дамы не очень-то смущает Гену, но Галя не приучена сидеть сложа руки, когда мужик ползает с тряпкой. Но мыть пол в выходном платье неудобно и платья жалко. Она просит тренировочный костюм, чтобы переодеться. Переодевание заканчивается тем, что они оказываются в кровати, а пол остается недомытым.
Галя поднимается первой, но, едва она успевает расчесать волосы, раздается стук в дверь. Она торопливо забирается в платье, ищет, куда бы спрятать чулки, только все равно: неубранная постель, недопитая бутылка вина на столе, ведро с перекинутой через край половой тряпкой – все это не для посторонних глаз.
А стук не прекращается.
– Кто там? – спрашивает Гена.
Гость не отзывается. Шуточки в стиле Славика. Гена открывает дверь и от неожиданности отступает назад. На пороге стоит сын Орехова. В руках у мальчишки чемодан и рюкзак, которые Гена оставил утром в своей новой комнате.
– Ты чей, мальчик? – сюсюкающим голоском спрашивает Галя.
Юрка поднимает на нее глаза, но не отвечает, ставит перед Геной вещи и четко, словно хорошо выученный урок, докладывает:
– Мама уехала в командировку и просила отвезти чемодан с рюкзаком, чтобы вы не беспокоились.
– Чтобы я не беспокоился?
– Мама просила отвезти, – повторяет Юрка и, не дожидаясь новых вопросов, уходит.
– Кто это? – спрашивает Галя, но уже не растерянно, а с некоторой издевочкой.
Гена молчит. Какое-то время он соображает, что ему делать, потом натягивает рубашку и, на ходу заправляя ее в брюки, бежит за мальчишкой. Но не догоняет.
– Он на машине уехал, я в окно видела, – объясняет Галя и не удерживается от вопроса: – Сколько лет твоей любовнице, если у нее такой взрослый сын?
– Дура ты!
– Еще какая.
– Это сын Бориса.
– А за рулем, значит, была его жена? Ты точно видела?
– Лицо не рассмотрела, но за рулем сидела женщина.
– В командировку, значит, уехала.
– Ай да Борис! Вот это я понимаю, настоящий мужик.
– Ловко придумала.
– Я сначала Ленку осуждала, а теперь понимаю.
– Настоящий мужчина и должен быть таким. Полюбил – и плевать ему на дачи и машины, портфельчик в руку – и айда. Не каждый на такое способен. А ты бы, Генаша, смог так?
– Только проку мало от ее ловкости, я ей такое устрою…
– Ты о чем? Я тебя спрашиваю, смог бы ты, как Борис?
– Дерьмо ваш Борис!
– А на меня чего кричишь? Я тебе кто?
– Подсунул мне обменчик. Он свои делишки будет прокручивать, а я должен расплачиваться. На кривой захотели объехать, со мной это не пройдет. Сейчас позвоню ему и все выскажу.
– Ты объясни толком, что случилось?
– Я же говорил тебе, что на центр обменялся. Сегодня утром вещи отвез, а вечером – сама видела. На черта мне такая свистопляска?
– А мальчишку зачем впутывать? Мать называется.
– Сейчас пойду и позвоню Борису. Ты подожди здесь, я недолго.
– Поздно уже, а утром отсюда трудно выбираться.
– Тогда пойдем, провожу, на остановке как раз телефон есть.
Они приходят на остановку, но у телефона оторвана трубка, разговор с Борисом оттягивается. Галя, расстроенная приездом мальчика, ругает потерявшую совесть мамашу. Гена почти не слушает ее, насупленно молчит и не пытается скрыть дурного настроения. И добивается своего, Галя замолкает и садится в первый подъехавший автобус.
Ближайший телефон возле кинотеатра. Гена бежит туда, спешит, опасаясь, что накопленные упреки быстро перегорят. А когда наконец дозванивается, натыкается на радостный голос Бориса:
– Слушай, здорово, что ты меня разыскал. Есть приятная новость.
– Ну докладывай, чем ты еще можешь порадовать, – крепится Гена.
– Я нашел обмен – двухкомнатная в Железнодорожном районе и однокомнатая в Северном…
Орехов длинно и цветисто расписывает выгоды найденного варианта, не забывая при этом выставить себя заботливым и надежным товарищем. Гена не выдерживает, перебивает его и вываливает, без разбора, все накопившееся за последние дни, не виляя, не церемонясь, с какой-то пьяной жестокостью и безоглядностью.
– Мальчишку-то зачем впутываете?! – кричит он напоследок, припомнив возмущенные слова Гали.
Борис отвечает не сразу. Гена слышит, как он просит кого-то из домашних подождать, потом в трубке раздаются неопределенные звуки, похожие на приглушенное перханье.
– Слушай, Гена, – начинает Борис и снова умолкает, чтобы прокашляться, – ты не совсем прав. По-твоему, выходит, что я тебе все это подстроил и чуть ли не дирижирую действиями Надежды.
– Какая мне разница, кто. Это уж вы сами разбирайтесь.
– Нельзя так. Поверь, что для меня это такая же неожиданность, завтра я позвоню ей на работу и узнаю: действительно она в командировке или темнит. Второе, кстати, вероятнее.
– Узнай заодно, когда она в отпуск собирается.
– В отпуске она уже была. До конца учебного года она вообще не должна отлучаться надолго. Но это ничего не меняет, если повела такую политику – значит, добром не кончится. Я уж и не знаю, как нам быть. Может, назад отыграем?
– В милицию пойду, другого выхода нет. Сначала принудительно вселюсь, потом принудительно разменяюсь.
– Слушай, ты прав, милиция ее успокоит, а мне и в голову такое не пришло. Молодец.
Голос Орехова наливается бодростью. Но у Гены нет ни малейшего желания слушать эти расшаркивания, он уверен, что все просчитано заранее на сто рядов, просто Борису потребовалась дурная шея, на которую можно перевесить неудобный хомут, и Борис нашел ее, а ему. Гене, ничего теперь не остается делать как признать, что его одурачили, запомнить урок и постараться выкрутиться из проигрышного положения без лишних потерь.
8
Милиционер, «выделенный для вселения», всю дорогу подшучивает над ними, и языкастый Славик оказывается очень кстати. Потеряв надежду на мирный исход, готовый к любым выходкам Ореховой, Гена заранее позаботился о свидетеле (если возникнет необходимость) и прихватил сумку с инструментами: молоток, стамеску. отвертки и даже электродрель – все учел. Лежали в сумке и замки, один для комнаты. давно подаренный Борисом, и второй для входной двери, купленный два дня назад. Гена показал милиционеру свой арсенал и попросил, чтобы тот при Ореховой дал разрешение на замену замков.
– Значит, не смогли с женщиной совладать без помощи органов, – смеется милиционер.
– С органами у нас вроде в порядке, но ваши все-таки надежнее, – внаглую льстит Славик.
И угадывает. Милиционер самодовольно ухмыляется.
– Молодая?
– Около сорока.
– Вполне приличный возраст, самый жадный, а вы растерялись.
– Да понимаете, – Славик показывает на Гену, – вот он собирается невесту в квартиру привести, ему нельзя, а я человек свободный, но мелковат для нее, боюсь опозориться.
Милиционер хохочет. Славик чувствует, что взял верную ноту и разыгрывает из себя рубаху-парня.
Милиционер сам звонит в квартиру. Сразу же отзывается пес.
– Какой породы собака?
– Понятия не имею, но значительно крупнее