невест. Сам-то я из клана Нарышкиных, наш род Поповых там даже не на вторых ролях, — парень умоляюще посмотрел мне в глаза.
— А ты уверен, что ты ей понравился?
— Конечно! Она так улыбалась, когда нас приглашала. Ты же помладше, наверняка она тебя для Ирины присмотрела.
Блажен, кто верует… — Ну, пойдем, оптимист, развеемся.
Взяли пиццу с игристым и потопали. Витя повел на верхний этаж, где были просторные двухкомнатные номера по типу сьютов, которые все были заняты отпрысками знатных фамилий. Об этом он меня просветил, пока дошли. Постучались, дверь открыла Ирина, одетая в фиолетовое воздушно-прозрачное нечто. Под мало чего скрывающим одеянием было видно отсутствие нижнего белья. М-да, а Юсуповы решили бить сразу главным калибром — вон, даже Витя завис с остекленевшим взглядом, не зная как реагировать. Ирина же явно наслаждалась произведенным на нас эффектом: «Ну, что же вы? Заходите-заходите!» Вручил гостинцы, получив дружелюбную улыбку в ответ.
— Однако! А вы подготовились! — удивился я, когда увидел в большой комнате, выполнявшей функцию зала, ломившийся от закусок фуршетный стол со свечами и бутылкой вина.
Из второй комнаты вышла Мария, надевшая такой же полупрозрачный костюмчик синего цвета. К слову, эти воздушно-прозрачные платья на молодых Юсуповых практически не скрывали их прелести и стройные фигуры, не оставив места для воображения. А вечер становится томным!
— Всё для дорогих гостей! Витенька, нальешь нам шампанского? — обратилась старшая к моему соседу, сразу поплывшему от такого обращения.
Я только хмыкнул, когда Витя залихватски хлопнул пробкой и принялся ухаживать за княжнами: — За что пьём?
— А давайте, за прекрасных дам! — предложил сосед. Дамы благосклонно улыбнулись.
— Гусары, стоя и до дна! — подначила Ирина.
— Жаль, что я не гусар, — и не подумав вставать, я отпил из своего бокала и налег на закуску. Подскочивший Витя, одним махом выпивший свое шампанское, неодобрительно на меня покосился.
— Да, я заметила это еще в прошлый раз, на танцах, — Ирина далеко за словом в карман не лезла.
— Ну, не всем же быть военным, красивым, здоровенным, — пожал я плечами и сцапал бутерброд с черной икрой. В этом мире я ее еще не пробовал. Хм, по вкусу такая же.
— О, Ярослав, ты опять заговорил стихами? — к разговору подключилась Мария. Она вслед за Витей тоже хлопнула полный бокал игристого, от которого у нее сразу заблестели глаза. Я даже почувствовал от нее исходящие эмоции альфа-самки, вышедшей на охоту.
— Почему, опять?
— Ну, как же, помнится, ты писал стихи еще до нашей встречи! Правда, ты под ними подписывался другим именем.
— А-а-а, так то письмо из редакции было твоих рук дело?!?
Витя и Ира непонимающе посмотрели на нас с Машей.
— Нет, не моих…
— Ага, значит, письмо все-таки было! Как вам не стыдно было издеваться над бедным поэтом с нежной душой? А если бы я с горя в петлю полез??? — я решил потроллить Машу, надавив на ее совесть.
— А что оставалось делать, если ты как в воду канул? Испугался меня и сбежал! Трус, вот ты кто!!! — шипучее вино явно ударило Маше в голову — она решила расставить все точки над Ё.
— Почему сразу трус? — мне вдруг стало весело. — Может, это обычная осторожность?
— Я и говорю, осторожный трус! И стихи у тебя бездарные! — Машу явно несло, даже Ира на нее посмотрела осуждающе.
— Ну, бездарные, значит, бездарные. Тебе виднее, я не претендую на премию журнала Попс.
— Конечно, куда тебе?!? Ты и так там уже был лицом месяца!
— И как это взаимосвязано?
— Ну, как же, разве не слышал анекдот про обезьяну?
— Нет, не слышал.
— Я расскажу. Собрал лев как-то всех зверей и говорит: «А ну-ка звери, разойдитесь. Красивые налево, умные направо. Все звери и разошлись. Кто налево, кто направо. Одна обезьяна посередине мечется. Лев ее и спрашивает с усмешкой: «А ты чего же?» А она: «Что мне теперь, разорваться?»
Витя вежливо хмыкнул, а Ирина в расстроенных чувствах сделала жест рука-лицо.
— Так зачем тогда меня позвали? Потешить свое княжеское самолюбие байками красивого и глупого поэта?
— Я княжна Юсупова, одаренная в ранге учителя, а ты обычный ученик, бывший простолюдин! Ты должен склониться передо мной и оказывать достойное моего статуса уважение!
— О, узнаю тебя в день нашего знакомства. А что, разве уважения достоин один только твой статус, а не ты сама?
— Я от статуса неотделима, я — княжна! А ты, вчерашняя безродная чернь, дерзишь и перечишь! А обязан развлекать!
М-да, клинический случай. Недолго старшенькая смогла сдерживать свою натуру. Хотите развлечений? Их есть у меня!
— Знаете, Мария Александровна, наверное, вы правы. Я буду к вам обращаться только на «вы» и по имени-отчеству. Разрешите вас развлечь своими бездарными стишками, — я встал, в душе поднялась знакомая спортивная злость. Сейчас я покажу свое отношение к этому миру победившего матриархата!
— Сразу предупреждаю, эти стихи никаким боком к вам не относятся и были написаны не в вашу честь, — я начал декламировать:
«Мария Карловна, душа моя…
Анальный секс — не окончанье света.
Драматизировать не стоит, Вас любя,
Я понимаю — в Смольном такого не было предмета…
Вы изучали фуги Баха, этикет,
Вам прививали светские манеры,
А бытовые мелочи — анал, минет
Не вписывались в Ваши интерьеры…
Мария Карловна, Вы — свет моих очей,
На землю грешную спуститься призываю,
Не надо слёз, давайте же скорей
Соединимся, к уроку первому я приступаю…»
Я неотрывно смотрел в глаза Маше, и видел, как она покраснела до корней волос. Усмехнувшись ей прямо в лицо, закончил стих из прошлой жизни:
«Мария Карловна, очей моих отрада,
Вот только целку строить из себя не надо!»
Не дождавшись аплодисментов, взял с вазы яблоко и смачно откусил. Сочный хруст раздался в мертвой тишине, словно выстрел.
Увидевший свой шанс Виктор подскочил и обратился к старшей Юсуповой: — Мари, он вас обидел? Только кивните, я с ним разберусь!
Дождавшись слабого кивка от находящейся в прострации девушки, он развернулся ко мне и с пафосом заявил: — Да как ты смеешь?!? Князья — это ум, честь и совесть нации!!! Я, дворянин Попов, вызываю тебя на дуэль для защиты чести и достоинства Марии Юсуповой!
— Причина? Я же сказал, стихи никак не относятся к Марии Александровне.
— А я считаю наоборот! Пусть нас рассудит суд чести!
Я пожал плечами: — Виктор, да не хочу я с тобой драться из-за Машки.
— А я хочу, и этого достаточно! Или буду ходатайствовать об исключении тебя из дворянского сословия за несоответствие высокому званию дворянина!
— Как знаешь, — меня это вот все начало конкретно раздражать.
