Сет вздохнул.
— И что ты намерена делать, девочка? — Он стоял на коленях рядом с могилой, поправлял кем-то посаженные цветы. Скорее всего, самим Сетом или Эллисон.
— С чем?
Он возился с роскошной оранжевой хризантемой.
— Для начала со своей квартирой.
Дженна приподняла бровь — было больно, поэтому она ее тут же опустила.
— Ты меня выгоняешь?
Он посмотрел на нее, глаза хитро блеснули.
— Случаются среды. Я не хочу оказаться с тобой за одним столом, когда Эллисон опять подаст мясной рулет.
Дженна засмеялась, но тут же устыдилась своего веселья, и смех затих.
— Я люблю тебя, папа.
— Конечно, любишь. Еще я слышал, что ты говорила тому юноше, что любишь его отца.
— Ты подслушивал!
— Конечно, подслушивал. Ты же мне ничего не рассказываешь. Приходится что-то придумывать, чтобы узнать, что происходит в твоей жизни. Кстати, Эвелин уже намного лучше, — добавил он, остужая пыл Дженны. — Врачи говорят, что завтра она может вернуться домой.
— Да… отлично, — пролепетала Дженна. — Рада слышать.
— Я знал, что ты обрадуешься. — Он присел на пятки, оглядывая дело рук своих. — Неплохо.
На сердце Дженны потеплело.
— Это самая красивая могила на всем кладбище, папа.
Он улыбнулся.
— Спасибо. Но это место все равно наводит на тебя ужас, верно?
Она подавила смешок.
— Наводит на меня ужас? Ты и мои разговоры с Чарли подслушиваешь?
— Должен же я знать, что происходит с моими девочками. Так что ты скажешь о Стивене, Дженна? Он обидел тебя, и за это я готов разукрасить ему лицо похлеще твоего. Но он не нарочно. Я видел это по его глазам. Неужели ты готова отказаться от счастья ради удовольствия позлиться?
Она прищурилась.
— Я не получаю от этого удовольствия, папа.
Он покачал головой.
— Конечно, получаешь. Разумеется, не такое, как от коробки «Роки Роуд» на ночь или по-настоящему хорошего секса…
— Папа!
— Но все равно это удовольствие, — продолжал он, как будто не заметил ее возмущения. — В любом случае это контроль. Или видимость такового. Повторюсь: ты, моя дорогая, фанатик самоконтроля.
Она открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Ее поймали на горячем.
— И что?
— Невозможно все контролировать. Ты действительно очень старалась. Ты стараешься контролировать скорбь по моему сыну. — Он похлопал по надгробию. — Ты его так и не отпустила.
— Что? Разве это я прихожу на его могилу каждую неделю и в день смерти готовлю его любимые блюда? Я его отпустила. Это вы его держите. И это наводит на меня ужас.
— Должен признать, что я тоже не люблю поминальные ужины, — сказал Сет, опираясь подбородком о надгробие. — Их придумала моя жена, а Элли только соблюдает традицию. Но не потому, что мы не можем его отпустить, Джен. Мы просто его вспоминаем. А ты до сих пор носишь его кольцо на пальце.
— Не ношу, — возразила она, вытягивая свободную левую руку, одновременно понимая, что зажимает в кулак правую. Ту самую, на большом пальце которой она все еще носила кольцо Адама. В конце концов Дженна вытянула правую руку, поводила ею из стороны в сторону, глядя, как на кельтских узорах играет заходящее солнце. — Все-таки ношу.
Сет приподнял седую бровь, протянул руку ладонью вверх.
— Так сними его.
Дженна не пошевелилась. Сет опустил руку.
— Наверное, тяжело любить женщину, которая носит на пальце кольцо другого мужчины. Возможно, это даже заставляет задуматься, по-настоящему ли она тебя любит или все еще держит знамя той, потерянной любви. Что, Дженна?
— Я… — Она покачала головой. — Не знаю.
— Логично.
— Но, папа, это другое. Адам никогда не подумал бы обо мне плохого.
— Конечно, подумал бы. Так и было, — решительно произнес Сет и встал, отряхнув с коленей траву. — Почему, по-твоему, он занялся каратэ? Он ненавидел каратэ. А я тебе скажу. Потому что ревновал к Марку.
— К Марку? — Дженна поверить не могла. — Это же смешно. Марк — лучший друг Адама. Мы с Марком всего лишь друзья.
— Он это знал. Еще он знал, что ты честна с ним, но ему хотелось быть рядом, чтобы удостовериться самому.
— Это просто смешно! — повторила она, задумавшись. Все встало на свои места. Сет прав. Адам ненавидел каратэ, но каждую неделю ходил на занятия. — А может быть, не так и смешно, — призналась она.
