— Подстрахуете мужика. Заодно поможете ему забор поставить, сетку натянуть, он вам дополнительно за это денег даст. Опять же обещаны шашлыки, баня. Съездите?
— Говно вопрос, шеф, все сделаем в лучшем виде! — пожал плечами понурый Кот.
— Там купаться есть где? — поинтересовался Ванечка. — Плавки брать?
— Берите. Там недалеко есть хорошее озеро. Если какая разборка и будет, то скорей всего в субботу днем или вечером. Это пока разборщики приедут, потом надо будет ехать назад, а в воскресенье оттуда всегда до города километровые пробки. Опять же — в воскресенье днем футбол, наши играют, поэтому нынешняя суббота — день наиболее вероятный. Такие дела обычно не затягивают. Я вообще думаю, что ничего не будет — но тогда просто обозначите свое присутствие — пусть тот мужик знает, что у человека есть «крыша».
— Для присутствия надо было лучше Глыбу посылать, можно даже одного — он здоровый, как кабан, поиграл бы мускулами, дрова порубил бы! — сказал, задержавшись в дверях, Кот.
На это Алешин ответил, что бригада или группа — это как минимум два бойца. Опять же всегда необходима подстраховка. И еще, усмехаясь, добавил, что Глыба там у них все съест, выпьет и еще после бани непременно попытается трахнуть хозяйку — такая уж у него особенность натуры и строение полового аппарата.
— Прямо так и сказал? — не поверил Ванечка, когда Кот на улице передал ему эти слова Алешина.
— Ну, примерно так. Смысл, по крайней мере, точный, — подтвердил Кот. — Глыба он такой и есть! Я бы с ним и на минуту Валентину не оставил! У него яйца с кулак! Любую бабу начинает трясти уже от одного его вида. От феромонов, наверное.
От него действительно исходил дурманящий женщинам мозг аромат феромонов. И хозяйке действительно грозила опасность. Алешин тут был прав.
— Она бы и сама не заметила, как бы Глыба ее трахнул! — хихикнул Кот. — Выкини его без денег в любом месте мира, и тут же какая-нибудь баба его и подберет, хотя бы для того, чтобы накормить, а потом непременно с ним и переспит. Кстати, с ним прикольно ходить по всяким делам, в офисы, в магазины: продавщицы сразу млеют: «Молодые люди, вам помочь?» Он одну такую продавщицу там же и трахнул — прямо в примерочной кабинке. Славик стоял на стреме. Девка вышла встрепанная, помятая, но довольная-предовольная. Как-то зашли с ним в офис, где много баб сидело за компьютерами, причем и замужние тоже (я специально по кольцам смотрел). Вся работа тут же и встала. Таким уж он уродился. С двенадцати лет трахается и остановиться не может. Говорит, в первый раз его соблазнила подруга старшей сестры. Однажды он рассказывал про это дело, как все случилось — жуть, что она вытворяла.
Да, Глыба был настоящая легенда. Но иногда и у него возникали проблемы. Одна уже немолодая тетка, жена клиента, как только муж вышел, просто набросилась на него, насильно раздела, порвала рубашку. Глыба потом с изумлением рассказывал:
— Она словно спятила, устроила на мне такие скачки, что я боялся, что член мне сломает! При этом еще и орала и кусалась, а потом с ней случился настоящий оргазмический припадок, буквально судороги, я даже боялся, что она помрет! Капли ей капал. Корвалол. Короче, настоящее бешенство матки — страшное дело! — сделал большие глаза Глыба.
Парень он был физически очень крепкий и лихих людей не боялся, а гораздо больше опасался милиционеров. Как-то вечером его остановили патрульные, избили и отняли все деньги и мобильник. Обычным разбойникам он дал бы по рогам, а в той ситуации совершенно не знал, как себя вести: ведь если изобьешь ментов, так еще и виноват будешь, посадят. Знакомые тогда посоветовали написать заяву, или хотя бы позвонить в службу жалоб, даже дали телефон доверия. Но он в это не верил: ворон ворону глаз не выклюнет. Так что на дачу пришлось ехать Коту с Ванечкой.
Приехали туда в субботу аж в восемь утра, попили чаю с сонными хозяевами и начали делать забор. Столбы уже стояли и до обеда натянули сетку. Потом поели супа и, наконец, занялись шашлыками.
Кот дремал в шезлонге с книжкой, а Ванечка за домом жарил шашлыки. Осталось-то всего пять минут жарить, он уже, обжигаясь, попробовал сочный кусочек, ухватив его малиновым листом, когда прибежал Кот, жующий что-то растительное — даже травинка изо рта у него торчала:
— Какие-то типы приперлись, требуют хозяина! Пошли!
Сам хозяин явно нервничал, трясущимися руками пытался доставать ружье. Патроны никак не пихались в стволы. Сыщики оставили его вооружаться, но приказали пока оставаться в доме и ни под каким видом не высовываться. Вышли к воротам вдвоем. Ванечка был раздражен: постоянно думал о шашлыках — пришлось их снять с углей: вдруг сопрут или собака придет съест. Позже хотя бы приехали, сволочи, или на часок пораньше. Обидно.
