На «Галебе» Тито провел в общей сложности 318 дней, прошел 86 062 морские мили и принял более ста гостей. Это были всемирно известные люди — от королевы Елизаветы II, Хрущева и Брежнева до актеров Ричарда Бартона, который в одном из фильмов сыграл самого Тито, и Кёрка Дугласа.
Тито уже готовился к отплытию, когда пришли первые сообщения о болезни Сталина. «Везде в Белграде можно было видеть, как сияют лица, — записал в дневнике Дедиер. — Конечно, не совсем правильно радоваться тяжелой болезни великого и кровавого противника, но народ не забывает, как он нас оскорбил»[451].
Однако Тито решил не отменять визит в Англию. Вечером 5 марта почти все югославское руководство собралось для его проводов. Он уезжал из Белграда в Черногорию поездом. Именно там, в бухте Зеленика залива Бока-Которская, его ждал «Галеб».
Время отплытия Тито в Англию и его маршрут считались строжайшей государственной тайной. «Галебу» предстояло пройти по узкому Отрантскому проливу. С одной стороны — берега враждебной Албании, с другой — Италии, с которой у Югославии не утихал ожесточенный спор из-за Триеста. Югославы не исключали возможных попыток покушения на жизнь Тито как со стороны албанцев, так и со стороны итальянцев. Кроме того, рассматривалась и возможность атаки советских подводных лодок. В целях конспирации газетам дали указание поместить сообщения, что президент находится в Боснии и Герцеговине, где осматривает строящиеся заводы.
Отплытие «Галеба» происходило быстро, без торжественных проводов. Югославская делегация состояла из одиннадцати человек, а также трех секретарей и переводчиков, четырех офицеров безопасности, пресс-секретаря, фотографа, кинооператора, двух врачей, медсестры, официанта, повара, парикмахера, костюмера и горничной. На первом этапе плавания «Галеб» сопровождали три военных корабля.
Пока корабль шел к берегам Англии, у Тито появилось несколько дней, чтобы спокойно обдумать последние события. О смерти Сталина он узнал уже на «Галебе». Корабль отошел от берега всего лишь на несколько десятков метров, и тут на борт пришла шифровка из Белграда. Начальник охраны Жежель буквально прибежал к Тито с криком: «Товарищ маршал, Сталин сдох!» — «Как это — сдох?» — не понял Тито. «Да так. Не может он умереть, как человек». Тут наконец Жежель протянул Тито телеграмму о смерти Сталина. Тито прочитал ее, помолчал, а потом сказал: «Да, я всегда знал, что он не умрет своей смертью»[452]. Вероятно, он был уверен в том, что Сталина «убрали».
Тито понимал, что сейчас Москве будет не до покушений на югославского лидера. Тогда, наконец, появились официальные сообщения, что президент ФНРЮ совершит дружественный визит в Великобританию по приглашению британского премьера Черчилля.
Во время плавания Тито читал свежие донесения из Москвы. Поверенный в делах Югославии в СССР Джурич писал о церемонии прощания со Сталиным: «Потекли реки паломников, составленные в основном из представителей предприятий и учреждений. <…> Сталин выглядит страшно, посинел. Нет ни жалости, ни атмосферы поклонения подобной той, что в мавзолее Ленина», — отмечал он[453].
Дипломатический протокол требовал, чтобы руководству Советского Союза были принесены официальные соболезнования. Из Белграда пришли указания ограничиться минимальным выражением соболезнования — только в устной форме и только от имени правительства Югославии в связи со смертью главы правительства СССР. Правда, когда поверенный в делах Югославии Джурич отправился с этой миссией в советский МИД, его принял не глава министерства и не один из его заместителей, а всего лишь помощник замминистра. И на день позже большинства других дипломатов.
После некоторых раздумий Тито решил, что югославские дипломаты все-таки должны принять участие в похоронах Сталина. А во время траурной церемонии ошеломленные представители других стран увидели, как замминистра иностранных дел Яков Малик демонстративно протянул руку Джуричу. Тот посчитал этот поступок настолько важным, что в этот же день направил специальную депешу в Белград. «Складывалось впечатление, — отмечал Джурич, — что Сталин начал мешать, как только умер, и поэтому его быстро похоронили»[454].
Конечно же многие в мире ждали официальной реакции югославского руководства на смерть Сталина. Однако Тито молчал. Это было весьма многозначительное молчание. Возможно, он хотел обсудить новый расклад сил в мире с Черчиллем или считал, что Москва должна первой сделать шаг к улучшению отношений.
Когда «Галеб» проходил Гибралтарский пролив, англичане устроили Тито торжественную встречу. Его ждали три авианосца и три крейсера. В воздухе «Галеб» приветствовали военные самолеты, проносившиеся над ним, а корабли британского Королевского флота встречали его артиллерийским салютом нации в 21 залп.
В устье Темзы на «Галеб» поднялся Филипп, герцог Эдинбургский, супруг королевы Елизаветы II. Это был знак самого высокого уважения к гостю Британии. В понедельник 16 марта, когда часы на башне Биг-Бена начал бить 16 часов, Тито сел в шлюпку и направился к берегу. На причале Вестминстерского дворца президента Югославии встречали премьер-министр Черчилль и глава МИДа Иден. После взаимных приветствий Тито обратился к британскому народу на английском языке, а потом обошел строй почетного караула королевских ВМС.
Британские газеты на первых полосах печатали сообщения о визите Тито и его большие фотографии. Интерес к визиту был огромен. Но были среди британцев и скептики. Писатель Ивлин Во, который когда-то острил на тему «Тито — это женщина», теперь посылал в газеты письма протеста против его приезда. «Единственный верный способ начать третью мировую войну — это способствовать возникновению полудюжины атеистических полицейских государств, преисполненных самодовольно-глупых идей национализма и жажды власти», — отмечал он. «Я становлюсь русским державником, — продолжал Во в другой статье. — …Ведь плоха не сама Россия, а коммунизм. Наша же политика заключается в том, чтобы подкармливать маленькие государства, чтобы они оставались коммунистическими, но ссорились с Россией»[455].
Встречи Тито и Черчилля проходили в довольно благодушной атмосфере. Со времени их последнего свидания в Неаполе прошло девять лет, и теперь Черчилль признался Тито, что в эти годы часто был на него «сильно зол» — особенно за Триест и острые речи, в которых он поминал Англию недобрыми словами. «А сейчас вы тоже на меня злитесь?» — улыбаясь, спросил его югославский президент. «Нет. Сейчас я вас люблю», — ответил Черчилль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
