Зато внутри фургончик был оборудован строго функционально и даже с некоторой претензией на вкус. Звукопоглощающий материал — и тот разнообразных цветовых тонов. Всего в достатке, но и ничего лишнего. Освещение скудное, однако приятного спектра. Холодильник с запасом провизии и напитков, микроволновка, кофеварка. Маленький бесшумный кондиционер. Вместо стола — неширокая откидная полка. Жесткие табуреты. Визиры незаметных снаружи приборов панорамного наблюдения. Один из них был дальновидно расположен рядом с тумбой биотуалета, чтобы наблюдательница не отрывалась от дела даже ради насущнейших потребностей.
— Сутки можно и потерпеть, — подытожила жизнерадостная Лидка Калашникова, попрыгав на вертящемся табурете. — Они тут кого-то ждут, а объект не идет. Ха-ха. Будем глазеть, дадим отдых конечностям… Вот только сиденья жесткие.
— Антигеморройные, — мрачно сказала Анка Мурашова.
— Ага. И еще антиспальные. Хотя тут можно пристроиться и на полу…
— Не советую, — сказала Ольга. — Вызовами замучают, а отключишь связь… в общем, лучше не отключать. Слыхала, что говорили девчонки из предыдущей смены? Тут строго.
— Ладно, — легко согласилась Лидка. — Перебьемся и так. А когда надо начинать наблюдение?
— Уже. — Ольга прилипла к наглазнику. Н-да. Хороший обзор, прекрасная оптика. Видна каждая былинка, каждая чешуйка на сосне. Надо полагать, и приставки ночного видения в полном порядке. Если объект вообще появится, то вероятнее всего ночью…
— Оль, а Оль! — позвала Лидка.
— Ну?
— Я вот чего никак не пойму: зачем тут этот наблюдательный пункт? Трудно было, что ли, развесить по всему периметру скрытые телекамеры и наблюдать прямо из коттеджа? И проще, и уютнее…
— Ты уверена, что телекамер нет?
— Если они есть, тогда зачем здесь мы? Ольга помедлила с ответом, взвешивая слова.
— Мы не только внешние наблюдатели. Мы еще и засада на вероятном пути отхода.
— А… — начала Лидка.
— Отставить разговоры!
Ну как объяснить лопоухой рядовой, что Департамент, не теряя надежды, изо дня в день, из ночи в ночь караулит здесь не совсем обычную дичь?.. Лидка знать не знает, что дичь с такими особенностями вообще существует на свете…
И не узнает, если дичь не появится в ближайшие сутки.
26
Коттедж явно был обитаем. В отличие от соседних строений, вытянувшихся в одну нитку вдоль автострады. Те были заброшенные, пустые, с мертвыми окнами, с холодным запустением вокруг. Незачем было и заглядывать внутрь, чтобы понять: нежилые. Пусть даже и временно. Вообще-то по нынешним временам картина совсем непривычная…
А может, Департаменту принадлежит не один коттедж, а все?
Последние полчаса Тим кружил вокруг да около. То прячась в сосняке, то ползая вдоль живой изгороди, то пугая лягушек в придорожном кювете, то неслышно перебегая от укрытия к укрытию, он замкнул большой круг вокруг знакомого коттеджа. Окна были темны, лишь из спальни сквозь решетку ставней просачивался слабый свет ночника да с другой стороны под резным навесом крыльца неярко светил фонарик. Тихо, сонно вокруг.
Это-то и настораживало.
От сосняка веяло сухой прохладой. Смолкнув, попрятались ненасытные комары. Убывающая луна уже взошла, посеребрив сосновые кроны, и не имела значения. Если нет наружного наблюдения, то и лунный свет не помеха, а если оно есть… то он уже обнаружен.
Со стороны шоссе произошли заметные изменения: исчез оплетенный декоративным виноградом забор, памятный по прошлому визиту. Часть забора улетучилась неведомо куда, часть валялась на развороченной и вздыбленной земле, некогда бывшей аккуратно подстриженным газоном. Наверняка здесь порезвилась гусеничная техника. Как сломанная кость, одиноко и жалко торчал расщепленный пенек бывшего деревца. Из цветочных клумб уцелела — или была разбита заново — только одна, самая маленькая и очень ухоженная.
Воображение сразу же рисовало единственную обитательницу коттеджа, понемногу восстанавливающую порушенный дизайн в терпеливом ожидании общей перемены к лучшему. Уравновешенной женщине средних лет некуда спешить, словно вечно торопящейся юнице, — опыт жизни подсказывает ей, что не надо надрываться, пытаясь побороть хаос за неделю. Помаленьку, потихоньку — оно вернее. Надо только помнить, что когда-нибудь все обязательно вернется на круги своя. А пока кругом царит разруха, можно даже прямо на крыльце натянуть веревки и вывесить на просушку белье, не стыдясь соседей, потому что кто же сейчас возьмется ремонтировать бытовую технику? Всем понятно, и никакой пищи для злословия.
И никакой бросающейся в глаза охраны — вот что было хуже всего. Одно из двух: либо Иоланта Сивоконь распорядилась прекратить операцию, передав коттедж для других нужд, либо здесь действительно хорошо оборудованная ловушка. В обоих случаях вопрос о маме открыт, что бы ни твердили Безухов со Шпонькой. Самое вероятное не есть однозначно доказанное. Вероятностью сыт не будешь…
И подите вы все к Первоматери со своими рациональными подходами!
Тихо как… Собак, по-видимому, нет, и это прекрасно. Даже на шоссе почему-то нет движения. Кстати, почему на нем нет движения?.. Тим не успел насторожиться, как вдали послышалось урчание мощных моторов — шла колонна грузовиков. С десяток армейских машин впереди, а за ними несколько пристроившихся гражданских колымаг и даже два легковых мобиля. Стало понятно. Вот они как… Наверное, полагают эту дорогу небезопасной, раз сбиваются в караваны…
Кювет в этом месте был сухим, и Тим прополз по нему до границы участка, примыкающего к следующему коттеджу. Крабом перебежал к кустам смородины. Он решил сделать еще один круг, но более узкий, а потом попытаться проникнуть в дом. Не через крыльцо, нет. И ни в коем случае не через Вязкий мир, нарушая тишину ночи. Вероятно, придется сорвать ставень…
Прокравшись вдоль смородины, Тим прилип к сосновому стволу, вдохнул запах смолы и хвои. По-прежнему вокруг было тихо. Немного смущал грузовичок — старая развалина, невесть зачем заехавшая на границу между участками и здесь брошенная. Оно, конечно, сейчас такие времена, что отсутствие порядка никого не удивляет, но тем не менее…
Есть ловушка или нет?..
Способ выяснить это — рискованный и не слишком надежный — все же существовал.
Ольгу трясло. Очень уж знакомым показался силуэт, волчьей рысцой перебегавший от ствола к стволу. Не та одежда, но фигура и повадки — те. Вовек не забыть позора в Царицыне…
Сменив предыдущую команду наблюдателей — а те были рады-радешеньки отбыть восвояси, — Ольга с Лидкой и Анкой целый день зевали, не отрываясь от смотровых приборов. Впустую. Тени укоротились, затем начали удлиняться. Еле слышно бормотал кондиционер, с грехом пополам сбрасывающий температуру внутри фургончика с печной до приемлемой. Текли часы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
