попробовать пошуметь, как за моей спиной открылась наружная дверь, и через порог ступил… Торино!
Встреча оказалась неожиданной для нас обоих. Торино, как опытный и бывалый человек, среагировал быстро, потянувшись к висячему на боку бластеру. Я же не был так быстр и растерянно смотрел на боевика. А когда встретился с ним взглядом (это почти сразу же), то потянулись длинные мгновения, а затем я почувствовал, что проваливаюсь внутрь Торино. Не хотел я этого, но вот получилось.
Ребята были здесь, на стоянке Их держали в плену с целью продажи в будущем людям Айсберна или в качестве залога в возможных переговорах. Узнав про ребят, я постарался больше ничего не выяснять в мыслях боевика, чтобы сохранить собственные силы.
В ранее запланированном варианте приказ на освобождение ребят должен был отдать Дебор, но сейчас ситуация изменилась. Такой приказ может отдать и Торино, главное, чтобы Дебор, который находится за стенкой, ничего не узнал. Двое шестерок в комнате не в счет, будут сидеть молча и ждать приказы начальства. А что там делает Торино – их не касается. Третий бандит, которого привел я, стоит молча, слегка пошатываясь и ничего не понимает – еще не скоро отойдет от моего ментального вмешательства.
Я отдал команду себе (то есть Торино), открыл его рукой дверь, вышел из дома (то есть выходил Торино, я же двигался в нескольких метрах от боевика), а затем… меня сожгли. Как больно! Невыносимо! Я горел (не я, конечно, а Торино, но я все чувствовал так, как если это был я сам лично, мы же сейчас с Торино одно целое), наверное, кричал от боли, а затем потерял сознание.
Прежде чем продолжить свой рассказ, отмечу, что убийство Торино – дело рук Арчи. Пацан заметил, как бандит идет в дом, куда до этого вошел я, понял, что ситуация выходит за рамки спланированного, а потом увидел, как Торино выскакивает обратно. Меня он не заметил – я в этот момент еще находился в доме. Вот и пальнул по боевику. И попал. А так как я был слит в одно целое с Торино, то вся боль от огненного заряда, пришедшегося по боевику, досталась в полной мере и мне.
Очнулся, я думаю, быстро. Потому как бой только-только разгорался, а моей скромной (или наоборот, не скромной) персоной заинтересовались в меньшей степени, чем событиями за пределами дома. Наружная дверь по-прежнему была открыта настежь, сам я лежал у порога головой в сторону улицы. От боли, полученной Торино, до сих пор не отошел, но все видел и слышал.
Боевик валялся в нескольких метрах от входа в дом и горел, точнее, горела одежда, само же тело Торино обуглилось и почернело. Вместе с остатками одежды. Впрочем, точно не опишу – видел мельком, потому что все внимание перенес на вспышки бластеров. По стоянке стреляли с двух точек, как раз с тех мест, где я оставил Арчи и Янти. Стреляли и со стоянки, но больше невпопад и в основном в сторону, где должен находиться Арчи.
С пацаном более-менее мне стало ясно. Подстрелил Торино, открыл огонь по другим объектам бандитского лагеря, тем самым отвлекая внимание бандитов от меня. А может быть, просто стрелял, мстя за мои возможные неприятности в этом доме.
Но почему стрелял Янти? Поддержал Арчи? Такой вариант мог быть, да только выстрелы из бластера с того места, где схоронился малек, были направлены не по центру лагеря, а только по той его окраинной части, что примыкала к месту его схрона. И выстрелы шли быстрой вереницей, а затем прекратились. Кончился заряд батареи.
Из дома, на полу которого я сейчас лежал, выстрелов не производилось, хотя обе шестерки, как и Дебор, бластеры имели. Начнут стрелять, получат заряды в ответ, а дом-то деревянный. Два других строения уже занимались огнем. Здесь бандиты, конечно, просчитались. Арчи не стал бы стрелять им в ответ, зная, что я в доме.
В этот момент меня потащили за ноги внутрь комнаты. Перевернули, и настало время встретиться с Дебором, напряженно нависшим надо мной. Попытаться с ним слиться я еще не мог – до конца не отошел после болевого шока.
- Опять ты… - произнес Дебор. – Но теперь ты так просто не отделаешься. Зачем все это?
Главарь нацелил бластер мне в лицо. Но я видел оттенки его чувств. Нет, стрелять не будет, несмотря на то, что очень зол и немного нервничает. Но еще в большей степени в его эмоциях преобладала холодная расчетливость. Он же должен понимать, что я большая ценность, попавшая к нему в руки. Предмет для переговоров и хорошего выкупа.
Я понемногу приходил в себя, боль отступала. На мне ни царапины, а тело болит. А тут еще Дебор пристает. Видимо, он что-то понял, глядя на мое лицо и, зло выругавшись, бросил:
- Ничего от тебя не скроешь… эмпат…
Но бластер убрал.
- Чем больше моих людей пожгут, тем тоньше кошелек Айсберна будет. Скажи своим, чтобы перестали стрелять.
- Вообще-то я пришел за ребятами. Твои тоже стреляют. Кто там у тебя с бластерами?
- Ну ты и наглец! На мангейстерцев рассчитываешь?
- Помоги мне встать, я парням крикну, чтобы не стреляли. А ты своим.
- Быстро ты оперился. В прошлый раз со всем уважением разговаривал. Помогите ему подняться, - отдал команду своим шестеркам.
Я, немного пошатываясь, подошел к порогу, перешагнул и почувствовал, как напряглись бандиты за моей спиной. Если побегу, начнут стрелять. Я поднял кверху руки и стал ими размахивать, привлекая внимание Арчи.
- Арчи, не стреляй. Перемирие! Мистер Дебор, теперь ваш выход, - я вновь стал почтителен.
- Не стрелять, - отрывисто бросил главарь, а один из его приближенных громко повторил слова своего босса.
- И пусть остаются на своих местах, - добавил я.
Знаю эти штучки: перестрелка закончилась, теперь дело за холодным оружием, подберутся к ребятам, да оглушат. Это еще в лучшем случае. А
