не дождаться. Карл вещал об архиве хип-хопа, о том, что надо бы подкупить госпел[[105]], расширить африканский раздел, да только выбить деньги из Эрскайна - целая проблема. Зора все ждала, когда он скажет об их кампании против исключения вольнослушателей. Тщетно.
- А ты уже видел, - спросила она как можно более естественным и веселым голосом, - мою статью или?..
Прерванный на середине какой-то байки, Карл сконфуженно умолк. Вмешался Джером, миротворец и улаживатель недоразумений.
- Забыл сказать: я читал ее в «Веллингтонском вестнике», в «Уголке оратора». Зур, это потрясающе. Прямо «Мистер Смит едет в Вашингтон»[[106]]. Нам повезло, что эта девушка на нашей стороне, - ткнул он в Карла стаканчиком. - За что она ни возьмется, обязательно добьется своего. Уж я-то знаю.
Карл осклабился.
- Точно. Она мой Мартин Лютер Кинг! Я серьезно, эта девушка… Простите, - покосился он на балконную дверь. - Простите, мне кое с кем нужно переговорить… Зора, еще поболтаем! Рад был повидаться, приятель. Я вас позже найду.
- Очень обаятельный, - сказал добрый Джером, вместе с сестрой глядя ему вслед. - И манеры стали приятные.
- Он сейчас на взлете, - неуверенно сказала Зора. - Вот освоится и станет более собранным, наверное. Настроится на другие важные дела. А сейчас на него столько всего свалилось. Уверяю тебя, - она заговорила убежденнее, - для Веллигтона это ценное приобретение. Побольше бы нам таких людей.
Джером неопределенно хмыкнул. Зора накинулась на него:
- Есть много способов попасть в колледж, только ты о них не задумывался. Мы привыкли к традиционным вступительным испытаниям, а это далеко не единственный вариант. Просто потому…
Джером жестом показал, что закрывает рот на молнию и выбрасывает ключ.
- На сто десять процентов с тобой согласен, Зур. Как всегда. - Он улыбнулся. - Выпьем еще?
На подобных мероприятиях за час уходят пара человек, а приходят три десятка. За вечер Джером и Зора неоднократно теряли и находили друг друга, теряли других найденных людей. Отвернешься взять горсть орешков, а собеседника и след простыл, и лишь сорок минут спустя он отыскивается в очереди в туалет. Ближе к десяти Зора очутилась на балконе с косяком в руке, в немыслимо крутой компании: Джейми Андерсон, Вероника, Кристиан и три незнакомых выпускника. В обычных обстоятельствах это привело бы ее в восторг, но сегодня, несмотря на то что Андерсон внимательно слушал ее теорию об особенностях женской пунктуации, ее мысли были заняты другим: где сейчас Карл? Вдруг он уже ушел? Оценил ли он ее платье? Вся на нервах, она пила и пила, подливая белого вина из забытой кем-то бутылки у своих ног.
В самом начале двенадцатого, прервав импровизированную лекцию Андерсона, на балкон заявился Джером и шумно плюхнулся к сестре на колени. Он был вдребезги пьян.
- Извините! - Тронул он Андерсона за штанину. - Продолжайте, пожалуйста. Зур, угадай, что я видел? Вернее, кого.
Уязвленный Андерсон ушел и увел за собой свою свиту. Стряхнув Джерома, Зора встала и, облокотившись на балконные перила, посмотрела на тихую, зеленую улицу.
- Прекрасно. И как мы теперь поедем домой? Я тоже выпила больше положенного. Такси не ходят. Ты же обещал нас отвезти. Господи, Джером!
- Богохульница. - Кажется, это было сказано не совсем в шутку.
- Я буду уважать твои христианские чувства, когда ты сам станешь вести себя по-христиански. Ведь знал: не больше одного бокала!
- Ладно тебе, - прошептал Джером, обнимая сестру, - у меня для тебя новость. Моя дорогая бывшая эээ… нежно общается в гардеробной с твоим приятелем- рэппером.
