– Но Барба умела и еще кое-что!.. – произнес многоликий, пристально вглядываясь в лицо изверга.
– Да, господин, – подтвердил тот и тут же добавил: – Но она, как я уже сказал, умерла, и я не успел узнать все ее секреты.
– Травница Барба умерла, – разочарованно протянул Айрыс. – Жаль.
Вотша промолчал, поскольку хозяин не задавал ему вопроса, а тот, кивнув каким-то своим мыслям, приказал:
– Я беру тебя в караван в качестве лекаря и… караванного дружинника! Отправляйся в хвост каравана, доложишься старшему… Кайсуну! И смотри не затевай драк, а то по уши в землю закопаю!
– Понял, господин, – кивнул изверг, секунду подождал, а затем развернул коня и поскакал вслед за своим противником в конец каравана.
Когда Кайсун увидел приближающегося изверга, лицо его перекосила гримаса ненависти, и он заорал, хватаясь за эфес сабли:
– В следующий раз я убью тебя, извержачья морда!!!
– Конечно, господин, – невозмутимо согласился Вотша, подъезжая ближе.
Кайсун, не ожидавший такого ответа, вскинулся, почуяв новую насмешку, но лицо изверга было абсолютно серьезным. Тогда многоликий, сдержав собственную ярость, проговорил, стараясь держаться высокомерно:
– Я не шучу, изверг! Если ты еще раз осмелишься скрестить со мной оружие, я убью тебя!
– И я не шучу, господин, – все с той же серьезностью отозвался тот. – Я бы никогда не осмелился встать против тебя с оружием в руках, это господин Айрыс распорядился. И ты, безусловно, лучше меня владеешь оружием! Именно поэтому мне и удалось избежать смерти!
Такой ответ еще больше озадачил многоликого, но насмешки по-прежнему не было в голосе изверга, а потому Кайсун не кинулся на обидчика, а достаточно спокойно спросил:
– Ты смеешься, изверг? Если я лучше владею оружием, как же ты мог спастись?!
– Все очень просто, – пожал плечами Вотша. – Ты еще до схватки считал себя наголову сильнее и потому не дрался в полную силу. А я оказался чуть лучше готов, чем ты думал. Пока ты разбирался, чего я стою, мне удалось тебя… удивить!
На секунду многоликий задумался, а затем на его губах появилась довольная усмешка:
– Клянусь молоком Матери всего сущего, ты прав, изверг. Я просто не думал, что ты вообще можешь держать в руках оружие.
– Это меня и спасло, – согласился изверг.
– Но ты еще и хитер, – великодушно признал Кайсун способности ничтожного изверга. – И… достаточно хладнокровен! Кто тебя учил держать в руке нож?
– Вообще-то, мне больше нравится меч, – ответил Вотша. – Именно мечом учил меня владеть мой учитель – один из лучших мечников стаи западных медведей…
– С какой это стати один из лучших мечников стаи стал вдруг обучать искусству фехтования изверга? – немедленно насторожился Кайсун.
– Видимо, я был ему интересен тем, что моим предком был великий воин стаи… – почти не соврал Вотша. – Со мной в стае многие воины возились, я тогда был маленьким, и им это казалось игрой.
– Так что ж ты покинул стаю?
– Отец отправил меня к тетке. Он считал, что занятия фехтованием и другие подобные дела не пристали извергу.
– А тетка могла тебя научить чему-то, что пристало извергу?! – с насмешкой полюбопытствовал многоликий.
– Да, моя тетка занималась лекарством, травами… Может быть, ты слышал, господин, о травнице Барбе?
Кайсун снова посмотрел на изверга, но теперь в его взгляде читалось не только любопытство, но еще и удивленное уважение. Он медленно протянул:
– Травница Барба? Слышал…
После чего замолчал, о чем-то глубоко задумавшись.
Караван многоликого Айрыса шел по землям западных стай, и почти в каждом достаточно большом городе к нему присоединялись новые обменщики – и многоликие, и изверги, желавшие отправиться на Восток и на Юг в поисках наживы и новых впечатлений. В одном из городов Бамбарак, с разрешения хозяина каравана, купил себе меч – весьма среднюю поделку местного кузнеца. Кайсун, как-то незаметно взявший под свое покровительство молодого изверга, высмеял его покупку. Он объяснил Бамбараку, насколько его покупка плоха, хотя у самого многоликого осталось впечатление, что изверг и сам прекрасно разбирается в качестве приобретенного оружия. Несколько раз многоликий пытался подбить изверга на еще один, тренировочный бой, однако тот под разными предлогами уклонялся от схватки. Он даже проглотил обвинение в трусости, ответив на эту «подначку» улыбкой. В то же время Кайсун видел, что каждую свободную минуту Бамбарак отдает занятиям с оружием. И эти занятия впечатляли!
