- А эти что снаружи орут?
- Не уж-то? А я думал, мне уже почудилось, сами ведь орали.
- Да и это, сами же видели, дотронулся, все засовы и открылись, а сами же знаете…
- Эка, не уж-то?
Орда бежала к поселению и не собиралась отступать, это был штурм, какой я видел ни единожды и вот сейчас в разуме всплыли обрывки прошлого. Осада не иначе, и теперь нам нужно лишь продержаться, пока портал откроется. Только вот я не успею помочь, уже сейчас ощущаю, как прежние силы испаряются, заместо них приходит боль, какая бывает при переломах или артрите, было и то, и то, знаю. Но все равно, падать на землю и орать от боли у меня права нет, хотя очень хочется.
- Духи-дивии, духи-навии, словом Вещего заклинаемы! Вы слетайтеся, собирайтеся, коло посолонь направляйтеся! Чистые духи земли! Чистые духи воды! - голос старца вдруг послышался мне, как будто бы тот стоял рядом со мной, изрядно отошедшим от стен, где тот и остался. И тут же ветер принялся кружиться по равнине, разнося отчетливо слышимые слова: - Чистые духи огня! Чистые духи воздуха! Собирайтесь на место на красное, охраняйте нас, помогайте нам! А иншие, духи беспутные, прочь пойдите туда, где Солнце не светит, где Мать-Земля не родит, где слав Богам не поют, где правых слов не рекут! Из нашего кола изыдите, яко пропадом пропадите! Да будет по слову сему! Гой!
Земля вспучилась перед бегущей армией, будто бы десятки подземных зарядов разом рванули, всполохи пламени ударили, встречая нестерпимым жаром. Внезапно похолодевший ветер сменился промозглым ураганом, бьющим ледяными стрелами. И посреди ненастья вокруг резко остановившихся рейдеров замелькали силуэты духов, радующихся возможности отомстить обидчикам, причинившим немало зла этому миру.
- Не стой, - голос Хранителя громом раздался внутри моего разума, выводя из ступора: - Быстрее волоки Емелю!
Междуглавие 20.
- Слышь, Лексеич, а что ты думаешь о новом законе?
- Это каком именно?
Зашарпанная прокуренная кухня со старой побитой мебелью и грязной посудой, подмываемой лишь по мере надобности и то не всегда, очередной вечер принимала у себя двух завсегдатаев, усевшихся за столом, накрытым полузатертой клеенкой. На столе традиционно для подобного вечера стояли три бутылки водки, банка с огурцами и половина буханки хлеба. Раньше корефаны предпочитали в довесок брать нарезанной селедочки, но просрочки по сниженной цене в этот раз не оказалось, а на свежую тратить пять сотен никто из здравомыслящих собутыльников не подумал бы, уж лучше купить еще пару бутылок дешевенькой «Патриоточки».
- Да про повышение налогов.
- А что тут думать-то? Опять за наш счет хотят свои проблемы решить. Ты лучше разливай давай, а то рюмки пылью заросли уже.
- Ага.
- Меня больше беспокоит нынешняя ситуевина, не подработать, не цвет мет сдать.
- Да уж, вот раньше были золотые времена, а тепереча тока на пособие и жить.
- А на него много наживешь?
- Нет.
- Вот именно. Давай за это и выпьем.
- За пособие?
- Неа, за то, чтобы наши чиновники жили также, как и мы.
- А-а-а, тогда до дна и стоя.
- Согласен. Ух, ядреная!
- Ага, хоть за это спасибо власти, последнюю радость не отобрали.
- Угу, ты закусывай, а то опять отключишься после первой-то.
- Кто?! Я?! Да я могу выпить пять бутылок без закуси!!!
- Ага!
- Поспорим?!
- Проиграешь же.
- Поспорим?!!
- Да остынь, лучше разливай. Я кстати квартиру продаю.
- Да ты что? Нахрена? Свалить куда собрался?
- Типа того. Слышал про новую хню о переносе сознания?
- Ты про Итрим что ли?
- Ну да.
- Типа в игры собрался?
- Ага.
- А нахрена? Чем тебе здесь плохо?
- Да достало все, хочу начать заново.
- И кому ты там нужен? Что делать-то будешь? Я слышал, там пить нельзя.
- Да найду, у меня же два высших.
- Два?
- Два.
- В метро купил, когда в Москву ездил?
- Слышь, я щас тебе врежу!
- Да ладно, две шутки за одну минуту, перебор.
- Я тебе точно щас врежу!
- Профессор с двумя высшими? Неа, не врежешь.
- Ты не охренел ли?! Я в ВДВ служил!!!
- Два высших и в ВДВ, у меня сейчас двойственный ананас.
- Диссонанс, неуч.
- Именно он. Сам-то веришь?
- Думаешь, что я брешу?
- Не думаю, знаю.
- Давай бутылку!
- Нахрена?
- Давай бутылку, покажу, что в ВДВ служил.
- Разобьешь что ли?
- Да.
- Да ладно, этот фокус и я могу.
- Давай! Сначала я, потом ты! Посмотрим, кто может!
- А если мозги повредишь? Как ты потом?
- Давай бутылку живо! Щас покажу!!!
Глава 21.
- Не соврал старик, ни на слово, - кривясь улыбкой, бормочу сам себе, делая самые тяжелые шаги в моей жизни.
Бушующее вокруг ненастье не заботит так, как разрывающая изнутри тягостность собственного существа. Каждая частичка плоти объявила войну соседям, и все тело стало полем брани с мириадами одновременных войн. Каждый шаг сродни гибели тысяч, каждый вдох будто бы вливающийся расплавленный металл, каждый выдох будто бы мгновенное осушение полноводной реки, каждое мгновение дарит миллионы дней в пытках.
Еще несколько шагов, и я дойду до ворот, а там станет полегче, надеюсь, что станет. Друг совсем поплохел, его тело почти целиком почернело, источая еще больше черной дымки, стремящейся дотянуться до всего живого, как в том месте, где Емеля пролежал, пока я не вернулся за ним. Теперь там мертвая земля, источающая трупное зловоние, надеюсь, ненадолго, и скоро очистится от этого яда. И мне нельзя никак сдаться, у самого порога, ради его, ради всех тех, кто рядом, ради меня, ради…, ради…, ради…, нет, не могу вспомнить, знаю, что есть ради кого жить, но все еще не могу вспомнить, хотя чувствую, что это очень дорого мне, что иначе мне не жить…
- Расступитесь! – раздалось совсем рядом: - Не мешайте же! Дайте пройти!
В моем затуманенном опущенном к земле взоре показались ноги, чьи обладатели были с обеих сторон и расходились в стороны. Это означало лишь то, что я вошел в поселение, чему свидетельствовали звуки запираемых ворот.
- Отойдите, чтобы в вас не попал мрак, - шепчу, как получается, но меня услышали.
- Отойдите! Не стойте рядом и на пути! Не видите будто? Сеньоре Емеля заражен!
- Разойдитесь! На стены все, кто может стрелять! Хватит глазеть! Нужно еще продержаться, пока портал не открылся!!!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
