— Постараюсь, — прохрипела Тейлор.
Уже выходя из вагончика, она вдруг вспомнила, что обещала пригласить Билли куда-нибудь пообедать. Но теперь…
— Извини, что не удалось пообедать вместе, — сказала она. — Я вернусь…
— Я знаю, миленькая, — кивнула Билли. — А сейчас поезжай поскорей в Лос-Анджелес.
Глава 22
Картер внимательно наблюдал за Майклом, напряженно сидящем верхом на жеребенке. Он показал ему, как надо правильно садиться в седло и держаться в нем. Все утро они тренировались, делая круги по загону, на низкорослой лошадке по кличке Пикси, и Картер с самодовольством отметил, что у Майкла телосложение настоящего наездника.
— Ты умеешь ладить с лошадьми, — сказал он сыну.
Майкл улыбнулся, но по-прежнему сидел, так напряженно вцепившись в поводья, что казалось, костяшки его пальцев вот-вот прорвут кожу на руках. Картер держал лошадь за уздечку возле мундштука. Все время, пока Майкл сидел в седле, он что-то тихонько нашептывал ей на ухо.
— Довольно, сынок, — сказал он наконец. — Теперь слезай, дадим ему немного отдохнуть. Пусть еще часок постоит под седлом. А потом мы выведем его немного прогуляться. Объездим его потихоньку, не будем торопиться.
— А почему нельзя прогуляться сейчас? — спросил разочарованный Майкл.
— Можно, конечно, — ответил Картер, — но надо, чтобы он привык к тебе постепенно. Лошади — как женщины, сынок. Им хочется думать, что все делается по их желанию.
Майкл не сразу понял, о чем идет речь, но, увидев кривую ухмылку на лице Картера, улыбнулся в ответ.
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Я так заставляю Тельму испечь мне печенье. Она думает, что ей самой хочется заняться печеньем.
— Ты сообразительный малый, весь в отца, — похвалил Картер.
Майкл медленно и осторожно слез с жеребенка.
— А теперь дай ему кусочек сахара, — сказал Картер. — Надо, чтобы он связывал хождение под седлом с каким-нибудь удовольствием.
Майкл запустил руку в карман, выудил оттуда кусочек сахара и протянул его на раскрытой ладони жеребенку. Почувствовав прикосновение мягкого бархатистого носа к руке, мальчик захихикал.
— Я его очень люблю, — сказал Майкл. — И не хочу с ним расставаться. Можно мне взять его с собой в Нью-Йорк?
— Нет, сыночек, — ответил Картер. — Боюсь, он не сможет привыкнуть к городу. Да и где там его держать? В ванной комнате?
— На 89-й улице есть конюшни, — с надеждой в голосе заметил Майкл. — Можно было бы его там держать.
— Нет, пусть лучше останется здесь, вместе со всеми своими лошадиными приятелями, — твердо заявил Картер. — А мы будет при каждом удобном случае приезжать к нему в гости. Ты можешь проводить здесь все свои каникулы.
— Этого мало, — расстроился Майкл. Он крепко обнял жеребенка за шею. Тот фыркнул и закивал головой. — Если он не может уехать отсюда, то и я не хочу уезжать.
— Боюсь, что твоей маме это не понравится, — с грустью в голосе произнес Картер.
— Ну, тогда мы ей скажем, чтобы она тоже не уезжала, — дерзко заявил Майкл. — Когда она привыкнет, ей здесь понравится. Я ее уговорю.
— Хорошая мысль, сынок, — широко улыбнулся Картер. — Давай-ка попытаемся вместе уговорить ее.
— Давай!
— А я, со своей стороны, тоже постараюсь ее убедить.
К тому времени, когда Тейлор добралась наконец до больницы «Сидарс-Синай», был уже десятый час вечера. В вестибюле толпились полицейские. Она попробовала навести справки в регистратуре, но никакой информации не получила. Группа репортеров и несколько телевизионных бригад слонялись по вестибюлю в ожидании официального заявления.
— Извините, — сказала Тейлор, остановившись перед одним из полицейских. — Я Тейлор Синклер, помощница Гаррисона Стоуна. У кого можно справиться о состоянии его здоровья?
Как-то странно было называть себя сейчас помощницей Гаррисона. Ведь он ее отец. Она только что обрела его и уже могла потерять. Офицер взглянул на нее недоверчиво и подозвал другого полицейского. Тот тоже посмотрел на Тейлор с подозрением и вытащил рацию. Раздался треск, потом ему кто-то ответил.
— Мейден, — сказал офицер, — это Льюис. Спустись сюда. Тут пришла одна леди, с которой ты, возможно, захочешь побеседовать.
Стоявшие поблизости полицейские как по команде повернули головы в их сторону. Тейлор почувствовала себя так, как будто только что попала в число подозреваемых. По правде говоря, выглядела она не лучшим образом. Уехав из Сакраменто, она ни на секунду не останавливалась вплоть до самого аэропорта. Оставив машину в бюро проката, она помчалась в кассу. До отправления самолета оставалось всего пять минут…
Во время полета Тейлор размышляла. У кого мог появиться хотя бы какой-нибудь мотив для убийства Гаррисона Стоуна? Насколько ей было известно, они не занимались ничем сомнительным или секретным. Хотя, возможно, Гаррисон просто не обо всем ей говорил. Не исключено также, что это мог сделать какой-нибудь псих; в общем-то это наиболее правдоподобно. В какой-нибудь сомнительной деятельности Гаррисона Стоуна едва ли можно было заподозрить.
Тейлор показалось, что она сидит тут уже несколько часов в ожидании Мейдена. Она вдруг почувствовала себя какой-то никчемной. Все вокруг были заняты своим делом, а ей приходилось сидеть и ждать в полном бездействии.
Она не знала, жив ли еще Гаррисон, не знала даже, прожил ли он хоть минуту, получив пулю. Однако, кроме полицейского, никому не было до нее дела, и информацию она получит только после того, как пройдет через множество чужих рук.
Наконец в конце коридора появился человек в темном костюме. На Тейлор он даже не взглянул, а сразу стал разговаривать с полицейским, у которого была рация.
— Вот эта? — спросил он затем, кивком головы указывая на Тейлор. Полицейский кивнул в ответ.
Тейлор поднялась с места и протянула ему руку.
— Я Тейлор Синклер, специальный помощник мистера Стоуна. Мы здесь были вместе на совещании с…
— Я знаю, — сказал Мейден. — Покажите ваше удостоверение личности, пожалуйста.
Слово «пожалуйста» было добавлено нехотя и не сразу. Тейлор открыла сумочку и вынула бумажник, в котором лежали кредитные карточки и водительские права. Наклонившись, она взяла свой «дипломат», где лежала повестка дня совещания, отпечатанная на бумаге с именным штемпелем Стоуна, на случай, если Мейдену потребуются еще какие-то подтверждения. Ему они потребовались. Он принялся медленно перелистывать содержащиеся в «дипломате» документы, вызывая тем самым у Тейлор раздражение. Но, наверное, он знал, что делает, и должен был как следует все перепроверить, прежде чем дать ей какую-то информацию.
