Самая большая группа — это калининградские «челноки», которые пересекают границу практически ежедневно. Как правило, это жители области, выезжающие в Литву или Польшу за определенной группой товаров или, наоборот, перепродающие товары из Калининградской области. Эти люди вполне могли бы получить либо шенгенскую, либо национальную литовскую визу. Никаких нарушений прав человека здесь нами не усматривалось. Любое государство, будь то Россия, Литва или Монголия, может по своему усмотрению вводить или отменять визовой режим на своих границах. Другое дело, что это заставляло наших граждан нести дополнительные расходы на приобретение визы, стоимость которой, как правило, включалась в цену товара и перекладывалась на конечного покупателя. Но оппонировать этому было сложно.
Вторую группу представляли граждане (как жители Калининграда, так и жители «метрополии»), выезжавшие в другие страны Евросоюза через территорию Литвы. Эти граждане уже несколько лет получали для осуществления таких поездок шенгенские визы, и их положение после ввода Литвой визового режима существенно не изменилось.
А вот третья группа — граждане России, которые транзитом переезжали из Калининграда на «материк» и обратно и не собирались останавливаться по делам в Литве, в наибольшей степени ущемлялись в результате введения визового режима. Кроме того, возникла политическая проблема суверенитета России над Калининградской областью — нашим гражданам для переезда в другой регион страны требовалось разрешение иностранного государства!
Мы посчитали, сколько человек будет поражено в своих гражданских правах, и установили, что ежегодно осуществляется 600–650 тысяч железнодорожных поездок по маршруту Москва — Калининград — Москва, из которых примерно половину — 300 тысяч — составляют билеты в оба конца. Количество транзитных пассажиров автомобильного транспорта было оценено нами примерно в 200 тысяч в год. Таким образом, можно было говорить примерно о 400–500 тысячах человек в год, пересекающих литовскую границу в качестве транзитных пассажиров в оба конца (исключая лиц, для которых Литва — конечная точка маршрута, и лиц, направляющихся в другие государства Евросоюза).
В случае введения транзитных виз для этой категории пассажиров в литовские консульства должно было поступать не менее 1200 ежедневных обращений на выдачу, по крайней мере, двукратных транзитных виз. Очевидно, что литовские загранучреждения были не в состоянии справиться с таким потоком.
Понимая силу общественного мнения, литовские власти через свою агентуру в среде калининградских сепаратистов (и такие там есть) распространяли дезинформацию, что их страна якобы готова предоставить жителям области бесплатные многократные литовские и даже шенгенские визы, но Москва, мол, упирается. Это была обыкновенная ложь: никто нам такое не предлагал, никто не собирался выпускать российских граждан, в том числе и калининградцев, из визового капкана. Разговор шел только о визах, которые Вильнюс и Брюссель собирались вводить уже с 1 января 2003 года.
Страны — участницы Шенгенского соглашения постоянно подвергают наших граждан дискриминации. В так называемые «стоп-листы» — «черные списки» на въезд в Европу — легко попадают все симпатичные молодые женщины (а в России, между прочим, все женщины красивые), средней руки бизнесмены и даже граждане, ставшие участниками какой-нибудь пустячной передряги типа мелкого ДТП. Распространение подобной людоедской визовой практики на калининградский транзит означало бы серьезное унижение России и ее изоляцию от этой эксклавной территории.
Мороча нам голову, западные дипломаты обещали в виде компенсации «покрывать» часть стоимости паромных и авиационных билетов, превышающую цену проездного билета на автобусе. При этом они полностью игнорировали доводы российской стороны о том, что есть немало граждан, которые в силу различных обстоятельств или заболеваний пользуются исключительно наземным транспортом. Кроме того, авиационными маршрутами Калининград был связан лишь с несколькими городами России, а это неминуемо привело бы к дискриминации значительного числа граждан, проживающих в провинции.
Например, из города Сафоново Смоленской области в Калининград, минуя Москву, ходил прямой поезд. В случае введения визового режима жители Сафоново должны были сначала отправиться за визой в литовское консульство в Москве (это семь часов поездом), отстоять там несколько дней в очередях (при этом еще где-то организовать себе ночлег в столице), вернуться тем же поездом в Сафоново, и только после этого они могли сесть на прямой поезд в Калининград. Стоимость поездки в Калининград с учетом «крюка в Москву» и обратно, а также консульских сборов и стоимости проживания в Москве, возрастала в два-три раза. Для пенсионера это означало запредельные расходы и попрание человеческих прав. Причем количество таких «провинциалов», направляющихся транзитом в Калининград к своим родственникам, оказалось не менее 50–60 тысяч человек в год. Эта цифра означала массовое нарушение прав человека.
К концу весны 2002 года переговоры дипломатов России и Евросоюза по калининградскому вопросу окончательно зашли в тупик. В поведении Путина я заметил крайнее раздражение ходом дела. Он предчувствовал надвигающееся на страну публичное унижение и не знал, как его избежать. «От того, как будет обеспечен транзит людей и грузов между Калининградской областью и Россией, без преувеличения будет зависеть будущее отношений России и Евросоюза», — заявлял тогда президент России, отмечая, что предложения Москвы «пока не находят понимания»: «После того как состоялись похороны холодной войны, возвращение к таким подходам непонятно». До введения литовских виз для транзитных пассажиров в Калининград оставалось всего полгода, рычагов давления на Брюссель в Кремле и МИДе не видели, и все думали над тем, как объяснить гражданам России очередное внешнеполитическое поражение страны, на сей раз задевающее права миллионов граждан на передвижение по собственной стране. Мало того что вся Восточная Европа, еще вчера открытая для посещений, отправила наших граждан выстаивать изнурительные очереди за визами, так теперь еще и к себе домой без платной визы не проедешь.
России нужно было найти иную стратегию переговоров и, подобно «Медному всаднику» — Великому Петру, вновь «прорубить окно в Европу». Обложившись пачками документов, сотрудники аппарата Комитета Госдумы по международным делам принялись изучать шенгенское законодательство с целью найти в нем внутренние противоречия и зацепки, которые мы могли бы использовать в продвижении нашей позиции.
