снова входя в меня.
Лукас наклоняется и захватывает мои губы, продолжая входить в меня.
Он усаживает меня на стол, чтобы его руки не касались моей задницы, а затем опускается между нами. Его два пальца находят мой клитор, и мне не нужно многого: я так близка к тому, чтобы кончить.
— Леора. — Дышит он мне в губы, и я понимаю, что он тоже близок.
В момент чистого экстаза мы разбиваемся вдребезги, наши тела бьются в конвульсиях наслаждения.
Когда мы спускаемся с высот страсти, он прижимает меня к себе, его сильные руки обхватывают меня, создавая кокон тепла и дома.
Моя голова прижимается к его груди, и я слышу ровный ритм его сердца.
И тут он нарушает тишину словами, от которых меня бросает в дрожь, и я впадаю в панику.
— Я хочу, чтобы мы расторгли соглашение.
Я пытаюсь отстраниться, чтобы создать дистанцию, но Лукас не отпускает меня.
Его хватка крепнет, и он крепко прижимает меня к себе, словно боясь, что я могу ускользнуть.
Затем он говорит, его голос мягкий и в то же время решительный:
— Я не хочу, чтобы у нас с тобой было соглашение.
Я замираю, сердце колотится в груди.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, мои глаза ищут любой признак того, что он может шутить или играть с моими эмоциями.
Но все, что я нахожу в его взгляде, — это искренность и уязвимость.
— Почему?
Мне удается прошептать, мой голос дрожит.
Он улыбается мягкой, нежной улыбкой, от которой мое сердце замирает в тоске.
— Потому что ты заставляешь меня чувствовать себя живым, Леора. — Говорит он, его голос наполнен эмоциями. — Ты делаешь меня счастливее, чем я когда-либо был. Ты словно привнесла краски в мою серую жизнь.
Его слова омывают меня, как теплые объятия, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
В этот момент я по-настоящему верю, что то, что у нас есть, — это правда.
Он не просто проходная глава в моей жизни, он стал частью моей истории.
— Я думаю, что влюбляюсь в тебя. — Произношу я слова, которые преследуют меня уже долгое время, не ожидая ответа.
— Я тоже влюбляюсь в тебя.
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
ЛУКАС
— Где, черт возьми, вы были?
Лиам замечает нас, как только мы пробираемся обратно на вечеринку, видимо, мы совсем не незаметны.
— И почему у тебя такие волосы? — Продолжает он, а затем бросает взгляд на Леору. — У тебя тоже? Почему они все взъерошены? Выглядит так, будто ты только что…
Он смеется, но, когда замечает красный оттенок, ползущий по шее Леоры, понимание приходит, и он снова смотрит на меня.
— Правда? Вам просто пришлось улизнуть, как двум озабоченным подросткам этим вечером?
Леора кусает губу, сдерживая смех, в то время как ее лицо красное, как помидор, а я просто пожимаю плечами.
— Прекрати изображать ревность. Когда и чем мы занимаемся — не твое дело, брат. Итак, где Аmmо?
— Он пришел несколько минут назад. Он у картин. Но, пожалуйста, поправь волосы, прежде чем подойти к нему. Он и так достаточно напряжен, ему не нужно смотреть на твои сексуальные волосы.
Я провожу рукой по волосам, пытаясь пригладить их, и Леора делает то же самое, расчесывая пальцами свои прекрасные волны, которые несколько минут назад были намотаны на мой кулак.
То, как она сейчас взяла себя в руки, возможно, было самым сексуальным, что я когда-либо видел.
Я и не подозревал, что под ее спокойной внешностью скрывается огненная лисица.
Увидев ее такой уверенной и дерзкой, я бы упал на колени, если бы она не попросила сначала попробовать меня на вкус, и какой это был вкус.
Я смотрю на нее, и когда наши глаза встречаются, в них появляется особый блеск, который позволяет мне быть уверенным, что она думает о том же, о чем и я.
— Хочешь, я возьму тебя за руку и отведу к нему?
Лиам говорит насмешливым тоном, и я просто качаю головой от самодовольства на его лице.
— Пойдем.
Моя рука тянется к Леоре, и мы идем к дяде, стоящему перед стеной с фотографиями.
Я еще не видел их. Она показала мне несколько фотографий, которые нашла, когда планировала все это, но увидеть это вживую — совсем другое дело.
Видеть, как глаза моего дяди загораются благодарностью и ностальгией, когда он смотрит на фотографии, это как будто мост между прошлым и настоящим был построен прямо здесь, в этой комнате.
Он чувствует наше присутствие и поворачивается, двигаясь медленнее, чем обычно. Он приветствует нас обоих, а затем поворачивается к Леоре, и в его глазах блестит слеза.
— Ты подарила мне небывалый дар, моя дорогая. Увидеть, как эти воспоминания снова оживают, вновь ощутить их тепло. Я не могу отблагодарить тебя.
Улыбка Леоры отражает туман в ее глазах.
— Это была большая честь для меня, Антуан. Эти воспоминания заслуживают того, чтобы ими дорожили.
Мы все продолжаем смотреть на фотографии, пока он указывает на них, рассказывая о своих старых друзьях и маленькой деревне, где он вырос. Когда он доходит до конкретной фотографии, он делает паузу, его голос дрожит от волнения. Эта фотография хорошо знакома мне, но сегодня она приобретает новое значение, когда я вижу ее его глазами.
— Это я и…
Антуан делает паузу, его голос почти срывается.
Его глаза задерживаются на изображении, и я мягко завершаю его фразу:
— Ты и мама.
С его губ срывается тоскливый вздох, и он кивает, слезы наворачиваются, но не проливаются.
— Я скучаю по ней.
— Я тоже по ней скучаю. — Тихо отвечаю я, мои собственные эмоции бурлят на поверхности.
Леора наклоняется ко мне и сжимает мою руку.
— Она прекрасна.
Мой дядя улыбается.
— Да, она была такой.
Он прочищает горло:
— Лукас, я хочу поговорить с тобой перед…
— Антуан. — Приветствует Мишель, но в его тоне нет искренней теплоты.
Мой дядя прерывается, и спокойствие нарушает Мишель в сопровождении Мелины.
Она подходит к нам с чувством собственного достоинства, и ее неловкое появление привлекает наше внимание.
Он вежливо отвечает, хотя его лицо лишено эмоций:
— Мишель.
— Ты выглядишь усталым. Ты уверен, что готов к этому сегодня?
Я чувствую, как нерв начинает дергаться в моей челюсти, почти заставляя меня наброситься на Мишеля. Я все еще не смирился с тем, как он обошелся с Леорой во время бранча, и один неверный шаг с его стороны помог бы заработать ему синяк или два.
