Но помимо военных вопросов предстояло решить и кое-какие технические проблемы. Например, под каким знаменем пойдет это войско? И в каких цветах? Вопрос не праздный. Уже стало известно, что гонзорцы выступают под алым имперским знаменем с золотым орлом. И что все солдаты наряжены в соответствующие одежды. Поэтому Каногору показалось правильным — чтобы не повторяться, не подражать, упаси Гилфинг, врагу — поднять над походной колонной ванетский флаг. Желтый флаг с красным львом. Но вот одеяния… Когда сантлакские дворянчики увидят против себя войско в имперских цветах — они не подадут виду, будут с презрением ругать неприятелей, но в душе… В душе поселится неуверенность. Грамотно бы нарядить всех в какое-то подобие формы…
На складах Ванетинии не нашлось соответствующего количества желтой ткани на плащи рыцарям и латникам. Да собственно говоря на складах вообще было пусто (хитрые купчишки все вывезли из города), если не считать огромного количества дешевого полотна буровато-зеленого цвета. Эта некрашеная холстина, изготовленная из растительного волокна, шла на технические нужды да на крестьянские одежды, стоила дешево, особой ценности собой не представляла — потому ее и не подумали вывезти осторожные торговцы. Наскоро посовещавшись кое с кем из подручных, граф Каногор решил заставить свое войско нарядиться в плащи из холстины. Естественно, распоряжение облечься в серое вызвало бурные протесты со стороны дворян, в впервую очередь сантлакцев.
Каногор собрал крикунов посреди военного лагеря и объявил:
— Господа, вспомните, на какую войну вы собрались идти! Это будет священная битва за законного императора с самозванцем, коронованным в Гонзоре тамошним попом и с нарушением всех законов! Да это же у нас просто новый Священный поход!
— Да, — выкрикнул кто-то из задних рядов, — но нам же всучили не белые плащи даже! Серую холстину! У меня в Эльбере только последние голодранцы станут рядиться в такое…
Вся огромная толпа загомонила, в общем хоре невозможно было различить ни слова, однако граф Эстакский своим ревом сразу перекрыл многоголосую какофонию:
— Послушайте меня, благородные рыцари!
Как по мановению волшебной палочки стало тихо. Рыцари всегда молчаливо признавали лидерство горластых и мускулистых героев, прославленных турнирами и схватками.
— Господа, в этом новом Священном походе нам как никогда дорого будет покровительство божества. Но какое божество мы попросим осенить наши знамена?
— Гилфинга-Воина! Пусть пошлет нам победу и добычу! Славный бой и богатую добычу!
— Гилфинга-Воина!
— Великую Мать! Пусть бережет! — Ага, это кто-то более осторожный.
— Гилфинга-Воина!
— Великую Мать!
— Гангмара! — Вдруг выкрикнул чей-то молодой голос.
Маршал только этого и ждал:
— Так вот, благородные рыцари. Ежели мы желаем добиться благосклонности Отца — мы надеваем белое! Ежели просим о заступничестве Мать — то зеленое, верно? А ежели хотим, чтобы и Гангмар Темный нам не вредил — так, должно быть, черное! Ну а ежели хотим, чтобы все трое были благосклонны — так верно нам нужно все три цвета смешать. И что тогда выйдет?
Тут маршал высоко поднял плащ из зеленовато-бурой ткани и медленно надел на себя… В наступившей тишине аккуратно расправил складки… А когда толпа дворян разразилась хохотом и одобрительными возгласами, он понял — дело сделано…
* * *
А то, что на бойне умертвили бычкаНа то всеобщая радость, всеобщая гордостьВсеобщая вера и всеобщая воляВсеобщая воля, да всеобщая старостьНабить до отказа собой могилу —Это значит наследовать ЗемлюЧто же такое наследовать Землю?Это значит исчерпать терпениеЧто и требовалось доказать
Егор Летов
Король шагал по полутемным галереям дворца. Несмотря на то, что сейчас — разгар лета и за серыми стенами ярко светит солнце, Гюголан кутался в шубу, подбитую волчьим мехом. Он озяб. В последнее время он всегда мерзнет. Может, это все же сказывается возраст? А может, дело в камнях этого дворца? Старинный дворец владык Гевы… Его стены словно впитали холод всех зимних снегов и сырость всех осенних дождей… Нет, пожалуй, все же дело в возрасте… Гюголан охотно ссылался на свои годы, на хвори и старческую немощь — если это было нужно, но сам он себя отнюдь не чувствовал стариком… Вот только зябнет немного… А так — он еще ого-го!.. До вчерашнего дня… Скорее бы вернулся Гезнур. Старший сын, незаконный сын, любимый сын… До вчерашнего дня Гюголан был даже рад, что его любимец скрылся куда-то. Подальше от завистливого злобного тупицы Адорика. Так было даже лучше, удобнее для всех… До вчерашнего дня…
Вчера возвратился сэр Ойгль. Он привел богатый обоз, около двухсот телег и фургонов, забитых добычей, которую удалось взять на юге Фенады. На первой повозке лежали тела принцев Вортриха и Дейнстра… Тела Адорика так и не удалось найти на кровавом поле. Немногие, кому посчастливилось участвовать в его последней убийственной атаке и остаться в живых, рассказывали со смесью ужаса и восторга в голосе, как отважный принц швырнул наземь шлем для того, чтобы бегущие с поля боя сеньоры узнали его и устыдились своей трусости… Так он и помчался во главе своей потрепанной кавалерии навстречу фенадским рыцарям — с непокрытой головой, с горящими глазами.
Нечеловеческая… Сверхчеловеческая отвага Адорика сделала невозможное. Уже разбитая — и почувствовавшая, что разбита — слабая гевская конница разнесла в пух и прах прославленных фенадцев в доспехах из гномьей стали… А сам Адорик сгинул где-то в кровавой круговерти рукопашной. Одержав победу, гевцы (сами, пожалуй, не верящие до конца в свой успех) бросились разрушать фенадские замки и грабить поместья, но… С севера подошли дружины гномов, которым вообще-то полагалось — по замыслу Гюголана — драться с фенадскими и малогорскими армиями.
Произошло что-то непонятное. Рухнул весь план, так тщательно составленный и выверенный ими с Гезнуром… Эх, вернулся бы сейчас Гезнур!.. Адорик исчез, Вортрих и Дейнстр мертвы. Вернулся бы Гезнур!.. Гномы, союзники Гратидиана, не осмелились лезть через Золотую, южный берег которой охранялся победоносной гевской армией — впрочем, возможно от них этого и не требовалось. Возможно, их задача — только очистить Фенаду от захватчиков. И им это удалось — ибо некому было возглавить гевцев… Вернулся бы Гезнур!..
У Гюголана есть еще два сына от третьей жены — одиннадцатилетний Гюголан и восьмилетний Редлихт, но… Гюголан Младший, мальчик с вялым нравом и невыразительной внешностью, не подавал никаких надежд. Отец предполагал для него духовную карьеру и видел его в перспективе епископом Гевы. Редлихт — живое и смышленое дитя, умница и озорник… Но — дитя. Сегодняшние бурные потрясения, происходящие в Мире, старость Гюголана, злоба соседей — все это требует, чтобы рядом со стариком-королем стоял взрослый наследник, способный повести армию, способный грозным словом вразумить врагов… Вернулся бы Гезнур!.. Теперь-то, после смерти старших сыновей и крушения империи у Гюголана есть реальная возможность сделать наследником своего любимца — но он пропал! Отправился в свой идиотский рейд… Искать тайны забытых войн…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
