— Успокойся, старик! — пробормотал один из его соглядатаев.
Герин, продолжая кашлять, что-то недовольно проворчал.
— Что он сказал? — удивленно спросил его горец.
— Наверное, предрекает тебе твое будущее, Мирт, — рассмеялся второй стражник.
Герин, наконец, откашлялся и сердито произнес:
— Я сказал, что если ты еще раз назовешь меня стариком, я до смерти поколочу тебя!
Стражники весело рассмеялись, вместе с ними улыбнулся и сам Герин. Почему бы не перекинуться шуткой с другими людьми, пусть даже и заклятыми врагами.
— Сколько же тебе лет? — полюбопытствовал Мирт.
— Четыре десятка и пять, — ответил Герин.
— Тогда тебе следует вести себя сообразно возрасту, — заметил Мирт. — Его величество хочет, чтобы ты был бодр и здоров, а не умер в темнице от недостатка движения.
— Понятно. Весьма разумно с его стороны.
— Твоя рана уже давно зажила, так что пора вновь укрепить твое тело.
— Согласен. Я непременно восстановлю силы, чтобы при первой же возможности сойтись с вами в поединке.
Мирт довольно усмехнулся.
— Хорошо сказано! Теперь можешь идти самостоятельно?
— Попробую, — угрюмо отозвался Герин.
В следующее мгновение он согнулся пополам, зайдясь в очередном приступе кашля, однако потом смог передвигаться более свободно, хотя и не без усилий.
— Не беспокойтесь, я никуда не убегу, — с улыбкой произнес он, обращаясь к своим соглядатаям.
— Тут неподалеку ходит Дикс. Уж он-то позаботится о том, чтобы ты получил еще одну рану, если попытаешься скрыться, — предупредил его Мирт, мотнув головой в сторону стоявшего на стене лучника, готового выпустить стрелу вслед Герину, как только тот попытается сбежать.
Герин кивнул. Пока ему едва хватает сил держаться на ногах, но он поклялся, что непременно восстановит их, приведет в порядок измученное болезнью тело. Он еще пригодится своей любимой Моргравии…
В сопровождении стражников, которые, казалось, даже не замечали, что узник успел замерзнуть до костей, он вышел на второй круг унылой прогулки, когда до его слуха донеслось имя Лотрина. Герин тотчас прислушался к разговору тюремщиков. Он еще больше замедлил шаг, стараясь не шаркать ногами, чтобы лучше разобрать их слова. Главное, чтобы они не поняли, что он подслушивает. Герин нарочно отвернулся в сторону и придал лицу рассеянное выражение.
— …так ты его видел?
— Нет, — ответил Мирт. — В темнице его нет, я это точно знаю.
— Так где же он?
Герин, хотя и не смотрел на тюремщиков, был готов поклясться, что Мирт пожал плечами.
— Но он жив? — поинтересовался второй стражник.
— Лот всегда предупреждал нас, что король непредсказуем. Никто, даже сам Лот, не может точно определить, в каком тот настроении, но, похоже, он единственный, кому удавалось поговорить с Кайлехом, когда тот находился в мрачном состоянии духа.
— Но ведь они были очень близки, почти как братья.
— Лот предал нас, Билл. Неужели ты этого не понимаешь? По мнению короля, это едва ли не самый тяжкий грех из всех, какие только можно совершить. Все равно что убить своего соплеменника. Больше всего Кайлех требует от подданных верности.
— Странно, что он велел казнить лучшего из своих товарищей, — проворчал в ответ Билл, который был моложе и неискушеннее своего спутника.
— Таков закон. Лоту следовало бы помнить об этом в те минуты, когда он его нарушал, — угрюмо возразил Мирт.
Герин мысленно вознес горячую благодарность всемогущему Шарру за то, что тот наделил его острым слухом. Он с трудом удержался, чтобы не повернуться, когда откуда-то из темноты раздался голос третьего человека, и постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
— Он не умер, он жив, — произнес голос, и из тени появилась какая-то фигура. Это был тот самый омерзительный лекарь, который спас ему жизнь. Тот самый, что бесстрастно наблюдал за тем, как убивали Элспит.
— Он находится среди вас, — произнес Рашлин с легким, еле заметным злорадством в голосе.
Краем глаза Герин заметил, что при приближении лекаря оба горца насупились. Судя по всему, его обществу был рад один лишь Кайлех.
— Что-то я не заметил его, — осторожно ответил Мирт.
— Ошибаешься, заметил, только не узнал, — произнес Рашлин. Бросив взгляд на Герина, он поспешно сменил тему разговора. — Вижу, он уже способен передвигаться без посторонней помощи.
Герин отвернулся. По всей видимости, оба стражника утвердительно кивнули.
— Это хорошо. Он нужен нам здоровым, — заметил Рашлин.
— Зачем это нужно? — спросил Мирт, отчаянно желая узнать больше о судьбе Лотрина.
— Этого я вам сообщить не могу, не имею права. Но у вашего короля имеются свои виды на него.
Герин почувствовал, как его желудок болезненно сжался. Ему была отвратительна злобная натура этого человека.
— Ты не смог бы передать от меня пару слов Лоту? — спросил Мирт, не обращая внимания на уклончивость колдуна.
Рашлин недобро рассмеялся.
— Нет, не смогу. Кстати, ты уже отдал должное красоте нового жеребца его величества?
— Самый красивый конь из всех, что я когда-либо видел, — признался Мирт, недовольный тем, что барши постоянно перескакивает с одной темы на другую.
— А ты знаешь, что означает на древнем языке имя Галапек?
— Нет, не знаю.
— Тебе следовало бы обучиться языку предков, — ответил Рашлин и, улыбнувшись, зашагал прочь.
— Что бы все это значило? — удивился Билл.
— А ты сам подумай, — ответил Мирт. — Его разум такой же безумный и обманчивый, как и его облик. У меня от одного его вида мурашки бегают по коже. Я не знаю, волшебство это или что-то другое, но понять не могу, как это король может находиться с ним рядом, как он только терпит его.
— Похоже, наш пленник уже нагулялся, — предположил Билл, заметив, что Герин остановился.
— Тогда пойдем обратно, — заявил Мирт и повернулся к Герину. — Давай-ка вернемся в твою уютную комнатку для гостей.
Герин коротко поблагодарил тюремщиков за счастливую возможность подышать свежим воздухом.
— Не стоит благодарности, — отозвался Мирт. — Мы будем водить тебя на прогулки до тех пор, пока ты не поправишься окончательно.
После того как Мирт и Билл ушли, Герин позволил себе осмыслить то, что ему удалось сегодня подслушать, особенно, сказанное Рашлином. Мирт и его товарищ могли не понять хитроумного намека, содержавшегося в словах безобразного лекаря, зато Герин уловил все, что нужно. Его прапрабабку — а она родилась далеко на севере, на Внешних островах, — выдали замуж (скорее, обменяли на какой-то товар, как рассказывала ему бабушка) за знатного жителя Моргравии. Хотя она и приняла новую жизнь и новые обычаи, однако не отказалась от традиций своих предков и особенно языка, которому с поистине религиозным рвением учила дочь. Та в свою очередь передала это знание своему внуку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
