Однако и с битвой на Курской дуге не все просто. Ведь я писал, что Гитлер — выдающийся полководец, почему же он послал войска на нашу хорошо укрепленную оборону? Тут без подробностей не обойтись.
Дело в том, что и мы, и немцы начали войну с недостаточной противотанковой обороной. Причем немцы с недостаточной, а мы — с просто паршивой.
Немцы, зная от Тухачевского и его подельников, что он заказал в войска только легкие танки с броней в 13 мм, ограничились насыщением своих дивизий большим (75 орудий) количеством легких (435 кг), маневренных (без труда перекатывалась 2 артиллеристами) пушек калибра 37 мм. Эта пушка обычным бронебойным снарядом могла пробить 28 мм брони на расстоянии в 500 м, т. е. наши легкие танки она могла подбить и с километра. Но они совершенно не учли, что мы успели поставить на вооружение к началу войны средний танк Т-34 с броней 40–45 мм и тяжелый танк КВ с броней 60–75 мм. Против этих танков немцы вынуждены были применять 88-мм зенитные пушки и дивизионную артиллерию (гаубицы) со стрельбой кумулятивными снарядами.
Правда, немцам положение несколько спасало то, что они в 1938 году разработали 50-мм противотанковую пушку, которая с 500 м обычным бронебойным снарядом пробивала 61 мм брони, т. е. могла подбить Т-34, а подкалиберным снарядом пробивала 86 мм брони, решая таким образом и вопрос борьбы с КВ. На 1 июня 1941 года в войсках немцев было всего 1047 таких пушек, т. е. довольно мало.
А наши генералы накануне войны успокоились тем, что в стрелковой дивизии РККА было 54 пушки калибра 45 мм, которые считались и батальонными (т. е. были предназначены для ведения огня по вражеской пехоте), и противотанковыми. Эта пушка была переделкой купленного в Германии старого 37-мм орудия, весила 560 кг и теоретически должна была пробивать 42-мм брони на расстоянии 500 м. Но к этому времени не только немецкие средние танки и штурмовые орудия имели лобовую броню в 50–60 мм, но даже легкий танк 38t спереди был забронирован 50-мм броней. А с 500 м командиру немецкого танка, находящемуся в 2,5–3 м над землей, да еще и в прекрасную оптику наши 45-мм пушки, даже замаскированные, были уже хорошо видны. Поэтому немецкие танкисты их быстро расстреливали, и, повторю, по статистике на один подбитый немецкий танк приходились 4 уничтоженные 45-мм пушки.
Положение спасала советская дивизионная артиллерия, легкие полки которой имели на вооружении пушку УСВ калибра 76 мм. Она на расстоянии 500 м обычным бронебойным снарядом могла пробить броню 70 мм, а на 1000 м — 61 мм. То есть она уже могла бороться с любым немецким танком начала войны, если пренебречь тем, что она весила 1,5 т и ее непросто было замаскировать.
Напомню, что в 1940 году по инициативе маршала Кулика и с поддержкой Сталина на трех заводах сразу была запущена в производство пушка ЗИС-2 калибра 57 мм. Это было не универсальное, а собственно противотанковое орудие, оно на 500 м пробивало 106 мм брони, а на 1000 м — 96 мм. (Удержите в памяти эти цифры.) Этих пушек успели выпустить, как я уже писал, 320 шт.
Напомню, что осенью 1941 года будущие герои войны и маршалы Воронов, Говоров и Яковлев настояли в ГКО эту пушку с вооружения снять за ненадобностью. Они считали, что нам для борьбы с немецкими танками 76-мм универсальной пушки УСВ (модернизированной в ЗИС-3) хватит на всю оставшуюся жизнь, а уж до конца войны — точно!
В танковых войсках положение было следующим. Легкие танки были вооружены такой же 45-мм пушкой, как и стрелковые дивизии, и такой же 76-мм пушкой были вооружены Т-34 и КВ. Это трудно понять: почему у тяжелого танка такая же пушка, как и у среднего? И даже менее мощная[14]. Из-за этого в ходе войны наши танкисты стали отказываться от КВ — он тяжелый, медленный, к бою не всегда успевал, а когда приезжал, то толку от него было меньше, чем от Т-34. Этой слабой пушкой на тяжелом танке мы обязаны нашим гениальным мыслителям танковых боев, нашим гудерианам.
Глупость маломощной пушки видна была и до войны, и по инициативе маршала Кулика конструктор Грабин создал уникальную по мощности 107-мм пушку к танку КВ и даже изготовил таких пушек 800 шт. Во время войны один немецкий танкист поставил рекорд: он из 88-мм пушки танка «Тигр» подбил нашу «тридцатьчетверку» с расстояния 3 км. Если бы грабинскую 107-мм пушку поставили на КВ, то из нее, с ее 550 тонно-метров мощности, можно было бы бить немецкие танки и с расстояния 5 км, конечно, если бы удалось прицелиться, ведь и наша оптика сильно уступала немецкой.
