Кэсси продолжила:
– Мы попытались убежать, но тетушка Сэди – именно так мадам велела нам ее называть, – позвала двух мужчин, которые схватили нас и крепко держали.
Дори вмешалась:
– Они привели нас в бордель и искупали. Тогда же они нашли нож Кэсси и отняли его. Она вернула его себе позже. Затем они заставили нас надеть ужасные платья и заперли в комнате, располагавшейся очень высоко. На чердаке, прямо под крышей. – Она наклонила голову, вспоминая, и сказала, погрузившись в себя, – крыша изгибалась, как и эта, на нее выходило небольшое окно, через которое виднелись верхушки всех крыш города. – Она скривилась. – Я не часто смотрела. Я слишком боюсь высоты. И все же было здорово видеть небо.
Себастьян прижал дрожащую руку к своему лицу. Хоуп обняла его, в попытке успокоить. Другой рукой он еще сильнее сжал руку девушки.
Дори продолжила:
– Но Кэсси нравилась высота. Именно тогда ей в голову пришла идея. – Она усмехнулась своей сестре и повела плечами в предвкушении.
Себастьян напряженно спросил:
– Что за идея?
Кэсси заговорила:
– Мы выкинула наши вещи из окна, и я влела Дори спрятаться под кроватью...
– Я прекрасно там поместилась, – с гордостью прервала ее Дори.
– ... затем я сама вылезла на крышу. Она была очень крутая и скользкая, так как оказалась сделана из гладкого шифера, но босиком было вполне удобно. – Она усмехнулась Себастьяну. – Вы же знаете – я и крыши.
Он попытался улыбнуться, но не смог побороть напряжение.
– Я поднялась на самый верх, где смогла усесться, свесив ноги по обе стороны крыши.
– Конек крыши, – глухо подсказал Себастьян.
– Да. Это было очень высоко, и я видела оттуда всю улицу. – Она улыбнулась каждому из них.
– Что случилось потом? – спросила Хоуп.
– Я подождала, пока на улице не появились люди, и затем начала бросать кусочки шифера вниз. Они разбивались вдребезги и наделали много шуму. Вот все и обратили на меня внимание. Я громко кричала, что мою сестру и меня похитили и продали в бордель, и просила нам помочь, поскольку мы не хотим тут оставаться.
Хоуп и Себастьян онемели от такой смелости.
– Я вопила и бросала шифер на улицу. Затем тетя Сэди выглянула из окна и приказала мне: «Возвращайся внутрь, ты, непослушная девчонка», – и попыталась доказать людям, что я ее племянница и просто сыграла с ней злую шутку...
– Но Кэсси кричала, что она не приходится никому племянницей, и что эта ужасная женщина – владелица борделя, и мы не хотим там оставаться! Я слышала ее, даже находясь под кроватью!
– А я вопила, что нас украли из нашего дома, и продолжала бросать шифер, пока он не закончился. К тому времени собралась целая толпа, они выбили дверь и ворвались в комнату на чердаке, затем какие-то мужчины отвели тетю Сэди в магистратуру и попросили меня слезть с крыши, что я и сделала! – закончила Кэсси торжествующе.
– А потом я вылезла из-под кровати, и все были поражены!
Себастьян восхищенно смотрел на своих сестер.
– Вы – удивительные! – сказал он и крепко их обнял.
Их не вынуждали заниматься детской проституцией! Слава Богу, его маленькие сестры не были изнасилованы. Он крепче прижал их к себе. Самого худшего не произошло. Он думал, что нож Кэсси и немота Дори являлись результатом отвратительных событий в борделе. Эта мысль мучила его долгие месяцы.
Они убежали! Спасли себя от ужасной судьбы, используя удачу и невероятную храбрость!
Он не мог говорить. Его глаза были полны слез. Он вытер их и вновь обнял сестер, безмолвно вознеся благодарственную молитву за изобретательность и храбрость девочек и за их счастливое, очень счастливое спасение.
– А что случилось после этого? – спросила Хоуп, немного погодя. Каким-то образом все они оказались на полу перед камином. Кэсси и Дори устроились между Себастьяном и Хоуп.
Ответила Кэсси: она все еще имела привычку говорить за двоих.
– Нас отвели к судье, который спросил нас о произошедших событиях, и я рассказала ему обо всем, что случилось. Он обещал, что тетя Сэди отправится за решетку. Но никто не знал, где находится Альберт, поэтому его наказать не смогли.
– Когда судья узнал, что у нас не осталось родственников, он отправил нас в Тот.
– Тот? – переспросила Хоуп с сомнением в голосе.
– Приют Тотхилл Филдс для нуждающихся девочек, – пояснила Кэсси. – Мы находились там... я точно не знаю... что-то около двух месяцев.
– Именно там я их и нашел, – объяснил Себастьян. – Или, если быть точнее, нашел их Мортон Блэк, действуя, согласно моим указаниям.
– О! – воскликнула Хоуп. – Так именно поэтому ты...
– Купил его? Да, – сказал Себастьян, многозначительно на нее посмотрев. Он намеренно остановил ее, поняв, что она собиралась сказать. Но он не хотел, чтобы сестры были в курсе, почему он удерживал их от посещения чаепития. Он не желал, чтобы их узнали, как бывших воспитанниц приюта.
Себастьян добавил:
– Леди Элинор не знает, что они там находились. Их записали как Кэрри и Дорин Морган, а не Кассандра и Эдора Рейн. Они никогда ее не встречали. У леди Элинор умирала мать, поэтому в то время она ни разу не приезжала в приют.
Сказав это, он задумался о леди Элинор. Если она узнает, будет ли она считать его сестер падшими созданиями, нуждающимися в реабилитации?
Он посмотрел на Хоуп Мерридью, сидевшую на полу и обнимавшую его сестер с нескрываемой теплотой и любовью, и вознес еще одну благодарственную молитву.
Через некоторое время Хоуп сказала:
– Ну, не знаю, как вы, девочки, но лично я думаю, нам следует это отпраздновать.
– Отпраздновать? – переспросила Кэсси.
Хоуп оживленно ответила:
– Конечно! У нас так много поводов устроить праздник! Во-первых, мы должны отпраздновать спасение Дори и заточение злого Альберта Уоттса, – она загибала пальцы, продолжая перечислять: – во-вторых, возвращение голоса Дори и ваш блестящий побег от ужасной тети Сэди, и сегодня у нас появилась еще одна причина.
Все изумленно на нее уставились.
Она с улыбкой пояснила:
– Сегодня вы с Дори впервые проехались верхом, и обе замечательно справились. Таким образом, думаю, вечером мы все вместе посетим амфитеатр Астлея[51] и посмотрим захватывающее шоу. Там вы увидите восхитительную наездницу, которая ужасно мне понравилась, когда я впервые приехала в Лондон.
Она подмигнула Себастьяну и весело добавила:
– Конечно, вы не обязаны подражать ей. Но за этим так приятно наблюдать. И, если я правильно понимаю, у всех у нас было довольно безрадостное детство, поэтому наш долг исправить этот недостаток сейчас.
