Рис. 86. Славянские племена Балканского полуострова и Пелопоннеса
Другие славянские этнонимы, известные по памятникам письменности, неясного происхождения. Однако оснований считать их древними праславянскими образованиями у нас нет. В регионе среднего течения Вардара и по его притокам проживали верзиты (или берзиты). В Хронике Феофана (вторая половина VIII — начало IX в.) упоминается и земля Верзития. По мнению ряда исследователей, верзиты занимали также земли бассейна р. Дрин до Охридского озера на северо-западе.[720] Южнее, в Эпире, находилась территория ваюнитов. Западнее Фессалоники на плодородной Солунской равнине, по нижнему течению Вардара и вдоль р. Быстрицы размещались драгувиты и сагудаты. Племя драгувитов некоторыми историками связывается по созвучию с дреговичами Припятского Полесья, которые при этом полагают, что это племя пришло на Балканы из Восточноевропейских земель. Это маловероятно, поскольку восточнославянские дреговичи были новообразованием последних веков I тыс. н. э. и названы по болотистой местности, заселенной ими. Из среды сагудатов, нужно полагать, вышла группа славян, известная под тем же этнонимом в Вифинии. Южнее сагудатов на плодородных землях Фессалии и по побережью Эгейского моря обосновались велегезиты.
Восточнее ареала струменцев и ринхинов в Западных Родопах на р. Места-Нестос, впадающей в Эгейское море, в том районе, где ныне расположен город Смолян, локализуются смоляне.[721] В XII в. они называются в составе населения Болгарского царства. «Баварский географ» (IX в.), как уже говорилось, упоминает смолинцев (Smeldingen) среди племен по-лабских славян в правобережной части нижней Эльбы близ устья Эльды. Ещё в XIX в. была высказана догадка о проживании на берегах верхнего Днепра славянского племени смолян, которое дало имя городу Смоленску. Лингвистические изыскания О. Н. Трубачева показали, что название этого города действительно восходит к этнониму смоляне, то есть Смоленск — город смолян. Допустимо предположение, что смоляне Балканского полуострова, смолинцы Полабья и смоляне Верхнего Поднепровья некогда составляли единое праславянское племя, которое оказалось расчлененным и разбросанным в результате великой славянской миграции. Коренной регион гипотетических праславянских смолян определить невозможно. Впрочем, не исключено и независимое происхождение этнонимов этих разрозненных племен — их названия, как показал О. Н. Трубачёв, связаны с занятиями подсечно-огневым земледелием.[722]
На юго-востоке Болгарии у восточных балканских перевалов локализуются северы. Они, как считают исследователи, были поселены в эти земли ханом болгар Аспарухом. По предположению Л. Нидерле, это племя какое-то время проживало на нижнем Дунае. Этноним северы сопоставим с восточнославянскими северянами, в связи с чем вполне допустима мысль о том, что балканские северы — отколовшаяся часть большого праславянского племени, сложившегося в условиях славяно-иранского симбиоза в антском регионе Днестровско-Днепровского междуречья.
Несколько славянских племен документировано источниками на Пелопоннесе. Рассказывая о военных походах императора Михаила III (842–867 гг.) с целью покорения пелопоннесских славян, Константин Багрянородный говорит о покорении милингов и эзеритов. Они проживали в южных землях полуострова на склонах горных хребтов Т'айгета, милинги — в западной части, эзериты — в восточной, именуемой Элос.
Учитывая историческую ситуацию, не следует искать на Балканском полуострове и Пелопоннесе славянские культуры, идентичные тем, которые были свойственны славянскому населению земель к северу от Дуная. Как уже было отмечено, славяне-переселенцы активно и быстро воспринимали все достижения материальной культуры Византии и её провинций, что вело к стиранию их этнографического своеобразия.
