Ее черное платье, с глухим высоким белым кружевным воротником, почти касалось земли. Полностью седые волосы графини были уложенные в замысловатую прическу...
а лицо... лицо было впечатляющее. Узкое, вытянутое вниз с острым подбородком, тонкими бледными губами, явно не знакомыми с губной помадой и длинным крючковатым носом лицо графини не вызывало ни малейшей симпатии. В общем вылитая Гингема. А уж если добавить, что ее темно-коричневая кожа была буквально испещрена глубокими, словно трещины в коре векового дуба, морщинами... Да и небольшие черные глазки графини смотрели очень и очень недобро, то легко можно было понять, почему я не испытал особого облегчения, увидев, кто предотвратила расправу надо мной. Как бы лекарство не оказалось хуже болезни. Внимание повелительницы здешних земель к ничтожному рабу могло сильно осложнить ему жизнь, до сего момента по большому счету довольно-таки праздную и приятную.
Графиня некоторое время озадаченно рассматривала интригующую картину, представшую перед ее глазами. Две амазонки в отключке лежали в живописных позах на земле. На заднем плане, постепенно приходящий в себя Поль уже уверенно опирался на четыре точки (руки и колени) и явно планировал в ближайшее время встать в полный рост. А на переднем плане я, бодренький, чистенький, согнувшийся в самом глубоком из возможных поклонов.
- И что всё это значит? - вопросила графиня. Уж не знаю, был ли это риторический вопрос или Изабелле на самом деле было интересно, но в любом случае вопрос был не ко мне, поскольку я разгибаться без прямого указания графини не собирался.
Прояснить ситуацию нашлось немало желающих, поскольку раздавшееся в ответ на вопрос графини - `бу-бу-бу` донеслось сразу с нескольких сторон.
Понятно, что я был представлен строптивым, нахальным рабом совершенно не уважающих благородных сеньор, злодеем, который каким-то неведомым, но несомненно случайным образом смог перехитрить доверчивых и благородных амазонок. Теперь вот они бедные лежат на земле без сознания, а этот раб нагло ухмыляется. Далее следовали предложения насчет меня, которые особым разнообразием они не отличались. В основном мне предлагалось поставить клеймо на руку. Я вспомнил Брона, тоже заполучившего клеймо на руку за свои шалости и решил, что заиметь такое клеймо не сулит мне ничего хорошего. Вот только как избежать этого я не знал и напряженно ожидал вердикта графини. Если она согласится, что такого отношения к сеньорам стерпеть нельзя...
На мое счастье графиню одолело любопытство: как же всё-таки я смог выйти победителем в противостоянии с двумя амазонками? Ведь это я должен был валяться там, на земле без сознания...
- Выпрямись! - графиня явно обращалась ко мне.
Я поспешил исполнить приказ.
- И как тебе удалось справиться с двумя воительницами?
Маленькие, хитрые черные глазки графини внимательно разглядывали меня.
- Я и не справлялся с ними. Я их даже пальцем не коснулся. Они сами друг дружку отчего-то стукнули. Я лишь пытался объяснить этим сеньорам, что я собственность госпожи тысячницы Лидии и порча чужой собственности не приветствуется. Но он не пожелали меня слушать, а начали размахивать кулаками
- Значит ты раб Лидии? Как тебя зовут?
- Зовут меня Марк и да, я принадлежу госпоже Лидии.
Наступило молчание. Графиня о чем-то размышляла, оглядывая меня с ног до головы и обратно. Какой-то особой кровожадности в отношении меня на лице Изабеллы я не заметил, но это ничего не значило. Поскольку на этом лице вообще мало, что можно было прочитать.
Такое лицо великолепно подходило для покера.
- Так вы, девочки значит, сами друг друга стукнули? - вдруг нарушила молчание Изабелла.
Я оглянулся. Две мои обидчицы уже пришли в себя, сидели на земле и, морщась от боли, потирали свои рельефные мускулистые животики.
Соврать они не посмели и на вопрос графини лишь молча кивнули, мол, да было дело.
- Тогда так, - приняла решение графиня. - Ты, Марк иди, куда шел. Вины твоей нет, но впредь вежливее разговаривай с сеньорами. В следующий раз я ведь могу и не успеть вступиться за тебя...
Я мгновенно сломался в еще более глубоком поклоне.
- Несомненно, Ваша Светлость! Теперь я всегда буду вежлив, предупредителен и почтителен с любой сеньорой!
Графиня кивнула мне и занялась поднимавшимися на ноги амазонками.
- А теперь вы двое... Я так понимаю, что в ближайшее время вас планировали отправить на службу в войска за пределы графства?
Две амазонки уже стоявшие с опущенными головами, коротко кивнули, а находившаяся рядом с графиней могучая амазонка с седым ежиком волос и шрамом на правой щеке, вероятно командир, пробасила утвердительно.
- Да, Ваша Светлость! Через месяц. Куда именно еще не определено.
- Ну что ж время еще есть, чтобы подтянуть их технику и физику. Двое с одним слабосильным мужиком не справились! Уму непостижимо! Наниматели, если узнают об этом, зададутся резонным вопросом: за что они платят такие деньги нашим девочкам? Может, подумают они, стоит нанять вместо каждых двух наших воительниц одного такого Марка за те же деньги? Усилить тренировки для этих двоих! Минимум сна, максимум тренировок! И питание без излишеств! Это рассллабляет! Простая, суровая пища будет способствовать усердию на тренировках...
- Как скажете, Ваша Светлость! - склонилась седая командирша.
Я дернул за рукав рубахи незаметно подобравшегося ко мне вплотную Поля и мы торопливо пошли по остававшемуся свободным коридору в толпе прочь отсюда, провожаемые мягко говоря не ласковыми взглядами амазонок.
- Пойдем в людскую, - пробурчал я вполголоса.
- Может вернемся обратно к госпоже? - простонал Поль. - Я еле иду. Да и все эти...сеньоры могут подстеречь нас...
- Не говори ерунды! - отрезал я. - Только что сама госпожа графиня де Кронберг заявила, что мы ни в чем не виновны. И до людской совсем немного осталось. Надо снять стресс!
- А кто такой - этот стресс? И как его снять? А зачем его снимать? Может ну его, пусть сидит, как сидел?
- Я смотрю, ты языком ворочаешь гораздо шустрее, чем идешь, - я перевел разговор на другую тему, совершенно не желая объяснять, что такое стресс и как с ним надо бороться.
- Так за язык-то меня не дергали, поэтому он и не пострадал. Ноги и руки вывихивали. Вот и иду не так быстро, - разъяснил мне Поль.
Шел он и в самом деле не быстро, переставляя ноги так, словно передвигался на ходулях, а руками вообще старался линий раз не размахивать.
Прибыв в людскую, я сразу устремился к бочонку с пивом. Понятно, что столь ценный продукт, как пиво просто так не мог подойти и употребить, всякий желающий угоститься. На кранике сидел широкоплечий мужичина, конечно, не такой широкоплечий, как амазонки, но и его габаритов хватало, чтобы недовольные, которым было отказано в доступе к бочонку, отходили молча и даже громко не высказывались в адрес хранителя пива.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