- Что? - Зора сбросила его руку. - Что ты несешь?
- Мисс Кипе. Ви. И рэппер. За что люблю Веллингтон - все друг друга знают. - Он вздохнул. - Что ж. Ну и пусть. К сожалению, мне не все равно. Совсем не все равно! Но какой смысл? Просто очень уж гадко. Она ведь знала, что я здесь, мы час назад поздоровались. Просто противно. Хоть для приличия могла бы…
Джером еще что-то говорил, но Зора уже не слушала. В животе зародилось и, как адреналин, мгновенно разнеслось по телу неведомое ранее ощущение. Возможно, это и впрямь был адреналин. Ее охватило какое-то физическое бешенство - никогда в жизни не испытывала она такой материальной, ощущаемой всем организмом эмоции. Нет больше ни разума, ни воли, вся она - лишь решительный сгусток мышц. Впоследствии Зора не могла объяснить, как вместо балкона очутилась в гардеробной. Должно быть, перенеслась на крыльях ярости. Все оказалось в точности так, как говорил Джером. Он сверху. Она обвивает руками его голову. Ах, какая красивая пара! А через мгновение Зора уже на веранде, держит Карла за капюшон: как потом выяснилось, она протащила его через прихожую и выволокла наружу. Здесь она его отпустила, швырнув на сырые половицы. Он кашлял, растирал пережатое горло. Зора и не знала в себе такой силы. Ее всегда называли «большой девочкой» - так вот, значит, в каком смысле? Получается, она способна таскать за капюшоны взрослых мужиков и швырять их на пол?
Кратковременный физический подъем сменился паникой. На веранде было холодно и сыро. У Карла промокли джинсы. Что наделала! Что она наделала! Разъяренный Карл, тяжело дыша и глядя снизу вверх, стоял перед ней на коленях. Сердце Зоры, разумеется, было разбито. И уже нечего было терять.
- Ну ты даешь… Бред какой-то… - шептал Карл. Потом он вскочил и заорал: - Ты что, шизанулась?
- Ты хоть ее прочитал? - задрожав всем телом, крикнула Зора. - Я столько времени на нее убила, курсовик в срок не сдала, для одного тебя старалась, а…
Она не высказала свою потаенную мысль, которая увязывала два момента («Я ради Карла пишу статьи» и «Карл целуется с Викторией Кипе»), поэтому, естественно, уловить смысл ее слов было проблематично.
- Что ты гонишь? Ты что натворила-то, а?
Зора опозорила его перед девушкой, перед всеми гостями вечеринки. От обаятельного Карла Томаса из Веллингтонской библиотеки афроамериканской музыки не осталось и следа. Перед ней стоял тот Карл, что душными, парными летними днями просиживал у подъездов многоквартирных домов в Роксбери. Карл, который в виртуозных словесных перепалках умел загибать такие оскорбительные шуточки, что соперники терялись. Никогда еще с Зорой не разговаривали подобным образом.
- Я… я… я…
- Ты что, моя девушка?
Зора горестно зарыдала.
- И при чем тут, к хренам собачьим, твоя статья? А! Так, значит, я должен отблагодарить ?
- Я просто старалась тебе помочь. Вот все.
- Выходит, не просто, - сказал Карл, подбоченившись и до смешного напоминая Кики. - Ты хотела еще кое-чего. Ждала, так сказать, награды. Значит, я должен был за это лизать твой уродский зад?
- Заткнись!
- Так вот для чего все это было, - Карл насмешливо присвистнул, но в глазах его отчетливо читалась боль, усиливавшаяся с каждым новым озарением. - Ну ты даешь… Так вот почему ты обо мне пеклась? Я ведь знал, что не умею писать. А ты меня выставляла идиотом перед всеми этими «поэтами». Сонеты! Ты мне с самого начала мозги пудришь, да? Сначала подобрала меня на улице, а теперь набрасываешься, потому что я, типа, тебя обломал? Черт! Я думал, мы друзья!