У ворот стояла черная бээмвуха, не очень новая, но и не слишком старая — вся в пыли, и три парня возле нее — все классические боевики: один беленький, невысокий со сплющенным носом, другой — рыжий и тоже невысокий и еще один уже высокий, обстоятельный, плотный. Наверняка он и был у них за бригадира. Всем троим было лет по двадцати пяти.
— Чего надо? — спросил Кот, перевесясь через калитку.
— Есть базар с хозяином участка.
— А чего вам от него надо? Он занят. Вы кто сами вообще? — наехал Кот.
В глазах приезжих появилось некоторое замешательство. Светленький, по виду явно бывший боксер, — спинка носа приплюснута, уши тоже как-то слишком свободно болтаются и по-разному оттопырены, — переместился чуть поближе к калитке.
— А вы кто? — в ответ спросил высокий.
— Это наш человек, мы на него работаем, — сказал Кот почти что правду. — Если что хотите ему предъявить — предъявляйте нам!
— Он нашему человеку дал по ебалу. Это как понимать?
— Так за дело же! Тот сам приебался, собаку нашу хотел заколоть вилами. Твою бы собаку хотели заколоть, что бы ты сделал? — попер Кот.
— Какую собаку?
— Кто у вас старший? Ты? — продолжал лить воду Кот. — Хули вас-то сюда пригнали? Если вы хотите на него наехать — ни хуя у вас не выйдет! Пусть они сами перетирают свои терки. Или старшие разбираются, кто кому должен.
Светленький, между тем, переместился еще чуть ближе, хлопал мутными глазками. Ванечка следил за ним очень внимательно: такой запросто бахнет неожиданно и поэтому сдвинулся чуть назад. Это было что-то вроде молчаливого диалога. По сути, происходило прощупывание сил, разговор здесь почти ничего не решал. Приезжие тоже поняли, что это другая «крыша», причем, ребята не промах и тут просто так не обломится. За «базаром» вспомнили общих знакомых: Шамана, Костю Длинного, Рафика Мухаммедшина.
Ванечке на солнце стало жарко, он снял темные очки и стянул футболку, чтобы хоть чуть-чуть позагорать. Когда снова посмотрел на беленького — тот уже находился на приличном отдалении, вел разговор уже оттуда:
— Где занимаешься? — спросил он у Ванечки, оглядывая накачанный торс и остатки зловещего синяка на ребрах.
— На Петроградке. У Демидова. Знаешь такого?
— У-у-у! Знаю, конечно!
Перетерли с ним эту тему. А тут и Кот закончил базар. Чужие сели в машину и уехали, а Ванечка с Котом отправились на задний двор дожаривать шашлыки. Там их атаковали злые вечерние комары.
— Чем кончится, как думаешь? — спросил Ванечка, хлопая себя по лбу.
— Ничем. А вот в Средние века был специальный способ разрешения конфликтов между мужиками, — сказал Кот, дуя на коричневый, капающий жиром, кусочек мяса, — что-то вроде дуэли: суд иногда назначал бой маленькими топориками, забыл, как они называются. И тот, кто победил, тот и оказывался прав. Считалось, что Бог за него! А проигравшего, если он оставался жив, тут же и добивали.
— Прикольно.
Хозяин вынес бутылку красного вина. Коту вино не понравилось — кислое, и он открыл себе банку пива. Ванечка же наслаждался терпким вкусом каберне.
Вечерело. Потянуло сыростью, с еще большей яростью зажужжали комары. Обожравшийся Кот, беспрерывно рыгая, ковырялся заточенной спичкой в зубах. Шашлык в него уже не лез. Чтобы отдать недожеванное он искал глазами ближайшую кошку или собаку, которых тут шаталось в изобилии. Поболтал банку, послушал, осталось ли там чего, отхлебнул, похлопал себя по животу:
— Лепота!
Пахло костром, вечерняя сырость начала оседать на траву и одежду. Баню топить было уже лень.
— Спать пошли! — зевнул Кот.
Спали на веранде: Кот на тахте, а Ванечка — на скрипучей раскладушке.
Утром за завтраком хозяйка рассказала про других своих соседей с участка напротив. Там тоже в последнее время были скандалы с криками и руганью — какая-то чисто личная разборка между мужем и женой. Жена была очень обижена, рыдала, жаловалась подругам, что муж Игорь абсолютно ее не понимает. «Непонимание» мужа состояло в том, что он застал ее в постели с гастарбайтером-молдаванином, который что-то ремонтировал у них на дачном участке. Жена имела на это какие-то свои железные женские аргументы, почему она должна была непременно с ним переспать, типа случилась гроза, ей было одиноко, страшно, «а ты был далеко», и ЭТО САМОЕ с молдаванином было как бы не по-настоящему, а любит она одного мужа. Все только качали головами, лишь одна близкая одинокая подруга была очень довольна сложившейся ситуацией, поддакивала, что все мужчины сволочи, и просила одолжить ей этого молдаванина для каких-то неотложных работ хотя бы на недельку. Тут-то подруги и рассорились вдрызг. Раз Игорь вроде как бы ушел насовсем и неизвестно, чем все это кончится, то молдаванина отдавать было очень даже жалко, а теперь вроде как бы и незачем. В постели молдаванин был очень неплох — уж не чета Игорю. Короче, там происходила настоящая мыльная опера.
