доведя ладони до горла, видимо, сообразил, что отметины страсти там быть не должно.
Я не сдержала широкой улыбки. Теперь уже у светлого от злости закаменело лицо.
— Эльф в двадцать седьмой комнате, — отчеканил он.
— Благодарю, — склонила голову на светской манер я.
Еще немного учтивее — и будет откровенная издевка, а так… Ну воспитанная я, да…
Светлый же сегодня бременем этикета не страдал: дверь оглушительно захлопнулась перед моим лицом, едва не щелкнув по носу.
Наконец с третьей попытки на пороге я увидела Эла с мокрой головой, в одних штанах и босиком.
— Ты мне нужен. Пошли в мою комнату. Тестировать сапог.
Эльф, не ожидавший меня столь скоро, да еще с таким предложением, переспросил:
— Делать что?
М-да, судя по всему, такого предложения в практике ушастого ловеласа еще не было.
— Проверять сапог на наличие проклятий, — пояснила я Элу.
Он посмотрел на меня как на заслуженную и почетную обитательницу дома скорби.
— Крис, я понимаю, что темным плохо дается целительство, но чтобы ведьма не могла распознать, наложено ли на вещь проклятие, и просила сделать это светлого…
— Проблема в том, что я — не ведьма. Но если… — заговорила я и, поняв, что идея была дурацкой, сама себя оборвала на полуслове: — Впрочем, извини.
И развернулась, чтобы уйти. Но эльф, то ли из благородства, то ли из любопытства, бросил многообещающее:
— Подожди, я сейчас!
Метнулся за чем-то в комнату и спустя несколько мгновений уже стоял в коридоре, поправляя ворот рубашки, в которую только что занырнул. На ногах эльфа красовались тапочки. И хотя цвет оных был вполне себе брутальным — насыщенно-синим, я не смогла сдержать улыбки. Пушистые помпончики умиляли.
— Это подарок, — предостерегающе прищурился Эл.
— Люсинды? — Я из последних сил старалась не расхохотаться.
— Нет, Бальтазары. Она была очень заботливой. И переживала, как бы я не простудился.
— Ну вот, хорошая же девушка была, чего тебе ее не любилось-то?
— Слишком заботливая… Она еще беспокоилась, чтобы я не только не ходил налево, но даже не смотрел в ту сторону…
— М-да, видимо, в твоем перечне женских добродетелей это серьезный недостаток.
— Скорее слишком утомительный. Но зато тапочки очень удобные, — предпочел сменить щекотливую тему эльф и тем выдал себя с головой.
К тому же сказал он последнюю фразу с такой теплотой, что я поняла: думает он сейчас отнюдь не об обуви, а о той, кто их подарил. Неужели и ловеласы иногда сожалеют о расставаниях?
Впрочем, это не мое дело. Мое — сапог, над которым эльф долго колдовал во всех смыслах этого слова.
— Знаешь, Крис, я ничего не чувствую. Вот совсем. Ну, кроме заклинания, которое не дало завять цветам.
Я осторожно взяла свою обувку. Вынула маки. Повертела в руках. Понюхала. Потрясла и даже перевернула. Пусто.
— Там точно ничего нет? — Я никак не могла поверить, что презент без подвоха.
Я бы обязательно какую-нибудь пакость да сделала. Не смогла бы удержаться.
Меня смерили взглядом из разряда «как ты можешь мне не верить!», и эльфийская нога решительно ринулась в голенище.
— Ну что? — поинтересовалась я, увидев, как лицо Эла перекосило.
— Больно, — выдохнул он.
— Ты же сказал, что там нет магии?
— Но я не сказал, что он мне по размеру. Твоя обувь мне чудовищно жмет! А так — все отлично.
— Снимай. Спасибо, — поблагодарила я стонущего эльфа.
Лицо ушастого, к слову, было полно муки и страданий, словно он не обычный сапог с ноги стащил, а минимум — инквизиторский. Из тех, которые так любят примерять своим жертвам палачи.
— А теперь, пережив эти муки, я просто обязан узнать, как так получилось, что ты, темная, не разбираешься даже в основах магии?
— Потому что я темная меньше седмицы. Во мне дар проснулся совсем недавно.
Глаза Эла стали совершенно круглыми и даже полезли на лоб. Понимая, что от вопросов не отшутиться, я выдала кастрированную и вполне законопослушную версию того, как во мне проснулся темный источник. В отредактированном варианте выходило, что я, едва не угодив в большой костер, так испугалась, что провалилась в бездну. Сразу на двадцатый уровень. Без всяких пентаграмм.
А когда выбралась в наш мир… Едва отец узнал, что в его семье теперь есть темный маг, то повелел немедленно отправляться в магическую академию, чтобы я научилась управлять даром.
Я, как девушка послушная, послушала-послушала, да и поступила по-своему. Отправилась не в столицу Темных земель, где практикуется светское обучение для ведьм и некромантов, а, вдохновленная рассказами родителя о прорыве, решила податься в порубежники.
— Хорошо, что твой отец не повелел тебе срочно выходить замуж. Иначе с твоим подходом к делу и размахом ты бы решила притащить к алтарю императора, — ошеломленно выдохнул эльф.
— Темного или светлого? — уточнила я, незаметно ища рукой, чем бы запустить в этого зубоскала.
— Неразбавленного пенного, — хохотнул ушастый, уворачиваясь от летящей в него подушки.
Увы, если Эл и унаследовал от своих сородичей такую черту, как любопытство, то вот ловкости мама с папой ему недоложили. Ушастый, уходя от обстрела, запнулся и здорово долбанулся лбом о спинку кровати.
— Ой-е! — совсем не по-высокородному прошипел Эл, присаживаясь на мою скрипящую на все лады постель.
— Давай холодное приложу, а то раздует, — предложила я и напоролась на озорной взгляд ушастого.
— Крис, ты чудо. Причем в перьях. Я же эльф. И вполне сносно владею магией целительства. — Смеющиеся глаза враз посерьезнели. — А вот тебе, если ты не владеешь даже азами магии, придется очень тяжело. А уж учитывая уровень дара…
Что не так с уровнем дара, ушастый пояснил, пока залечивал свой фингал. Оказалось, что чем сильнее маг, тем он должен быть точнее, аккуратнее со своей силой. И если с теорией мне мог помочь любой преподаватель, то с практикой — лишь тот, кто сможет себя защитить от заклятий десятого уровня. А уж о противостоянии магии пожирателей речи вообще не шло.
— Если ты не сможешь сдать экзамен в конце осени, то тебя отчислят.
— Пошлют на практику, с которой живыми не возвращаются? — Я посмотрела на Эла исподлобья.
— С любой практики можно вернуться, если есть голова и магия при тебе. — Сейчас передо мной сидел не балагур и повеса, а воин. — Но согласно уставу академии при отчислении кадетов, которые уже успели принести присягу, им запечатывают дар. Слишком опасно отпускать прикоснувшихся к артефакту Мрака просто так. Но вот выдержать запечатывание дара могут не все. Ты, например, не сможешь.
Кто бы знал, каких усилий мне стоило не вздрогнуть при этих словах.
— При запечатывании источника практически все
