– Нет! – забился в хриплом плаче юноша. – Умоляю тебя, не трогай ее!
Дорхана не обратила на его слова никакого внимания. Она подошла к Сианке и провела кинжалом по ее животу. Риарх кричал, выл, умолял не мучить девушку, но дочь старейшины плевать хотела. Юноша не знал сколько прошло времени, прежде чем несчастная Сианка выгнула спину в судороге и обмякла в руках державших ее, потеряв сознание.
– Ну что, недоносок, передумал?! – Дорхана снова вернулась к нему. – Смотри, коли не согласен, я продолжу…
Посмотрев в залитые скотской похотью глаза Дорханы, Риарх внезапно понял, что даже если он сдастся, Сианку не пощадят. Все равно не пощадят… Но хоть убьют быстро. Он представил, что покорно ублажает это зверье в человечьем обличье, и юношу едва не вывернуло от омерзения. И что тогда? А тогда даже умереть достойно не сможет, сдохнет, как бродячий пес под палкой. Нельзя сдаваться, нужно умереть гордо, не показывая врагу своего страха! Пусть простит его Сианка, но иначе он не может.
Риарх снова плюнул в Дорхану – и на этот раз попал. Она разъяренно вскинулась и опять занялась Сианкой. Не помогло, рыжий презрительно молчал, хоть и плакал, глядя на захлебывающуюся криком боли любимую. Поняв, что ничего таким образом не добьется, дочь старейшины с кинжалом в руках склонилась над самим Риархом. Дикая боль ударила набатом, разрывая тело на части, но он не закричал! Юноша даже смог заставить себя презрительно улыбаться – враги не увидят его слабости. Дорхана долго издевалась над ним. Когда она оглядывалась на спокойное лицо Риарха, то с досадой скрипела зубами. Ей так и не удалось выдавить крика из его горла – юноша терпел, пока не потерял сознания.
Когда Риарх очнулся, был вечер. Видимо, он пролежал без сознания больше суток. Юноша попробовал пошевелиться – и не смог. Тогда он с трудом разлепил глаза и некоторое время ничего не видел. Наконец зрение вернулась, и он заметил кружащего прямо над собой стервятника. Риарх попытался крикнуть, чтобы отогнать птицу, но из горла вырвался только полузадушенный хрип. Юноша чувствовал, что на нем лежит что-то тяжелое и с трудом опустил глаза вниз. О, Творец! На его ногах лежало окоченевшее тело любимой. Тело, покрытое бесчисленными глубокими ранами. В душе юноши взорвалось черное отчаяние.
«Нет! Нет! Нет! Звери проклятые! За что они ее убили?!» – хрипел он, дергаясь от горя. Резко рванувшись, он неожиданно ощутил, что его руки свободны. И тут же резкая боль пронзила тело, напомнив о собственных ранах. Двигаясь как можно осторожнее, Риарх снял с себя мертвую девушку и, увидев в ее руке острый кусок кремня и наполовину перерезанную веревку, удерживающую его ногу, понял… Истекающая кровью, умирающая Сианка нашла этот кремень и поползла освобождать его. И так и умерла, перерезая веревку…
Над пустынным плоскогорьем раздался хриплый, нечеловеческий вой. Забыв о собственной боли, Риарх исступленно целовал холодные губы мертвой девушки, пока снова не потерял сознание.
Несколько часов спустя седой человек, открывший глаза, уже не был Риархом – это было существо, живущее во имя мести. Он абсолютно спокойно, не обращая внимания на боль, взял кусок кремня из руки мертвой, освободил себе ноги и встал, пошатываясь. Оглянувшись, человек увидел небольшую расщелину и осторожно отнес туда любимую. Завалив ее камнями, он выпрямился и несколько минут молча стоял, глядя вдаль, затем положил на могилу несколько сорванных неподалеку чахлых цветов. Внимательно оглядев себя, он увидел, что раны прижигали, а значит – собирались вернуться. Оставаться здесь было нельзя, и он, подобрав с земли палку и тяжело опираясь на нее, поковылял прочь.
Человек медленно брел по пустынным равнинам, спотыкаясь, падая, теряя сознание, опять вставая, пока окончательно не выбивался из сил. Тогда он засыпал на том же месте, с которого не мог встать. А проснувшись, тяжело поднимался на ноги и брел дальше, брел, не зная куда, в его воспаленном сознании не возникало никаких мыслей. Глаза человека полыхали ненавистью, в них жило мрачное, жесткое и жестокое упорство. Только у ручьев он иногда останавливался, чтобы напиться и наполнить водой бурдюк, который нес за плечами. Человек был гол и полностью сед, у него не было даже имени. Он шел мстить.
День шел за днем, раны затягивались и идти было все легче и легче. Человек уже позволял себе иногда поохотиться, чтобы не умереть с голоду. Тело постепенно становилось сухим и жилистым. Тогда он, помня каждую букву из книг о Данхе Огненное Сердце, начал тренироваться, отрабатывая описанную там систему боя. Как это ни странно, у него получалось все и сразу. Человек тренировался, охотился и шел незнамо куда, шел, пока не наступила зима. Мститель не знал, что он вышел в предгорья северной части Кармияра, так как избегал людей, не желая общаться с кем бы то ни было. Он только, руководствуясь своими потребностями, нашел теплую и удобную пещеру, навялил про запас мяса и перезимовал, продолжая безумные тренировки. От ударов его кулаков уже лопались камни, но человек не щадил себя, становясь воином, каковых мало было даже среди легендарных хралов. Однако глаза его оставались пустыми, в них не отражалось ничего – ни горя, ни радости.
Ранней весной, ровно через три года после того, что с ним сотворили, тот, кого когда-то звали Риархом, уже не таясь, вышел к костру каких-то отщепенцев. Вожак банды накинулся на него. Человек убил вожака одним ударом. Пришлось убить еще пятерых, прежде чем остальные склонились перед ним. А затем он сказал оставшимся в живых:
– Я приведу вас к величию! Вы не будете больше изгоями, ибо мы отменим жуткие, омерзительные законы, из-за которых вы ими стали! Для нас больше нет законов, данных колдунами! У нас будут свои.
И люди пошли за ним, пошли непонятно почему, ведь он не говорил им ничего особенного. Может быть, бешеная убежденность в своей правоте и редкой силы аура власти, окружавшая непонятного человека, сыграли свою роль? Кто знает… Седой, как сперва прозвали его бандиты, не знал ответа на этот вопрос, да, впрочем, и знать не хотел. Он просто делал то, что был должен. За месяц новый вождь объединил вокруг себя все окрестные шайки изгоев, создав преданное лично ему войско, и повел их на ближайший из кланов. Во время боя с его рук впервые сорвались огненные шары, и он погнал перед своими воинами стену пламени. Так седой и получил свое имя – Несущий Пламя.
Клан за кланом падал перед ним на колени, вожди многих приходили на поклон к пришедшему из ниоткуда великому вождю и приводили с собой своих воинов. Как снежный ком, росло идущее на юг войско Несущего Пламя, с каждым днем разгорался огонь восстания. Через несколько месяцев за Несущим Пламя шло полторы сотни тысяч. Легенды опережали его, и кланы, которые хотели быть с ним, приходили, а остальные отступали под прикрытие несокрушимых стен Короматтера, гигантского города на южном побережье. Не многие из кланов осмеливались давать бой на своей земле, и среди них оказался клан Черных Волгхоров. Несущего Пламя колотило от волнения, когда его воины вступили на плоскогорья, знакомые ему с детства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
