о Фарване!
Старейшина удивленно прижал уши, как настороженный кот.
— Как? Славный Фарван неизвестен у вас на родине? Великие города — Импергос, Таруве, Раверджанд — вы о них даже не слышали? Неужели у вас не знают о знаменитых семберах? Не может быть! Семберы изгнали звездных пиратов, наполнили морскими водами Свайный Край! Роскошь их дворца в Падаре неописуема!
Кугель скорбно покачал головой:
— До моих ушей еще не доходили слухи о столь выдающихся достижениях.
Нос старейшины язвительно подернулся: перед ним явно был какой-то болван. Он сухо обронил:
— Я ни в чем не преувеличиваю.
— А я ни в чем не сомневаюсь! — возразил Кугель. — По существу, я признаюсь в полном невежестве. Но объясните кое-что еще — боюсь, мне придется провести некоторое время в вашей стране. Например, кто эти крылатые существа, обитающие в пещерах на утесах? Никогда раньше не видел подобных созданий.
Старейшина указал на небо:
— Если бы у вас были глаза ночного титвита, вы могли бы заметить темную луну — она кружится вокруг Земли, но люди видят ее только тогда, когда ее тень надвигается на солнечный диск. Ангелы смерти — обитатели этого темного мира; никто не знает, откуда они прибыли изначально и кто они такие по существу. Они служат всемогущему богу Елисею следующим образом: когда бы ни наступила пора мужчине или женщине умереть, норна умирающего оповещает об этом ангелов смерти отчаянным сигналом. Ангел забирает несчастного и возносит его к своей пещере, каковая на самом деле есть магический портал Безднума, обители блаженных.
Кугель откинулся на спинку скамьи, скептически приподняв дуги черных бровей.
— Конечно, как иначе? — произнес он тоном, который не показался старейшине достаточно серьезным.
— В достоверности излагаемых мною фактов не может быть никаких сомнений! На упомянутом аксиоматическом основании зиждется Канон, причем обе системы взаимно дополняют одна другую и, следовательно, вдвойне неоспоримы!
Кугель нахмурился:
— Несомненно, положение вещей таково, как вы утверждаете… Неужели, однако, крылатые обитатели пещер никогда не ошибаются в выборе очередной жертвы?
Старейшина раздраженно постучал пальцами по столу.
— Учение неопровержимо, потому что те, кого забирают ангелы смерти, никогда не выживают — даже если перед этим возникает впечатление, что умирающие здоровы и полны жизненных сил. Нельзя не признать, что падение с утеса на скалы способствует их кончине, но таково милосердие Елисея, дарующего быстротечную смерть и тем самым избавляющего нас от мучительной и, возможно, продолжительной агонии. Существующая система целиком и полностью благотворна. Ангелы смерти забирают только обреченных, которые затем входят через портал утеса в Безднум, страну блаженства. Время от времени еретики возражают против Канона, и в таких случаях… надеюсь, однако, что вы разделяете каноническое вероучение?
— Всей душой! — подтвердил Кугель. — Догматы вашей веры — очевидная истина. — С этими словами Кугель опорожнил кубок вина. Как только он поставил кубок обратно на стол, его ушей коснулись переливчатые, едва слышные звуки музыки — бесконечно сладостные и бесконечно печальные гармонии. Все сидевшие под навесом беседки замолчали, хотя сам Кугель еще не был уверен в том, что на самом деле что-то услышал.
Старейшина слегка пригнулся к столу и тоже выпил вина. Только после этого он взглянул наверх:
— Над нами летят ангелы смерти.
Кугель задумчиво погладил подбородок:
— Что позволяет защититься от этих крылатых убийц?
Вопрос был сформулирован неудачно. Растопырив уши, старейшина негодующе уставился на нарушителя традиций:
— Если человеку суждено умереть, появляются ангелы смерти. Если нет, ему нечего бояться.
Кугель несколько раз кивнул:
— Вы разъяснили вопрос, вызывавший у меня некоторое замешательство. Завтра — так как и вы, и я, очевидно, здоровы и не намерены умирать — поднимемся вместе к утесам и прогуляемся туда-сюда вдоль их подножия.
— Ни в коем случае! — отказался старейшина. — И вот по какой причине: в горах нездоровый разреженный воздух. Кроме того, там можно вдохнуть какое-нибудь пагубное испарение и заболеть.
— Понятно, тут больше не о чем говорить. — Кугель повернулся к танцующей молодежи. — Почему бы нам не поговорить о вещах не столь удручающих? Пока что мы живы и здоровы и нас в какой-то степени скрывает навес беседки. Давайте есть и пить — и смотреть на то, как веселятся другие. Надо сказать, девушки из вашей деревни очень ловко пляшут.
Осушив свой бокал, старейшина поднялся на ноги.
— Делайте что хотите. Для меня, однако, настало время ритуального самоуничижения, составляющего неотъемлемую часть нашего богослужения.
— Я тоже сделаю нечто в этом роде через некоторое время, — пообещал Кугель. — Желаю вам успешного самоуничижения.
Старейшина покинул беседку, и Кугель лишился единственного собеседника. Вскоре, однако, несколько молодых людей, движимые любопытством, присоединились к нему, и Кугелю пришлось снова объяснять свое прибытие, хотя на этот раз он уделял меньше внимания варварскому невежеству своих вымышленных соотечественников, так как в состав собравшейся группы входили несколько девушек, и Кугеля возбуждали их непосредственные повадки и экзотическая внешность. Вино подали еще и еще раз — Кугеля уговорили попытаться исполнить местный танец, подпрыгивая, кружась и дрыгая ногами, причем он неплохо справился с этой задачей.
Выполняя это упражнение, он оказался поблизости от особенно привлекательной молодой особы, весело представившейся как Жиамль Враз. Закончив танец, она обняла Кугеля за талию, провела его обратно к столу и уселась ему на колени. Такой прямолинейный флирт не вызывал, судя по всему, никакого осуждения окружающих, и Кугель решился сделать следующий шаг:
— Я еще не договорился о ночлеге. Может быть, мне следовало бы это сделать прежде, чем станет слишком поздно.
Девушка подозвала трактирщика:
— Вы уже приготовили комнату для этого чужеземца с точеным каменным лицом?
— Разумеется. Он может взглянуть на нее и сказать, подойдет ли ему такая спальня.
Хозяин заведения отвел Кугеля в приятное помещение на первом этаже, содержавшее кровать, комод, циновку и светильник. На одной стене висел ковер с лиловыми узорами на черном фоне, на другой — изображение исключительно уродливого ребенка, свернувшегося калачиком в прозрачном шаре. Комната эта вполне устраивала Кугеля, о чем он и сообщил трактирщику, после чего вернулся в беседку, откуда уже начинали расходиться подвыпившие посетители. Девушка, Жиамль Враз, все еще была в наличии и приветствовала Кугеля с теплотой, заставившей его забыть о последних остатках осторожности. Опустошив еще один бокал вина, он прошептал ей на ухо:
— Может быть, я тороплю события или слишком высокого мнения о себе, но почему бы нам не удалиться в мою комнату и не поразвлечься?
— Почему бы нет? — откликнулась девушка. — Я не замужем и, пока не выйду замуж, могу делать все что хочу — таков наш обычай.
— Превосходно! — отозвался Кугель. — Ты пойдешь туда первая — или нам следует потихоньку обогнуть здание