С приближением к границе владений стаи восточных рысей города и села стали встречаться все реже и реже. Караван шел лесными дорогами, по болотам с плохо настланными гатями, часто приходилось переправляться через широкие ручьи, речки, реки – искать броды, а то и продвигаться вплавь, переправляя повозки на плотах. При переправе через очередное болото лошадь многоликого Кайсуна провалилась в трясину по брюхо, всаднику пришлось соскочить в болотную жижу, и его укусила какая-то тварь. Сначала он не обратил на это внимания, хотя голень правой ноги нестерпимо чесалась, а когда Вотша предложил осмотреть ногу, рассмеялся и сказал, что не собирается беспокоиться из-за такого пустяка, укуса какой-то мошки!
Но на вторые сутки начались очень сильные боли, по временам многоликий скрипел зубами, ругался и орал на всех, кто попадал ему под руку. А еще через пару дней, утром, нога от лодыжки до колена покраснела и распухла до такой степени, что многоликий не смог надеть сапог. Кайсун решил повернуться к Миру родовой гранью и следовать дальше в облике сайга, но тут неожиданно вмешался изверг Бамбарак. Он незаметно подошел к Кайсуну, который уже собирался сделать переворот, и негромко, но настойчиво произнес:
– Господин, позволь мне осмотреть твою ногу.
– Смотри! – раздраженно бросил многоликий. – Только недолго!..
Вотша присел на корточки возле сидящего на пне Кайсуна и осторожно ощупал раздувшуюся голень длинными жесткими пальцами, потом, наклоняясь почти к самой земле, осмотрел место укуса – темную точку у колена, окруженную огромной лиловой гематомой. Выпрямившись, он тяжело вздохнул и проговорил:
– Господин, тебе ни в коем случае нельзя поворачиваться к Миру другой гранью! Поворот не задавит этот недуг.
– А что задавит этот недуг?! – заорал Кайсун, пытаясь подняться на ноги и тут же с хриплым стоном опускаясь на место.
– Я могу взяться за твое лечение, господин, но должен предупредить, что яд уже глубоко проник в кровь, понадобится длительное время, чтобы вывести его из организма!
– Яд?.. – вмиг побелевшими губами прошептал Кайсун.
– Да, яд, – подтвердил изверг. – Тебя укусил гнилой пильщик! Твое тело отравлено, именно поэтому поворот другой гранью не поможет, твое тело будет оставаться отравленным, и яд будет все глубже его разъедать, пока не убьет!
– Так делай что-нибудь! – снова повысил голос многоликий, но теперь в нем было не раздражение, а страх и растерянность.
– Господин Айрыс вряд ли остановит караван из-за твоей раны, так что для начала тебя надо уложить на повозку. Лучше бы, конечно, носилки, но мы не сможем найти носильщиков!
Вотша повернулся и сделал знак рукой. К пню, на котором сидел Кайсун, немедленно подкатила повозка, в которой уже было освобождено место для многоликого. Двое извергов подхватили Кайсуна на руки и перенесли в повозку. Дружинник лег навзничь, но лекарь покачал головой:
– Нет, господин, тебе придется лечь на живот, мне надо будет обрабатывать рану, а так до нее не добраться.
Кайсун с трудом перевернулся и выругался:
– Смотри, лекарь, если оставишь меня калекой, я тебя прикончу, а если я уйду к Матери всего сущего, тебя прикончит Айрыс!
Однако изверг ничего не ответил на эту угрозу, казалось, что он ее даже не слышал, настолько он был погружен в изучение изувеченной ноги многоликого. Спустя пару минут Вотша отошел к своей, готовой к походу лошади, отвязал один из мешков от седла и снова вернулся к повозке, на которой лежал Кайсун. Положив мешок рядом с многоликим, он развязал его и достал большой ящик, сделанный из дубовых дощечек. Под умелыми руками изверга ящичек развалился на две половины, открывая множество небольших флаконов и коробочек, лежавших в проложенных мягкой тканью гнездах. Тонкие длинные пальцы изверга пробежали по флаконам, то ли лаская их, то ли выбирая на ощупь нужный, и в следующее мгновение выудили из гнезда пузатый флакончик с длинным и необыкновенно узким горлышком.
