– Почему так? А если не успею?
– Потому что нас могут выследить по сигналу сотовой связи. Ты уж постарайся. Ну, жду. Пока!
Я разорвал беседу, не дождавшись ответного прощания. Смотрю на Максим.
– Довольна? Всё слышала?
Она молча кивает. По глазам вижу: не слишком высоко оценивает мои дипломатические способности. С мамашей своей я был довольно груб, сознаюсь. Но не чувствую себя за это виноватым. Я столько лет чужого мужчину папой называл! И все из-за неё! Так что не надейся, мажорка, что я в мгновение ока стану примерным сыночком. Кое-кто теперь обязан заслужить мое доверие.
Все эти три часа, что я отвел своей мамаше на поиски данных, мы с Максим не разговариваем. Словно холодный ветерок между нами пробежал. У неё к своей маме, видимо, более трепетное отношение. Было. К той, что утонула. Потому теперь и не понимает моей холодности. Думает, наверное, что окажись он на моем месте, так бы себя не вела. Хотя у неё тоже биография не мёдом намазана.
Раздается звонок, и я стремительно нажимаю «принять вызов».
– Привет, сынок, – слышу голос матери. Максим мигом оказывается рядом, смотрит и слушает. Чтобы сделать ей приятное, отвечаю вежливо:
– Да, мама, я слушаю.
– Я узнала, что эта девушка, Ольга Бахина, жила по улице Академика Королёва, дом 15, квартира 10. С бабушкой-инвалидом. День рождения у девушки 8 марта, она забрала документы семь месяцев назад. Причем не сама за ними приходила, а попросила ей их переслать в Подольский государственный университет, – сообщает мать.
– Спасибо тебе большое, ты нам очень помогла, ну, пока…
– Сынок…
– Да?
– Я люблю тебя очень-очень, Саша, – говорит тихо мама и сама прекращает разговор. Ей тяжело со мной общаться, понимаю. Боится нарваться на грубость. Что ж…
– Так, теперь понятно, куда мы дальше поедем, – говорит задумчиво Максим. Она снова всё слышала, но теперь прохлада между нами растворилась. Вот и чудесно, а то мне все эти три часа было не по себе.
– Думаешь, найдем её там? А дальше что? – спрашиваю.
– Расспросим, что да как.
– Если говорить откажется? Знаешь, как это бывает с жертвами насилия? Человек только-только стал забывать, возрождаться к жизни, а тут мы со своими вопросами, бередить старую глубокую рану, – говорю, словно заправский психолог.
– Какие у нас ещё варианты с тобой? – спрашивает Максим в ответ. – Нет? Вот именно. У нас с тобой один железный аргумент: справедливость. Мы обещаем ей, что тому, кто с ней так поступил, воздадим по заслугам.
– Ну ты даешь, Максим! – удивляюсь я. – А если этот тип, или сколько их там было, вообще к нашему делу отношения не имеют, а? Выяснится, что мы стали с тобой, как Бэтмен и Робин, да? Борцами за справедливость. Только о нас-то кто позаботится?
Я так разволновался, что последние слова почти выкрикнул мажорке в лицо. Она в ответ молча подошла, обняла и крепко прижала.
– Успокойся, Саша. Вот хочешь верь, хочешь нет, но мне кажется, что эта Оля – пусть тоненькая, но тропинка в темном лесу обстоятельств, которая выведет нас не только на тех или того, кто над девушкой надругался. Но и поможет понять, кто хочет нас убить.
В объятиях мажорки я всегда становлюсь мягким, как воск. Она, кажется, об этом уже знает. Ну и пусть.
– Что ж, ты права, наверное, – говорю, уткнувшись лицом в её волосы и вдыхая запах. Смесь парфюма, табака и дезодоранта. Мой самый любимый аромат на свете. Если бы я стал парфюмером, то назвал бы его «Мажорка».
– Когда выезжаем?
– Да прямо сейчас. Сколько там на часах? Ну вот, середина дня. Пока доберемся, будет вечер. Снимем номер в гостинице, а поутру отправимся на поиски Ольги, – говорит Максим.
– А японцы?
– Здесь останутся.
– Уверены, Максим-сан? – слышу голос Горо. Он уже довольно хорошо себя чувствует, а поскольку в группе телохранителей старший, то и задает важные вопросы.
