Гвендис удивилась:
– Значит, и ты ее очень любишь?
Сполох широко улыбнулся:
– А как же? Эрхе как раз по мне. Я знаю, что другой такой - чтобы как для меня родилась! - на свете не найдешь.
Провести кибитку через лес было непросто, но Сполох стал узнавать местность и показывал дорогу. Все равно порой приходилось прорубаться через кусты или сворачивать с пути упавший ствол. Наконец выбрались на дорогу, обочины которой поросли желтой льнянкой, голубой незабудкой и подорожником.
– Вот и дома… - глубоко вздохнул Сполох. - Еще три денька - и будет Козий Ручей.
Дайк собирался вернуться вместе с Гвендис в Анварден еще до начала осени. Ради безопасности прибиться к торговыми обозу и идти на запад.
Гвендис родит ребенка в своем старом доме, который так долго стоял заброшенным. Потом они продадут дом и переедут в другое место, где бы об их возвращении даже случайно не узнал королевский рыцарь сьер Денел. Дайк займется ремеслом или наймется на военную службу. Должно быть, он, в чьей душе пробудилась память древнего небожителя, не уступит в искусстве нынешним мечеборцам…
«А то… Дасава был музыкантом, - вспомнил Дайк. - Глядишь, возьму сколько-нибудь уроков - да и сам заиграю на лютне». И с невеселой усмешкой невольно думал о том, как мало он знает о самом себе.
Порой у него мелькало: он так и не разгадал свою тайну… Если он Дасава - как и зачем он явился в Обитаемый мир из темницы Ависмасатры? Если он с небес - за что изгнан; или почему, если не осужден и не изгнан, к нему никто не придет на помощь? Но эта загадка больше не держала его за горло. Теперь у Дайка была собственная судьба, свой опыт, потери и поиски. Ни Дасава, ни княжич Гойдемир не были необходимы ему.
В Козьем Ручье Дайка встретили радушно, как долгожданного гостя. Их с Гвендис пригласили в просторную избу, усадили за стол, за которым собрались и хозяева, и соседи. А когда пир закончился, женщины прибрали со стола, в горнице остались одни мужчины. Гвендис тоже ушла, видя, что сельчанам нужно поговорить с Дайком.
– Ну вот, княжич, - сказал старший из мужиков, сложив перед собой на столе узловатые руки. - Мы тебя ждали, заступник. Ты, Гойдемир, - наша надежда, а то без тебя обижают и нас, и нашу предивную мать-хозяйку. Мы уж просили Ярвенну, чтобы она положила конец княжескому беззаконью. Думается, затем она тебя к нам и послала. Беды наши сам знаешь. Говори теперь свое слово. Хотим знать, зачем ты явился.
Дайк опустил голову. Он и впрямь знал обиды даргородцев. Дайк помнил о них с тех времен, когда жизнь Гойдемира была для него как собственная жизнь.
– Я слыхал, что похож на вашего княжича, - сказал Дайк. - И все же я нездешний.
Вечерело, на столе в шандалах чадили сальные свечи. С печи, светясь глазами, смотрела пестрая кошка. Обсевшие длинный стол бородатые крестьяне неодобрительно заговорили разом. Наконец старший сказал за всех:
– Зря ты нам не веришь, княжич. Мы за тебя пытку приняли - не только сами, а с женами и с детьми.
Дайк онемел. До сих пор он ни разу не задавался мыслью, что вышло из его давнишней стычки в Козьем Ручье с дружинниками князя Войсвета. Те приехали разогнать запрещенное празднование Ярвеннина дня. Дайк подоспел, и, когда дружинники приняли его за Гойдемира, велел им убираться из деревни.
Дружинникам пришлось воротиться в Даргород несолоно хлебавши. Когда князь Войсвет узнал, кто помешал его людям выполнить приказ, встревожился не на шутку. В свой богатый покой, где лавки были застланы этеранскими коврами, а кресла отделаны золотом, он приказал позвать Веледара.
– Не к добру объявился Гойдемир, - сказал старый князь старшему сыну. - Если бы с добром - открыто приехал бы в столицу. Я дал ему свое прощение. Почему не явился в княжеский терем, а шастает по приграничью? Стало быть, хочет снова мутить против меня народ.
Князь Войсвет уже давно поседел, по-стариковски исхудал и сутулился. Княжич Веледар невольно замечал, как у отца трясется голова.
– Гойдемир лишился памяти, - сказал Веледар. - Я видел его в Анвардене, он меня не узнал. Неужели опомнился?.. - и тяжело вздохнул. - Надеялся я, что этого не случится. Жил бы себе, никому не мешал… Видно, придется покончить с ним, отец. Он сам не как родич поступает, а как вероломный враг. Гойдемир - опора всякой смуте. Если, спаси Вседержитель, тебе, батюшка, придется помирать, то ради него опять бунт начнется, чтобы ему, а не мне отдать венец.
Запавшие глаза князя Войсвета так и полыхнули из-под бровей:
– Посылай дружину в Козий Ручей. Пускай разыщут отступника Гойдемира… И прикажи… - угрюмо добавил он. - На словах строго скажи, что в живых Гойдемир остаться не должен.
А в Козьем Ручье тем временем гадали, зачем княжич вернулся на родину, зачем нанял проводника до Сей-поля, почему называет себя вардом по имени Дайк? Само собой, неспроста. Может, задумал просить помощи у хельдов?..
Одно было ясно: старый князь Войсвет не обрадуется, когда услышит, что в приграничной деревушке праздновали солнцеворот, а потом с помощью княжича Гойдемира еще и прогнали посланных из столицы дружинников! Деревня собралась на сходку, на которой договорились: если начнут допытываться, куда ушел Гойдемир, указывать в сторону Залуцка.
Вот почему, когда в Козий Ручей опять прискакала дружина из Даргорода, вся деревня, как один человек, повторяла, что княжич пошел в Залуцк. Дружинников привел сам воевода Веледар. В кафтане с широкими рукавами, под который была надета кольчуга, он вышел на деревенскую площадь. Оплечье, нагрудник и подол кафтана украшены дорогими каменьями, и высокие мягкие сапоги расшиты бляшками.
– Вам, смутьяны, у меня доверия нет, - обратился он к притихшей деревне. - Покрываете Гойдемира? Заступника нашли?! - Веледар исподлобья окинул толпу взглядом. - Велю привести вас к испытанью огнем, тогда посмотрим, что вы запоете!
По его приказу в кузнице раздули горн, добела накалили железный брусок. Дружинники схватили десяток мужиков. Испытание сводилось к тому, чтобы они повторили свои слова, держа раскаленный брусок в ладони - или заранее отреклись от них и сказали правду.
Но крестьяне из Козьего Ручья, один за другим берясь за шипящее в руке железо, твердили: «Гойдемир повернул на Залуцк!» Веледар ничего не добился и продолжал сомневаться в правдивости мужиков. Рассердившись, он приказал испытать огнем подростков и женщин. Веледар ждал, что они не вытерпят и выдадут ему правду - или мужики признаются во всем, лишь бы избавить их от пытки каленым железом. Но мужики молчали, а их жены и дети, кто с криками и жалобами, кто - сквозь сжатые зубы, повторяли: «Гойдемир пошел на Залуцк!»
Веледар поколебался и поверил. Должно быть, и правда, не врут. Дружинники начали обыскивать приграничье по пути к Залуцку, но Гойдемир как в воду канул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
