желание, которое, ведает Бог, питаю в моем сердце к оказанию Ее Императорскому Величеству посильных моих услуг. Крайнее желание увидеть время моей старости, в котором Христианская вера восторжествовала над Агарянами[434], побудило меня к такому предприятию. Отечество мое — остров Цефалония[435]. С юных лет моих поехал в Константинополь. В 1773-м году был избран Архиереем Неопатрасским[436] в Греции. По причине бедствий времен в 84-м году оставил Епархию волею и неволею[437]. В 85-м году, вознамерившись странствовать, внехал с вышереченной столицы, доехал до Езрума и Кароса[438], городов Великой Армении[439]. Старался всячески прибыть в Георгию[440], имея намерение оттуда направить путь свой в здешние места; препятствий преодолеть не возмог.
Возвратился в Месопотамию и в Вавилон[441], прибыл в Сирию.
Уже научился по-арапски и с большею удобностию объехал всю Сирию, горы Ливанские, Иерусалим и Египет. Был в Эфиопии, откуда вторично возвратился в Египет и в Сирию. Прибыл потом в Бассору[442], а оттуда чрез Перситской Залив плыл в Восточную Индию. Помощию Англичан, там находящихся, объехал многие провинции Индии и по неведению случающихся тогда там беспокойствий прибыл в Тибет.
Вышедши от угрожающие меня опасности, приехал чрез среднюю Индию в западные части Персии, и в Касанхар, и в Хырат, и в Камбул[443], оттуда в Метаксан[444] и Бухару, а из Бухары в Хиву, потом с караваном Туркоманов[445] приехал в Мегмисла[446], откуда чрез Каспийское море плыл в Астрахань, где и нашел пристанище моего спасения. Откуда уже предстательством Вашего Сиятельства, узнав Всеавгустейшие Монархин благоволение, приехал в Богохранимую здешнюю столицу. И посвятив себя жизнию и душою службе Ее Императорского Величества, подвергаю сокращенно перед Вашим Сиятельством те истины, которые в долговременном моем странствовании и глазами моими увидел и ушами услышал и делом испытал. О подробном же какого-либо из нижеследующих сих пунктов изъяснении ожидаю вторичного повеления.
Во-первых, хищника Агу-Бемета-Хана[447] большая часть прочих ханов и иметь не желают и нимало ему не доверяются; а если кого [он] и покорил, на время только ему повинуются. Город Массат[448], отстоящий от Испахана[449] на двенадцать дней (720 верст), не только против его возмущается, но и явную с ним войну ведет. Хырат находится в руках Авганов[450]. Систан[451] правится самопроизвольно. Валинамис Бухарский опустошил многие его места и угрожает опасностию и Массат. Вкратце сказать, всякого из прочих ханов легко можно возмутить против общего их врага, вышереченного Евнуха Аги-Бемет-Хана. А когда Россия утвердит там, с ее сторонн, которому и оставить для подкрепления некоторое число войска, то, благословен Бог, уже Турция низвержется. В скором времени Феодосиуполь[452] покорится и вся Великая Армения до Трапезунда[453].
С восточной же стороны весьма легко низпадет Хива и Бухара; а тем более, что в Бухаре и Хиве находятся больше сто тысяч пленников Кызилбасов[454] и довольное число Россиян, которые, как одни, так и другие, ожидают случая с нетерпеливостью.
В бытности моей в Сирии имел дружество с Цезарь-Агмет-Пашою, [который] уверял меня, что истинно благоприятствует России. Когда откуда проехал российский консул из Акры, он оказал ему великие почести, имел с ним тайные переговоры и делал ему отменные подарки. В бытности моей в Сувесе Мурат-Бей и Ибраим-Бей объявили мне свои нетерпеливые желания увидеть там российские корабли. Они всячески старались спасти барона Гот и весьма тронуты были в его нещастии. В собеседованиях, которые я имел с Куфою Абдулою, владетелем Каменистой Аравии[455], сильным и многолюдным начальником; [он] изъявлял мне свои мысли, говоря, коль скоро Российский флот покажется в приморские города Сирии, то в то же самое время завладеет всеми местами до Сирии. Богдатский Паша Сулейман и Эмир Юсуф, владетель Ливанских гор[456], объявили мне подобные склонности
Со всеми оными вышереченными вельможами имел не токмо знакомство, но и дружество. Сего ради, естьли угодно будет отправить туды для какой-либо подобной надобности или послания, то я во всякой готовности исполнить оное с наилучшим успехом. Будучи известен в тамошних местах под именем венецианского подданного, могу иметь без всякого подозрения повсюду подобный пропуск, а зная тамошний обычай, язык, нравы и людей, имеющих силу, употреблю все мои старания, не пощадю и самой жизни к усовершению вожделеннейшего желания узнать, дабы предприятия Ее Императорского Величества и истинной покровительницы нашия исполнились наилучшим образом.
К сему предприятию за нужное почитаю иметь отсюда утешительное письмо к Грекам, коим, с одной стороны, уверяя Греков и некоторых Турков, исповедующих втайне, как мне известно, христианскую веру, а с другой стороны, побуждая тех Турков, которые сего с нетерпеливостью ожидают, и соединяя их таким образом в единую душу, надеюсь при помощи Божией достигнуть желаемого предмета, и при первом объявлении войны с Оттоманскою Портою вся оная сила, обнаружившись, нанести (нанесет. — С. К.) на врага имени христианского конецной удар.
Сиятельнейший Граф! Уверившись с самого прибытия моего в Астрахань о великих благодеяниях и покровительстве, оказываемых вами нашия Нации, осмелился представить благоразсмотрению вашему мои мысли. А если в чем-нибудь из вышереченннх найдете меня достойным, то я с охотою пожертвую остаток моих дней. Здесь, может быть, найдутся также люди, которые меня знали в Греции и которые в сем вас могут уверить. Имею честь пребыть с истинным почтением и преданностию
Вашего Высокографского Сиятельства Милостивый Государь и Благодетель всепокорнейший слуга смиренный Митрополит преждебывший Неопатрасский и богомолец.
Объяснение греческого митрополита Хрисанфа Неопатрасского
О Персидском Хане известном евнухе Аге Магомед-Хане[457] пред сим имел я уже честь доносить вашей Светлости, что он не что иное, как похититель, и в великой ненависти у народа. Наглость и насилие служили ему главнейшими способами к достижению до того состояния, в коем находится он ныне; его жестокость и ненасытное желание к властолюбию возродили в нем зверское чувство желать смерти всем своим братьям и родственникам, дабы по истреблении оных остаться единовластным в Персии государем. И для того на одних обращает свое гонение, других лишил жизни, а иных зрения и таким образом утвердился ныне в правлении один. Следственно, когда с братьями своими поступал и поступает толь жестокосердно, то кольми (насколько. — С. К.) паче с сторонними, и кто поверит себя подобному совершенно бессовестному тирану?
О, естьли бы находился ныне кто-либо другой достойный, предприимчивый или богатый, то наверно полагать можно, Светлейший Князь, что сей престарелый евнух