Но против этой пушки дружной бригадой выступили начальник Автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенант Федоренко (из-за того, что у этой пушки длинный ствол), нарком вооружения Ванников и директор завода, выпускавшего КВ, Зальцман. Последним, разумеется, не хотелось перенастраивать производство на танки с новой пушкой. И они победили.
Таким образом, к началу битвы на Курской дуге наши танки на равных могли сражаться только со средними немецкими танками довоенной конструкции Т-III и Т-IV.
А в авиации положение было таким. У немцев самолетом поля боя был «Юнкерс-87», пикировщик. При пикировании летчик резко опускает нос самолета и как бы падает под углом к земле примерно в 70 градусов. В это время он наводит самолет по бомбовому прицелу на объект, который собирается бомбить. В конце пикирования он освобождает бомбы, сам выходит из пике, а бомбы, направленные самолетом, летят в цель. Таким образом, немецкие летчики могли попасть бомбой в малоразмерную цель, утверждают, что они попадали в круг диаметром 10 м.
У нас самолетом поля боя был штурмовик Ил-2. За счет сильного бронирования он мог летать низко над землей, ведя огонь по курсу своего полета из двух 23-мм пушек и четырех пулеметов. Брал он с собой и до 500 кг бомб, но сбрасывал их только с горизонтального полета, а точность такого бомбометания была невелика. Пехоту, открыто расположенную небронированную технику и оружие такой бомбардировкой уничтожить было можно за счет осколков и взрывной волны, но чтобы повредить танк, надо было, чтобы 100-кг бомба разорвалась от танка не далее чем в 5 м. А такой точности бомбометания на «иле» достичь было невозможно. От подвешиваемых к крыльям «ила» реактивных неуправляемых снарядов толку было еще меньше из-за крайне низкой точности попадания. Из пушки штурмовик под углом, близким к прямому, мог попасть только в борта танка, а их 23-мм снарядик пробить не мог. А на тонкую крышу танка снаряды падали под очень маленьким углом и рикошетировали, не принося вреда. Таким образом, в плане борьбы с немецкими танками наша авиация сухопутным войскам Красной Армии ничем существенным помочь не могла.
Итак, на начало 1943 года средствами активной борьбы с немецкими танками у нас были только 76-мм пушки ЗИС-3 и пушки танков Т-34 и КВ-1, но, повторяю, более-менее на равных эти средства могли бороться только с танками Т-III и Т-IV. Немцы это прекрасно знали, и именно на этом базировалась их идея операции «Цитадель».
А эта операция (Курская битва) была для немцев решающей в том смысле, что это последняя их битва, в которой они еще надеялись победить Советский Союз военным путем. Это последнее стратегически активное действие немцев: после Курска они уже только оборонялись, стараясь спасти то, что приобрели ранее, стараясь уже не захватить что-либо, а только спасти Германию от Красной Армии. Это был момент истины на Европейском театре военных действий Второй мировой войны. Поэтому готовились стороны к ней сверхтщательно, и немцы максимально напрягли все силы рейха.
Стратегический замысел немцев был прост, и Гитлер понимал, что этот замысел понятен и Сталину. Окружив под Курском в дуге выступающего в сторону немцев фронта наши войска, немцы пробивали брешь в 200 км по прямой, и их войска вливались в эту брешь и, повернув на север, брали Москву, до которой им оставалось около 400 км. (Правда, опасаясь этого, Сталин за Курской дугой создал еще один фронт — Степной, но для той тактической новинки, которую собрались применять немцы, это не имело особого значения.) А взяв Москву — крупнейший узел железных дорог и центр собственно великорусского населения, Гитлер рвал весь СССР на части, которые из-за отсутствия проезда по железным дорогам было трудно объединить в одно целое.
Гитлер также не мог не понимать, что и его оперативный замысел не мог быть непонятен Сталину: ударив под основание выступа фронта под Курском с двух сторон, соединить немецкие войска в тылу этой дуги и окружить этим самым около 10 советских армий. Гитлер не мог не понимать, что в месте ожидаемых ударов советские войска выстроят такую оборону, какую только сумеют. Но, как ни странно, до определенного момента это было даже на руку немцам, и именно поэтому они отказались от идеи, приписываемой Манштейну, ударить по центру Курской дуги и образовать два котла окружения.
Дело в том, что Гитлер и остальные немецкие полководцы разработали тактическую новинку, за счет которой и собирались выиграть Курскую битву, а вместе с ней и войну. Подошло время более подробно остановиться на тактике.