– Уверена, – отвечает мажорка. – Никто не знает, что мы собираемся в Подольск. А вот если кто-то пожелает наведаться сюда, на яхту, вы окажете им тёплый радушный приём. Ведь так?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ещё какой радушный, – подтверждает Сэдэо, поглаживая пистолет. Он стоит чуть позади Горо, как всегда прикрывая спину старшего. В прошлый раз, во время нападения в загородном коттедже, эта тактика себя полностью оправдала, спасла руководителю группы жизнь.
– Вот и замечательно, – говорит Максим. Поскольку мы легки на сборы, то уже через десять минут усиленно гребем к берегу. Метод перемещения до суши у нас прежний – надувная лодка с веслами. Было бы с мотором куда проще, но его слышно слишком далеко, да и украсть могут. Мало ли народу в окрестных лесах шатается.
До Подольска нам добираться, конечно, далековато. Почти три с половиной часа, это при условии, что пробок на МКАД не будет. Но иного выхода всё равно нет. И тут впервые Максим решает воспользоваться арендованной машиной. Обращается в каршеринговую компанию, платит наличными, чтобы не светить кредитку, по которой нас также можно обнаружить, и вот уже мы несемся на новеньком Renault Kaptur.
Глава 81
– Попробовать хочешь? – неожиданно спрашивает Максим примерно через полчаса пути по магистрали.
– Что попробовать? Сделать тебе куни во время пути? – улыбаюсь скабрезно, играя бровями, вроде как пытаюсь соблазнить.
– Дурачок ты мой, – смеется мажорка. – Хотела бы я посмотреть, как ты мне лизать будешь во время движения. Нет. Ты же сам говорил, что хочешь иметь машину.
– Говорил.
– Ну вот, покатайся немного.
– Ты с ума сошла? На магистрали? Чтобы сразу врезаться куда-нибудь?
– Да мы тихонечко. Смотри, никого же нет. И потом, тут коробка-автомат, сцепление выжимать не придется и скорости вручную переключать, – убеждает меня Максим. – Вот это, кстати, сделать сразу трудновато. Ну, а здесь, – она шлепает ладонями по рулю, – садись и езжай, даже ребенок справится. Всего две педали: «газ» и «тормоз». Главное не перепутать. Переключать режимы автомата я буду сама.
– Конечно, я хочу машину, – говорю серьезным тоном. Нет, ну кто-то же в этой ситуации должен повести себя, как взрослый сознательный человек, а не взбалмошный подросток?! – Но не таким методом. Это, Максим, плохо кончится. Вот честно тебе говорю.
– Ну, как хочешь, – разочарованно пожимает плечами мажорка. И почему я в её голосе слышу что-то такое… хитрое? – Я думала, ты рисковый парень, а ты по-прежнему Сашок – маменькин сыночек.
– Сама ты… мажорка! – бросаю ей и отворачиваюсь демонстративно. Лучше буду в окно смотреть, чем на её ухмыляющуюся физиономию. Придумала тоже: неопытного человека на автотрассе за руль сажать! Я хочу водить, это моя мечта. Но не такой ценой!
– Ладно, – вдруг примирительным тоном говорит Максим. – Проверку прошел.
– Какую ещё проверку?
– На глупость, – смеется мажорка. – Ты что, серьезно думал, будто я тебе разрешу, неопытному, за руль сесть?
– Ну да.
– Рановато я насчет «проверку прошел», – говорит задумчиво Максим, словно самой себе.
– Ах ты!.. Зараза такая! – щиплю её за ногу. Слегка, но чтобы прочувствовала.
– Тише ты! Я же за рулем!
– Вот и знай себе крути баранку! – требовательно говорю. – Будет тебе нынче за хамство наказание.
– Какое ещё наказ… Сашка, прекрати! Остановись немедленно!
– Ага, разбежался! – этот вопль звучит из уст мажорки неслучайно. Я наклонился к её паху, расстегнул «молнию» опытным движением и просунул руку внутрь. Оттянул резинку трусиков и стал поглаживать клитор, а после, смочив средний палец, погрузил его в жаркую глубину.
Не знаю, каких усилий стоило мажорке дальше вести машину, но уверен в одном: остановиться у неё возможности не было ни малейшей. В тот момент, когда я принялся её «орально наказывать» (меня бы кто так наказал, кстати, я бы не против), наша машина оказалась в левом ряду из трех, тянущихся в сторону МКАД. Справа шел плотный поток, так что свернуть к обочине не вышло бы в любом случае.
