— Ты здесь живешь?
— Очень роскошно, не так ли? Послушай, в спальне есть душ. Там очень много всяких кнопок, но ты сама выяснишь, для чего они и как работают. Я заранее позвонил и попросил Мхитшала найти для тебя что-нибудь подходящее из одежды. То, что сейчас надето на тебе, совсем изношено. Чтобы он ни нашел, это будет лежать на кровати в спальне, надеюсь, он выберет правильный размер.
Она взяла его за руку и с любопытством посмотрела ему в глаза.
— Что потом, Синклер? Ты и так уже был очень добр ко мне. Но я хочу знать план действий. Ты не можешь просто принять меня, как… как…
Он наклонился и нежно пригладил ее растрепавшиеся волосы.
— Ты знаешь, что ты можешь сделать для меня? Просто быть здесь. Разговаривать со мной. Я не чувствовал себя так хорошо с кем-либо очень давно… С тех пор, как Гретты не стало. Ты понимаешь что я имею в виду?
Она кивнула, и в ее голубых глазах появилась теплота:
— Я бы могла подумать, что за всем этим что-то стоит, тебе нужно от меня что-то. Но после моей жизни на улице, я могу понять твои чувства.
Он опустил глаза на руку, которая держала его.
— Так много зависит от меня. Прошлой ночью я обнаружил, что, возможно, допустил ошибку. Я плаваю в совершенно незнакомых мне водах, и я не понимаю, что делать.
— Ты хочешь рассказать мне?
— Я… Может быть, позже.
Она некоторое время внимательно изучала его, потом отрывисто кивнула и сказала:
— Хорошо. Но серьезно, что будет потом? Куда мы пойдем отсюда? Нужно ли мне возвращаться назад в лабораторию к исполнению своих обязанностей?
Синклер отсутствующим взглядом смотрел на ковер под ногами.
— На данный момент, Анатолия, я действительно не знаю. Это как раз то, о чем я говорил. Ты не возвратишься жить в женский туалет. Послушай, не беспокойся сейчас об этом. Давай поедим, отдохнем и не будем мешать ходу событий.
— Я не хочу быть паразитом. У меня есть работа.
— Мне не нужны паразиты.
Он с трудом подавил в себе желание ласкать ее нежную и гладкую кожу.
— Будь сама собой.
— Я и есть сама собой. Я просто хотела уточнить поконкретнее.
— Спасибо. Приведи себя в порядок, пока я разберусь с путаницей в компьютере.
Она пожала его руку и направилась в спальню. Синклер наблюдал, как она шла к двери. Она двигалась легко и грациозно. Потом он вздохнул и вернулся к работе: разбирать приходящие отчеты; Просматривая лист, его взгляд внезапно остановился на одном послании от Мака. «Операция прошла удачно».
Синклер расслабился в кресле, и счастливая улыбка появилась у него на лице. Как долго он сидел в этой позе, чувствуя огромное облегчение, он не знал; но вскоре в дверях появилась Анатолия в костюме синего цвета, который сотворил настоящее чудо с ней. Ее кожа порозовела от горячей воды, а волосы блестели на свету.
— Ты выглядишь… потрясающе. Она повернулась вокруг.
— У вашего министра превосходный вкус!
— Мне придется повысить его в звании. Но теперь, после Или, он, возможно, пытается охладить меня.
— Или?
Синклер встал и отключил систему. Он хотел еще немного понаслаждаться сообщением Мака, прежде чем погрузиться в трясину, связанную с Или.
— Голодна?
— Конечно. Как волк. Ты был прав, что мне будет хотеться ужасно есть. А кто такая Или?
— Или Такка.
Анатолия похолодела, ее глаза лишились живости.
— Министр внутренней безопасности? Синклер кивнул и почувствовал, как легкая дрожь паники прошла по его телу.
— Я не знаю, что и думать о ней. Она может быть… такой нежной и все понимающей, но вдруг, в следующую же минуту, бесчеловечно холодной и неприступной. Я обычно называл ее про себя рептилией. Но она так добра ко мне, — он прикусил губу. Но тут же вспомнил, в чем она была замешана, — я не знаю, играет ли она со мной, как с дураком, или то, что я пытаюсь сделать, ей действительно не безразлично.
Анатолия присела на другой край стола и устремила сосредоточенный взгляд вдаль. Синклер опустился на подушку, испытывая неудобства оттого, что их беседа пошла в таком русле.
— Это одна из причин, почему я вышел на улицу той ночью. Я нашел один доклад в компьютере — доклад Тибальта. Он содержал полную историю всех действий Или. Очень многие из них противоречат тому, что говорила мне сама Или.
Анатолия с выражением безразличия посмотрела на него.
— Она тебе не безразлична?