Археологические материалы подтверждают топонимические заключения о том, что основной поток славянских колонистов направлялся на Балканы из Среднедунайского региона. Об этом прежде всего говорит погребальная обрядность. В обширных западных и срединных областях Балканского полуострова с самого начала славянского расселения в их могильниках господствовал обряд трупоположения. Как говорилось выше, эта обрядность очень рано стала характерной для славян Среднего Подунавья. Славянские могильники с трупоположениями, основанные в VII в., исследовались во многих местностях современной Сербии, Македонии и Греции.[723]
Трупоположения в этих бескурганных некрополях, как правило, имеют широтную ориентацию. В отличие от более поздних, христианских кладбищ, расположение могил в них хаотично. Среди захоронений много безынвентарных, что обычно для средневекового славянского мира. В других могилах при погребенных имелись немногочисленные вещи — перстни, браслеты, головные украшения, пряжки, ножи и другое. В некоторых некрополях отмечены обкладки могил каменными плитами. В Далмации и Истрии погребения в ряде случаев в головах и ногах отмечались камнями, появляются и первые подплитовые захоронения. В Кекыре на территории Греции раскопано около 50 захоронений по обряду ингумации в ящикоподобных сооружениях из плитняка, что связано, как полагает исследователь памятника, с влиянием христианства. В женских погребениях находились серьги, височные кольца, перстни, бусы, а также железные ножи, глиняные и стеклянные сосуды, в мужских — изредка предметы вооружения. Датируется могильник VII в. и первоначально был отнесен к аварам.[724] Однако М. В. Вайтманн справедливо указал на полное отсутствие в захоронениях этого некрополя каких-либо аварских находок и показал, что материалы расположенного рядом поселения с большой долей вероятности позволяют связывать его со славянами.[725] В Коринфе в одном из скелетных захоронений, датируемом концом VI или началом VII в., встречена керамика, несколько напоминающая пеньковскую.
Исследователи рассматриваемых западнобалканских могильников подчеркивают, что среди погребенных в них могут быть могилы автохтонного населения, вступившего в контакты с расселившимися славянами.
Одним из достоверных показателей значительного антского участия в колонизации Балканского полуострова и Пелопоннеса являются находки пальчатых фибул славянских типов. Их картография (рис. 87) свидетельствует, что выходцы из антской среды Сред недунайских земель приняли участие в заселении западной части Балканского полуострова (бассейн р. Марицы, Македония и Албания) и Греции. Из последнего региона происходят две пальчатые фибулы. Одна встречена в могильнике с трупоположениями византийского города Неа Анхиалос, жизнь в котором прекратилась в результате славянского натиска в середине VII в. Другая фибула происходит из Спарты. Обнаружены находки пальчатых фибул и в Малой Азии.[726]
Рис. 87. Распространение находок антских типов на Балканском полуострове
а — места находок пальчатых (антских) фибул;
б — находок звездчатых фибул;
в — вещей «мартыновского стиля»;
г — северная граница Византийской империи.
1 — Прозор;
2 — Голубинцы;
3 — Золун;
4 — Оток;
5 — Бискупня;
6 — Скадра;
7 — Лезха;
8 — Лачи;
9 — Круя;
10 — Каменево (Петровац-на-Млави);
11 — Царичин град;
12 — Битола;
13 — Бресте под Виничанами;
14 — Мадара;
15 — Велико Тырново;
16 — Людяково;
17 — Стара Загора;
18 — Ямбол;
19 — Стамбул;
20 — Велестино;
21 — Нея Анхиалос;
22 — Коринф;
23 — Спарта;
24 — Пергамон.
Пальчатые фибулы славянских типов обнаружены также в ряде мест восточных районов Балканского полуострова. Они могут отражать миграции антского населения из разных мест, в том числе и из ареала ипотешти-кындештской культуры.
На Балканском полуострове, вплоть до Фессалии, получили распространение предметы так называемой «мартыновской культуры». Так, в Велестино найдено 15 металлических фигурок (рис. 88), изображающих в гротесковой форме птиц и копытных животных. Ещё 5 фигурок — женские изображения, в том числе есть фронтальные изображения с поднятыми руками, другие держат на руках младенцев. Мужские фигурки — всадник в шлеме с мечом и круглым щитом, фронтальное изображение бородатого воина с боевым топором, фронтальные изображения бородатых людей с диадемами или в орнаментированной одежде. Исследователи давно сопоставили подобные находки с изображениями из Мартыновского клада в Поднепровье и условно отнесли к так называемой «мартыновской культуре». Специально изучивший велестинскую коллекцию Й. Вернер датировал ее VII в. и отнес к единому культурному стилю, который объединяет находки из Велестино и им подобные с антскими пальчатыми фибулами и мартыновскими изображениями. Исследователь допускал, что фигурки имели культовое назначение, что позднее попытался обосновать Н. Чаусидис.[727]