— Мой сын был не идеален, Дженна, но он любил тебя больше жизни. Когда он умер, мне показалось, что я потерял лучшую свою частичку. Но осталась ты, и я полюбил тебя как собственную дочь. А если ты научишься печь вкусные мясные рулеты, полюблю еще больше.
Дженна захихикала — на это он и рассчитывал.
— Я никогда не хотел, чтобы ты приходила на могилу Адама и чахла над ней. Я хотел, чтобы ты продолжала жить, встретила мужчину, который сделал бы тебя хоть на одну десятую такой же счастливой, какой ты была с Адамом. — Он хрипло откашлялся. — Поэтому попрощайся с моим сыном и продолжай жить. Если твоя судьба — Стивен, отбрось свое недовольство. Если это не он, поскорее найди другого. Черт, девочка, я хочу еще внуков, а моложе я с годами не становлюсь.
Дженна встала и обняла старика.
— Я люблю тебя, папа.
— Знаю, что любишь, — проворчал он и уже спокойнее добавил: — А Стивена любишь?
Дженна глубоко задумалась, но ответ был на удивление прост:
— Да, люблю.
— Тогда поезжай и скажи ему об этом.
— Обязательно, но сначала я должна кое-что сказать здесь. Дашь мне минутку?
Он улыбнулся.
— Я посмотрю вон те могилки. Родные не слишком часто их навещают.
Глядя в спину удаляющемуся за холм старику, Дженна знала, что Сет Луэллин поступил так из любви и уважения, а не из болезненной эксцентричности. Она уставилась на надгробие Адама.
— Эллисон — чудачка, Адам. Эти поминальные ужины наводят на меня настоящий ужас, а ее пироги с мясом похожи на скользкий картон. Но они любят тебя и скучают по тебе. — Она вырвала травинку, которую не заметил Сет. — Однако они почти вернулись к прежней жизни. Теперь настал и мой черед. — Дженна сняла кольцо, положила его на надгробие. — Сет сохранит его или отдаст Чарли, когда она подрастет. Я всегда буду тебя любить, и ты никогда не был обычным ванильным мороженым. Скорее «Хевенли Хаш». — Она засмеялась необычному сравнению. — А Стивен — точно «Роки Роуд». — Она любовно провела рукой по буквам его имени. — Мы сгладим все углы. Не волнуйся за меня. Со мной все будет хорошо. Правда, все будет в порядке.
— Не думаю, что стоит загадывать так далеко.
Дженна обернулась, схватилась за надгробие — мир перед глазами закачался. Она быстро-быстро заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд. И в изумлении прищурилась.
— Джош, что ты здесь делаешь?
Пятница, 14 октября, 18.15
— Вам сюда нельзя! — В дверях дома, вцепившись в ворот халата, стояла миссис Лютц.
— Можно, мадам. И мы войдем. У нас есть ордер на обыск. — Стивен вытащил документ из кармана и протянул ей. Он протиснулся мимо хозяйки, прекрасно зная, что у каждого выхода дежурят полицейские, на случай если кто-то из Лютцев решит удрать. — Где Джош?
Она еще крепче вцепилась в ворот халата.
— Его нет.
— А Руди?
— Его тоже нет дома. Я позвоню мужу.
— Обязательно позвоните, мадам, — заверила стоящая за спиной Стивена Сандра. — В ордере есть какие-либо ограничения, Стивен?
— Никаких, — с удовлетворением заметил тот.
— Старушка Лиз не подвела, — с нежностью сказала Сандра. — Я осмотрю комнату Руди.
— А я комнату Джоша, — заявил Стивен.
Он успел увидеть, как женщина накинулась на Дэвиса с кулаками. Двое полицейских оттащили ее, заломили руки. «Наверное, она поранила кулаки о пуленепробиваемый жилет Дэвиса», — с удовлетворением подумал Стивен.
— Ты! — закричала миссис Лютц. — Ты разрушил нашу жизнь, подставив моего сына в Сиэтле!
Она опять бросилась на Дэвиса, полицейские оттащили ее, Нейл продолжал безучастно наблюдать.
— Я никого не подставлял, — спокойно ответил он. — Я просто охотился не за тем сыном.
Она побледнела и попыталась вырвать руки, за которые ее удерживали полицейские.
— Ты врешь. Мой Джошуа никогда ничего плохого не совершал. Во всем виновата та сучка-учительница. Она виновата.
— В чем, миссис Паркер? — спросил Дэвис.
Она дернулась, потом, казалось, на глазах у всех успокоилась.
— В том, что «завалила» моего Руди. Ни один из моих сыновей и пальцем ее не коснулся. Она наглая обманщица, если утверждает обратное.
— Мы расследуем не дело о вандализме в школе, — мягко возразил Стивен, держась руками за перила. — Мы расследуем серийные убийства. — Он испытал глубочайшее удовлетворение, когда миссис Лютц упала в обморок.
Стивен рысью поспешил наверх, Дэвис за ним следом.