Синклер смутился:
— Она…
Будь честен, Синклер.
— Нет, я думаю, что если никогда больше не увижу ее, то не буду страдать из-за навеки разбитого сердца.
— Ты ведь спал с ней, не так ли?
Он кивнул, чувство вины переполняло его душу.
— Она делала такие вещи… Клянусь, ей следовало бы работать в Храме Этарии. Она бы могла многому научить жрицу.
Анатолия тряхнула головой.
— Ты не должен нравиться ей. Ты слишком добр и доверчив к людям. И не только это: ты не умеешь молчать, когда этого требуют обстоятельства, но я помогу тебе. Ты знаешь, что она посылает свои останки к нам в лабораторию, да?
Ошарашенный, Синклер вскочил со своего места и наклонился вперед.
— Она посылает к вам что?
— Останки. Жертвы! Мы — хранилище, понимаешь. О, об этом едва ли кто знает, кроме профессора Адама, меня и еще нескольких из администрации. Прошлой ночью мы как раз получили одного. Оказалось, это был инженер. Я бы не знала этого, но он когда-то жил в моем здании. Он работал… Что случилось? Ты побледнел. Ты имел какое-нибудь отношение к его аресту?
Синклер медленно покачал головой. Как песок на берегу, размываемый водой, разрушилась и раскрошилась еще одна опора.
— Она была очень жестока с ним. Его гениталии были почти целиком разъедены. Скорее всего какой-то кислотой. После этого она вытащила его яички из правого пахового канала. Одна из моих обязанностей в лаборатории — заносить данные в каталог обо всех поступающих к нам. В основном все они идут как «использованные трупы» на фабрику по изготовлению удобрений.
— Она лгала мне, — прошептал Синклер, — она смотрела мне в глаза и лгала.
— Почему? — Он тяжело вздохнул, чувствуя себя полным дерьмом.
— Синклер?
— Оставь меня одного, Анатолия.
Он встал, чувство гнева, смешалось с чувством оскорбленной гордости.
Он направился к двери, но Анатолия тут же подбежала к нему и схватила за руку, когда он уже открывал дверь.
Она развернула его и строго спросила:
— Что ты собираешься делать?
— Я собираюсь подняться и сказать ей, что все кончено. Пусть она убирается! Я понял все! Она использовала меня! Она… она использовала меня!
— Нет!
Анатолия встряхнула его, когда он попытался высвободиться из ее рук.
— Синклер, послушай меня! Послушай, черт побери. Если ты сейчас все выложишь ей, она не выпустит тебя живым. Ты слышишь меня?
Чувство стыда и гнева немного утихло, и до него начал доходить смысл сказанных Анатолией слов.
— Она опасна, Синклер. Если ты войдешь туда и будешь угрожать ей, я обещаю, что скоро ты окажешься в нашей лаборатории. Бесформенной, измученной, холодной грудой мяса. И никто не узнает об этом. Ты будешь всего лишь одним из тысячей трупов, идущих на фабрику удобрений.
Его решимость была поколеблена, и он потерял какую-либо способность ориентироваться. Он без сопротивлений последовал за Анатолией к столу, где она заказала сока. Она протянула ему стакан, сочувствующе глядя на его лицо, выражавшее боль и страдание.
— Так ты действительно ничего не знал? Он вытер слезу, которая покатилась по его щеке. Его голос стал глухим и отрывистым:
— Она… она говорила, что каждый из нас борется на своем собственном поле сражения. Я — моей армией, она — с помощью своих средств. Где разница между моральными устоями? Она провозглашала, что оба мы боремся за достижение одной цели: чтобы все люди жили лучше. Свобода от изменников имперской системы.
Анатолия сделала глоток из своего стакана и потом произнесла:
— А она всячески показывала, что ты являешься мужчиной ее грез! Что наконец появился ты — человек, с которым она хотела бы провести оставшуюся жизнь! Прислушивалась внимательно к каждому твоему слову! Дышала с такой особой странностью, принимала полные восхищения и преклонения позы!
Он взглянул на нее, лицо скривилось в улыбке.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю? Черт возьми, Синклер, это то, что делает всякая женщина, когда хочет подчинить своим желаниям мужчину. Обращаться к его самовлюбленности. Вести себя так, как будто всего лишь присутствие его возбуждает тебя, как будто каждое слово, произнесенное им, полно очарования и глубокого смысла, как бы скучны на самом деле не были его речи. Ты даешь ему понять, что никогда раньше не встречала такого умного и интересного мужчину. Чем красивее женщина, тем сильнее эффект, потому что мужчина всегда думает, что прекрасная женщина не случайно выбрала из всех мужчин именно его, следовательно, если она остановила свой взгляд на нем, он должен быть очень особенным, непохожим ни на кого из других.
